солёные слёзы непонимания (2/2)

-- Тот, которого ты выиграл для меня... в автомате.

-- Блять, он что, так важен для тебя?! Лежи смирно и не рыпайся! Кот твой видимо в баре остался. -- Феликс не хотел быть грубым, но надо как-то заткнуть этого пьяницу. Ему же плохо!

-- Привези кота, пожалуйста!

-- Нахрен он тебе? Лежи и молчи, сейчас Хан придёт с лекарствами.

Феликс не стал дальше слушать и пошёл на кухню за водой и лимонным соком. Феликс устало опустил руки на колени, сев на стул. Он оставил в баре не только кота Хёнджина, но и Рюджин. А Хёнджин оставил там ещё и своих друзей. Ёнбок набрал Чанбина.

-- Алло?

-- Да, привет снова, Джисон. Да, я не справился даже с тем, что ты мне поручил. Хёнджин очнулся и просит кота...

-- Какого нахрен кота? Заткни его и пусть лежит, раз напился. Ничего не могу с ним поделать, извини. Сейчас приду.

-- Да подожди ты. Звони Чанбину, или как там друга Хёнджина звали. Тому короче, который в клубе остался. Пусть приезжает и не забудет захватить кота.

-- Блять, какого кота? Че, реально есть какой-то кот?

-- Мы же с Хёнджином пересеклись в баре... Я выиграл ему в игрушечном автомате плюшевого жёлтого кота. Кажется, Хёнджин забыл его на своём стуле.

-- Боже, как романтично. Окей, так уж и быть. Хотелось бы спросить, откуда ты знаешь даже то, где он оставил игрушку. Но как я понимаю, внятного ответа не дождусь. Ладно, белобрысый,сейчас приду и напишу Чанбину. Не легче ли было просто дождаться меня?

Джисон кинул трубку и через две минуты вернулся в квартиру Хвана. В это время Феликс поддерживал Хёнджина на пути в туалет - тому всё же приспичило, похоже. Хотя, когда оттуда донеслись странные звуки, Хан понял, что Джин всё же решил выблевать всё то второсортное пиво, которое выпил в баре. Вода с лимонным соком, видимо, всё же не помогла. Феликс кивнул пришедшему, и Джисон занялся покупками. Пара пачек таблеток от похмелья и ещё какое-то средство от боли в животе - на всякий случай пригодится. Хан уже попросил обалдевшего и пьяного Чанбина, который ответил на видеозвонок в обнимку с Юной, приехать и принести кота. Странная просьба, конечно. Чанбин в ответ решил, что Юна поедет с ним.

Из туалета Хёнджин вышел уже самостоятельно, держась за стенку. Пены на губах уже не было, да и выглядел парень не так серо. Феликс вертелся рядом, совсем не похожий на строгого жестокого босса подпольной БМВ. Джисон встретил друга, как будто они не виделись около часа назад в клубе:

-- Вот блин, хорькообразное, мы за тебя волновались, между прочим. Зачем было так много пить? Думаешь, мы бы не отпустили тебя к боссу просто так?

-- Да, сам не подумал.. интуиция.

-- Хреновая у тебя интуиция, друг. Окей, оставляю вас наедине, смотри, тут лекарства, может Ёнбок поможет тебе их принять, -- Джисон подмигнул и ушёл встречать Чанбина у себя дома, не обращая внимания на протестующие возгласы Феликса.

Хёнджин приблизился к покупкам Джисона и устало сел на стул. Трясущиеся от недавней рвоты руки опустились на колени, парень распаковал лекарство и принял, даже не читая инструкцию. Феликс в это время стоял где-то сбоку и совершенно не понимал, куда деть руки. Неловкость ситуации всё возрастала. Хёнджин будто и не видел Ёнбока, всё ждущего каких-то действий со стороны первого. Тишина начинала зудеть в ушах и отдаваться звоном от стен. Феликс помялся возле порога кухни и попытался начать речь:

-- Я.. что хотел сказать.. Вот... Кот. Да, кот. Его должен Чанбин привезти.. скоро.

