Чёрные брызги (1/2)

Глава 10.

Хёнджин набил рюкзак всем самым необходимым и обнял Чанбина за бок:

-- Скоро приду, заберу остальные вещи. Приходи на новоселье!

Чанбин улыбнулся. Какой же он всё-таки хороший друг! Несмотря на то, что Хёнджин его покидает, он верит и в себя, и в бывшего соседа по комнате. Он будет поддерживать его, что бы ни случилось. Улыбка засеребрилась и на губах Хёнджина. Не разжимая объятий, Чанбин нашарил рукой в кармане цепочку (бижутерия) и протянул её Хёнджину:

-- На удачу.

Наконец белый парень вышел из дома и направился на соседнюю улицу. Как близко, и всё же как далеко. С этого момента начнётся его новая жизнь. (Хёнджин назвал её так из любви к ”Чистилищу” Данте). На самом деле это, конечно, вовсе не новая жизнь, а простое продолжение, развитие или эволюция прежней жизни. В этом состоит весь смысл производимых им действий, попыток сбежать от прошлого - и таким нежеланием это прошлое отпускать.

Хёнджин поднялся по лестнице на восьмой этаж - сердце слишком медленно стучало в ожидании.

Ему просто было страшно, что оно остановится и больше не заработает. Физические нагрузки лучше всего помогают избавиться от моральных мучений. Даже если это всего лишь томительное ожидание и страх перед будущим.

Бан Чан стоял напротив двери этой квартиры. Дверь Хёнджину сразу понравилась. А вот сам Бан Чан... Он выглядел каким-то смутно знакомым... Внезапно в мозгу его что-то щёлкнуло, и изо рта Хёнджина сами собой, неконтролируемо, вылетели слова:

-- Не уберёг Чонина, да?

Бан Чан окаменел, хотя и так стоял почти неподвижно:

-- Да блять, вы, уёбки, сговорились что-ли?! Почему вы, нахуй, так хорошо осведомлены о моей личной, личной, блять, жизни?!

Хёнджин выдохнул. Да, это он. Это Бан Чан, бывший парень Яна Чонина, покончившего жизнь самоубийством. Как же всё запутано.

Они все - братья и сёстры, связаны друг с другом. Какая-то высшая сила посмеялась над ними, сведя всех вместе. Парень его психолога Минхо, Ян Чонин, Бан Чан, Чанбин, да и сам Хёнджин учились в одном университете, разошлись, потом снова встретились. Хёнджин не удивится, если в ближайшее время встретит кого-то ещё из знакомых или бывших друзей. Может быть, где-то рядом его бывшая девушка Карина, или Ким Сынмин, на которого он поклялся никогда больше не смотреть. Они все - часть одной жизни, и помимо них в мире ещё много людей, пути которых пересекутся и будут зависеть друг от друга.

Зависеть..

Да, Хёнджин завис. Что-то начал говорить, потом пустился в престранные рассуждения, и сейчас стоит перед хозяином его квартиры с открытым ртом. Хёнджин захлопнул челюсти, воздух вышел из лёгких. Восстановить контакт первым решил Бан Чан:

-- Извини. Я уже вспомнил тебя. Спасибо, что позаботился о Чонине до тех пор, пока не пришёл я. Да, я пришёл и всё испортил, понимаю. В последнее время я слишком часто ссорюсь с разными людьми, друзьями, возлюбленными, хотя их у меня не так много. Жизнь не радуга.

-- А... Ага, да, ты прав. Где ты живёшь?

-- Сейчас несколькими кварталами восточнее, в прежней квартире. Эта новая, но...-- При этих словах Бан Чан у стало неуютно, -- ммм... по некоторым причинам я отсюда уехал обратно. Пройдём в квартиру, Хёнджин. Она должна тебе понравиться.

-- Она уже мне нравится, хотя мы даже не зашли.

Хёнджин молча смотрел на гладкие белые стены, белые тумбы в некоторых местах, белую кровать и светло-серый стол в кухне. Всего лишь кухня, одна комната, ванная с туалетом и небольшой коридор - а как просторно становится, когда всё вокруг будто покрыто белым снегом. Изредка попадались чёрные, серые или серебряные детали, что отлично дополняло всю перьевую атмосферу. Хёнджин поднял глаза к потолку. Он немного ниже, чем в обычных квартирах, но это нормально. В глаза попалось какое-то чёрное пятнышко краски на потолке, и Хёнджину пришла в голову восхитительная идея. В глубине души он ликовал. Отныне начнётся рай.

А Крис стоял, понурив голову, и никто из них не замечал настроение друг друга. Оба были поглощены своим. Бан Чан - унынием, а Хёнджин - ликованием.

Хёнджин ввалился к Чанбину и с визгом прыгнул тому на плечи. Чанбин прикрыл уши, пока Хёнджин кричал: