Последний приговор (2/2)
В руках старшины был белый конверт, она крепко сжимала его в пальцах. Судьба молодого парня была решена. Егор ещё раз оглядел этих незнакомых ему людей. Он никогда не узнает, что сначала голоса присяжных разделились поровну, шесть на шесть, что было для него хорошо, но в процессе один из них изменил своё решение, тем самым кардинально повлияв на судьбу Егора.
Возможно, именно этому человеку Щукин сейчас смотрит в глаза. Впрочем, сейчас это уже неважно. Хоккеист перевёл свой взгляд на старшину. Ей не больше тридцати, и всё, что он знает о ней — это имя, Елизавета. Какое решение она приняла и почему? Что она знает о жизни, и как её жизнь повлияла на её решение?
Да и вообще, осознали ли эти люди всю свою ответственность до конца? Будет ли их бессонными ночами мучить совесть за то, что они осудили невиновного, или, наоборот, разойдутся с лёгким сердцем и через два дня забудут его лицо?
— Старшина! — голос судьи стряхнул с Егора оцепенение и задумчивость, он устремил свой взгляд на старика в мантии. — Коллегия присяжных заседателей вынесла вердикт по делу?
— Да, ваша честь, — уверенно произнесла женщина.
— Передайте его мне для ознакомления.
Женщина шла к судье, их разделяло всего несколько шагов, и каждый из её твердых шагов отзывался болезненным ударом в материнском сердце.
Взяв в руки лист, судья внимательно ознакомился с написанным и бросил взгляд на Егора. Он всегда награждал подсудимых взглядом, пытаясь тем самым дать им понять, что их ждёт дальше. Старый судья не знал, понял ли хоть кто-то, что он хотел сказать. Возможно, Егор был первым, кто увидел тайный смысл в этом мимолётном взгляде — этот взгляд давал ему надежду.
— Вернитесь на место и провозгласите вердикт! — Присяжная кивнула.
Неожиданно для самой себя женщина ощутила мелкую дрожь в руках, горло на секунду сдавило. На секунду её накрыла волна сомнения, а всё ли она сделала правильно. Но отступать уже некуда. Спокойно и уверенно, чётко произнося каждое слово, она зачитала вердикт.
— Доказано ли, что имело место причинение смерти по неосторожности? — произнесла она первый вопрос. Ответ последовал быстро: — Да, доказано!
Яна сжала кулаки. Первый вопрос всегда однозначен, важно, что будет дальше.
— Доказано ли, что подсудимый совершил непреднамеренное убийство и виновен в этом? — Женщина замолчала, она нашла взглядом мать Егора и, еле заметно шевеля губами, попросила у той прощения; в конце концов, она не одна принимала решение. — Да, доказано!
Елена сделала несколько глубоких вдохов и что есть силы вцепилась в руку сына. Всё кончено, последняя надежда мертва. Сына снова признали убийцей, и какая мать это выдержит? Слава Богу, Дима рядом.
Однако для Яны ещё ничего не закончено, она терпеливо ждала продолжения.
— Доказано ли, что подсудимый в момент совершения преступления находился в состоянии аффекта? — Ответ вновь последовал незамедлительно: — Да, доказано!
— Заслуживает ли подсудимый снисхождения? — прочла она последний вопрос. — Да, заслуживает!
После этих слов в материнской душе вновь зажглась искра надежды.
— Подсудимый, вам представляется последнее слово, — обратился к Егору служитель закона.
Егор встал и, ещё раз посмотрев на присутствующих, тихо произнёс:
— Я не хотел, чтобы так случилось, но я не мог поступить иначе.
***</p>
Старый судья вошёл в свой кабинет и бросил красную папку с изображением двуглавого орла на деревянный стол. Дело за малым — вынести приговор.
Кабинет всегда был пуст, здесь Степанов всегда был один, наедине с собой и своей совестью, с которой он ни разу ни шёл на сделку. Он горько вздохнул, вспомнив прокурора. До чего дошли люди! Они торгуют не только золотом и нефтью, но и судьбами людей, не боясь ни людского суда, ни божеского.
Сувенирный Паркер с золотым пером навис над чистым листом. Седой судья задумался, устремив взгляд в окно. Первое марта, а над грешной землёй ещё кружит белый чистый снег…
Вердикт гласил «виновен». Но в чём на самом деле виновен этот молодой парень, который только находится на рассвете жизни и карьеры? В чём он виновен?
В том, что не прошёл мимо? В том, что хотел наказать её обидчика и не рассчитал силы? Или в том, что после всего произошедшего, измен и аборта так и не смог забыть её? Или в том, что просто был настоящим мужчиной?
Однако всего этого не напишешь в приговоре, он должен соответствовать букве закона.
***</p>
В зале снова воцарилась тяжёлая, давящая на грудную клетку тишина. Казалось, что весь воздух исчез, и дышать попросту нечем. Яна сжимала в руках ручку и смотрела в упор на вошедшего судью.
