Пожалуйста (Тирис/Чатлем) (2/2)

Мысли были невыносимы. Чувства были невыносимы. Они доставляли физическую боль, и их было слишком много. Тирис сама не заметила, как рука её потянулась к пергаменту и перу с чернилами, прежде чем душевный порыв оголённого отчаяния и мучительного одиночества нашёл свой выход в словах, которые сами собой складывались в предложения.

Они лились потоком, и всегда сдержанные и неловко-сухие письма Тирис были совершенно не похожи на то, что рождалось сейчас из-под её пера. Тянущая тоска и попытка слепого отчаяния существа, которому нечего терять и не к кому больше идти, сквозили в каждой вежливой сдержанной фразе.

«Здравствуйте, милорд!

Надеюсь, ваши дела идут хорошо, равно как и ваше самочувствие не подводит вас. Надеюсь, моё общество всё ещё не надоело вам — не то чтобы я думала, что вы станете делать что-то против своей воли, но всё же... Я бываю надоедливой, и если меня слишком много, вы можете сказать об этом, я пойму. Хотя я искренне надеюсь, что всё-таки не мешаю вам и не надоедаю — это разбило бы мне сердце, знаете.

Это всё, на самом деле, так странно. Но я чувствую непреодолимую необходимость писать вам. Это звучит глупо, но я рада получать ваши письма. И я рада, что вы продолжаете мне отвечать, хотя временами мне кажется, что я такая назойливая и не заслуживаю вашего внимания...

Впрочем, не обращайте внимания. Я ни в коем случае не жалуюсь и не пытаюсь получить сожаления и уверения в беспочвенности своих переживаний. Это так, лирическое отступление. Мне просто, знаете, немного сложно налаживать общение с другими существами. Даже мой друг, с которым мы вместе разбирались с вашим делом, и с тем мне до сих пор тяжко устанавливать дружеское общение. Такая глупость, правда?..

Но отношения такая сложность, вы знаете? Вам никогда не казалось, что это неоправданно сложно? Все эти чувства, эмоции и переживания... Абсолютная нелогичность, их нельзя просчитать и продумать — так глупо, должно быть. Хотя, наверно, просто проблема как всегда во мне. (боги, зачем я вообще всё это пишу вам?)

Простите. Извините за всю эту глупость. Иногда я просто задумываюсь обо всём этом. Как было бы проще, если бы мы были как големы (ни в коем случае не хочу оскорбить вас и Элиаса, но сравнение очень точное) — холодный разум и никаких чувств. Да, было бы скучно, но было бы стабильно... И боги, не было бы так больно...

Иногда я тоскую. Это верх идиотизма, но я тоскую по тому, чего никогда не было и никогда не будет. Временами мне кажется, что это всё, что у меня есть. Всё, что я могу. Ведь не стоит мечтать о несбыточном и надеяться на то, чего никогда не случится. Лучше ведь не портить и не рушить то, что есть, верно? Особенно тогда, когда к этому в очередной раз всё и приближается.

Я опять несу какой-то бред, простите. Мне жаль, что вы всё это читаете, мне действительно очень стыдно. Но моя мерзкая натура... как всегда создаёт проблемы на ровном месте, как всегда надоедает и раздражает своим нытьём. Я просто...

Впрочем, неважно. Я и так сказала уже слишком много глупостей. Мне жаль, мне так жаль, но я... Я...

Вы можете не отвечать на это безобразие — я пойму. Наверняка я сделала глупость несусветную и всё испортила, поэтому не обращайте внимания. (<s>мне так плохо, что я готова на стены лезть, и мне просто необходимо с кем-то поделиться всем этим, потому что я уже не могу</s> — слова тщательно зачёркнуты так, что их невозможно прочитать) В любом случае, спасибо, что потратили на это безобразие несколько минут своего времени (и мне очень жаль, что я отняла его такой глупостью).

Тирис»

Она не говорила ни о чём конкретно — не рассказывала о встрече с родичами, об убийстве тётки и разочаровании Симона; пыталась не открывать прямым понятным текстом собственную боль и одиночество; пыталась не просить ни о чём и ни в чём не признаваться. И тем не менее спрятанная между строк печаль и тоска так и вопили о том, что Тирис не в порядке.

Пожалуйста, побудь со мной

Пожалуйста, прими меня

Пожалуйста, мне так больно и одиноко

Пожалуйста, я так нуждаюсь в тебе

Тирис писала долго и много, прежде чем поток иссяк сам по себе. Импульсивный отчаянный порыв заставлял её тянуться к последнему источнику тепла, потому что справляться в одиночку было не-вы-но-си-мо. И провожая тоскливым взглядом скрывшегося в ночи Белкета, Тирис так же отчаянно надеялась, что её не оттолкнут хотя бы сейчас.

Пожалуйста.