Хёнджин обратил взор на Феликса, но будто вовсе и не видел его, будто босс БМВ вдруг стал прозрачным и невидимым. Смотря сквозь него, парень ответил:

-- Какой кот?

Феликс чувствовал, как сердце уходит в пятки. Глухое сердцебиение теперь отражалось во всех частях его тела. Он превратился в сосуд с трещиной, расколотую чашу, разбитое сердце. Хёнджин встал и безжизненно ушёл к себе в комнату. Феликс сам не знал, как выдавил прощание.

-- Я, наверное, пойду. Надеюсь, тебе станет... лучше.

Сгустки серого тумана клубились вокруг, всей своей массой давя на неё. За тёмной завесой едва-едва виделись промежутки чего-то ещё более тёмного, почти чёрного, всепоглощающего и угрожающего. Со стороны темно-серое нечто напоминало клубящийся шар скучковавшихся тончайших нитей, которые, в свою очередь, казались состоящими из почти невесомых, полупрозрачных и гораздо более маленьких подобий себя.. Она почти наверняка тоже состояла их очень маленьких нитей, невидимых со стороны, невесомых и неощутимых. В середине нитчатого нечто, где она и находилась, давление было самым сильным. Она существовала там внутри уже долгое время - не меньше получаса. И с каждой минутой давление становилось всё сильнее. Оно выталкивало её куда-то за пределы уже родного тумана. Она сорвалась и выпала, будто выпорхнула в черноту позднего вечера из маленькой серой дождевой тучки. Она летела вниз, притягиваемая неведомой силой. Вокруг была лишь темнота, лишь изредка попадались маленькие дождевые тучки, но и они быстро пролетали, мелькая смазанными пятнами. А точнее - это она пролетала мимо них и летела всё ниже и ниже, опускаясь на самое дно. Тишина царила в этом ночном небе. Она всё летела и летела, пролетая целые километры. Ветер, бивший навстречу, безжалостно трепал её и манипулировал ею, постоянно изменяя её форму потоками воздуха. Всё будто препятствовало её падению. Она летела дальше и дальше вниз, вынырнула на миг из тёмного пространства в яркое свечение каких-то огней, давно видимых издалека. Она пролетела мимо них, освещеннная ими и мерцающая в сумраке, и шлёпнулась на твёрдую поверхность.

Первая капля со звоном упала на асфальт, а вокруг возвышались светящиеся многоэтажные здания. Начался дождь.

Феликс посмотрел себе под ноги. Одинокая капля упала и разбилась об асфальт с меланхоличным звуком. Он и не заметил, как вместо того, чтобы вернуться домой, вышел на улицу. Серебряный цыпленок стоял будто в трансе и не слышал, как первая капля повлекла за собой другие, и пошёл дождь. Вечернее небо сгустилось и стало ещё более тёмным. Он и не знал, что уже так поздно. Небо давило на него. Давило безжалостно, наказывая за грехи. Дома тоже давили на него, и родные места уже не казались такими родными. Они давили на Феликса всеми своими этажами, гигантскими возвышающимися в небо металлическими каркасами и фонарями вокруг. Они тоже наказывали его за всё то, что он сотворил, будучи боссом крупной незаконной компании, занимающейся деятельностью по продаже информации. Всё и все наказывали Ёнбока за то, что он сотворил с жизнями многих, влиятельных и не только, людей. Феликс посмотрел наверх, в ночное чёрное небо. Небо тоже давило на него, и парень сгорбился, опустив голову. Он запутался в жизни, он запутался в чувствах, он запутался в своих целях. Нахрен ему эта компания, которая приносит целые состояния? Нахрен ему эти состояния, если он не счастлив? Если он запутался и не может сделать счастливым ни одного человека? Если деньги не дают счастья? Он ведь в любой момент может продать БМВ...

”Может, так и стоит поступить?.. ”