— Провозглашается приговор, — он раскрыл папку с гербом. — Именем Российской Федерации, руководствуясь статьями сто девять, сто семь уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд приговорил: в связи с обвинительным вердиктом коллегии присяжных Щукина Егора Андреевича признать виновным…
В этот самый момент, если хорошо прислушаться, можно было бы услышать шёпот Щукина-младшего:
— Мам, я прошу тебя, держись! — он обнимал мать за плечи.
А в душе несчастной женщины тихо рухнул мир. Она так надеялась на присяжных, а они не оправдали её надежд. Впрочем, может, это просто им не по плечам? Может, им не по плечам её надежда, там за решёткой ведь не их сын…
Судья тактично молчал, давая Елене возможность хотя бы вдохнуть воздуха. Он всегда уважал святые материнские чувства, он знал: материнская любовь — единственная любовь, не знающая предательства. Мать никогда не оставит, даже если против целый мир.
— Учитывая, что в момент совершения преступления подсудимый находился в состоянии аффекта, суд счёл возможным назначение срока ниже низшего предела, — Степанов наконец продолжил, — и назначил ему наказание в виде трёх лет лишения свободы в колонии общего режима.
После этих слов в зале послышался тихий треск — это в хрупких пальцах адвоката, сжатых до боли, на две половины разломилась авторучка. Напряжение спало; никого не стесняясь, она закрыла лицо руками. Это была её маленькая, но очень значимая победа. Она не добилась оправдательного вердикта, но зато добилась наименьшего срока — в конце концов, три года — не пятнадцать лет. Она победила.
***</p>
Вот и всё. Все слова сказаны, все факты озвучены, приговор оглашён. Все стали расходиться.
— Ян… — тихо подозвал Егор. — Спасибо…
Она подошла, просто заглянула в его усталые глубокие глаза и, улыбнувшись, сказала:
— Я сдержу обещание — это был последний приговор. Ты только держись! Мы все с тобой.
— Держись, Щукин, через три года ты мне три шайбы должен! — крикнул спонсор «Медведей».
— Я с тобой, сынок, — одними губами прошептала Елена, но Егор понял мать.
В душе женщины наконец стало немного тепле. Три года — это не так долго, это не пятнадцать лет. Она дождётся любимого сына, он вернётся ещё молодым и сможет выстроить жизнь заново. Она мать, она верит…
А Марина подорвалась с места и бросилась к решётке.
— Егор! — этот крик вырвался откуда-то из глубины, заполнил комнату, ударился о стены и рассыпался на мелкие осколки, оставшись мелкой льдинкой в душе всех присутствующих.
Путь девушке преградил конвоир, но Егор успел заглянуть в её зелёные колдовские глаза. Он знал — он видит их в последний раз.
***</p>
Касаткина медленно ступала по заснеженному крыльцу здания суда. Марина чувствовала, что силы покидают её. Она просто опустилась на ступеньки. Ей было всё равно, что мимо ходят люди, ей было плевать, что идёт снег. Куда идти теперь? Как жить, а главное, зачем?
Андрей с Полиной минут сорок говорили ей о чём-то важном, убеждали, что в этом нет её вины, она сама пострадала, и это просто нелепое трагическое стечение обстоятельств. Марина не слушала, любые слова ей были ни к чему. Она знала — жизнь кончилась.
Потом Кислому просто надоело, и он, пробормотав что-то вроде:
— Касаткина, нас с Полиной дети ждут дома, там, наверное, Юлия Борисовна с ума сошла с ними… — силком затолкал её в машину, припаркованную неподалёку, и увёз девушку в родной Подольск.
***</p>
Отражение. Размытое отражение в запотевшем зеркале. Растрёпанные волосы, потухшие глаза, в которых больше не пляшут искры, блеклая кожа, сухие губы. Душа мертва, в ней больше не теплится жизнь.
Навсегда прошли те времена, когда она была яркой. Янтарные глаза, пышные волосы, красные губы и красное платье. Королева Марина… Она была королевой. Королевой Медведей.
Теперь она изгой. Она уже никто.
Холодный блеск лезвия, лежащего на её ладони, заставил её глаза вновь заиграть яркими искрами. Она не боится смерти, она не боится боли. Решение принято, она не отступит. Улыбка в зеркале — уходить ведь нужно с улыбкой.
Металлом по венам. Больно. Ничего, сейчас пройдёт. Красные губы, красное платье, красные капли крови. Она сама себя приговорила, ей не нужны судьи. Марина вынесла себе последний приговор.
Чуть позже Подольск потрясёт ужасная весть: Егора Щукина нашли повешенным в камере изолятора. В отличие от Марины, он не сам свёл счёты с жизнью. Отца Смирнова просто не устроил приговор, вынесенный убийце его сына. Но в нашем мире всё решают деньги, а не судьи. Денег всегда у Смирнова было в избытке, и он без особого труда смог вынести Щукину свой последний приговор.
***</p>
Егор и Марина. Эта любовь предназначалась для «Титаника». Она была обречена на провал. Она была обречена на смерть. Но эта история — вымысел неба, а не режиссёра; её не покажут в кино, но о ней до конца своих дней будет помнить каждый, кого она хоть немного коснулась.
Егор и Марина. Эта любовь предназначалась для «Титаника». И, согласно своему предназначению, пошла ко дну…