Ещё одна жертва (1/2)
- Только чёртовой дочки министра нам не хватало.
Х злится. И я понимаю почему. Ошибка члена семьи Граймс привела нас к самому безнадежному ответу. Девчонка была похищена, истерзана. Ей понадобится психотерапевт с антидепрессантами, любящая семья и полная коллекция мультфильмов для расслабления. Обычно, жить дальше становится невыносимо. Не говоря уже о том, что она осталась без речи. В чистом виде. Язык жестов немного отличается от обычного слова «да».
- Она пропала три месяца назад, никто не знает где она и тем более, как сейчас выглядит. Они бы её уже нашли, будь тот, кто её похитил идиотом.
Я пытаюсь подбодрить Х. Мы же команда. Справимся.
Х смотрит. В глазах читается уверенность и некое подобие счастья. Думаю, это даже нравится моему сообщнику. Некая огромная рыба попала в сети двух любителей рыбаков.
- Ладно. – Х соглашается, хотя понимает, что это не лучший вариант. – Обработай её раны, накорми, вымой, но не спускай глаз. Мне не нужны проблемы от того, кого мы не знаем.
Я киваю. Мне было достаточно того, что я встретила большеглазку в подвале. Больше сюрпризов не больно-то хотелось.
- Узнать, кто держал её в подвале?
Если подумать, то это не такая уж и важная информация, но я просто обязана узнать, точнее, отсеять Мэгги из подозреваемых. Она просто не могла это делать. Я следила за ней каждый день, любовалась её красотой и детским наивным хихиканьем. Нет, такие, как она не могли причинить вред букашке, не то что держать в подвале своего дома заложника. А вот её жених. Ещё та тёмная лошадка. Тупая, беспородная, но все же с острыми углами. Он запросто мог бы держать большеглазку там. Насмехаться над ней, отрезать язык. Вот только зачем? Чего ему не хватало? Адреналина? Хотел выместить агрессию на бедном подростке? Или он знал, что это дочь министра и хотел поиметь денег?
- Попробуй, но слишком на этом не зацикливайся.
Уже поздно. Я слишком сильно на этом зациклилась. Мне необходимо узнать, кто это сделал и почему. Пора поболтать с семьёй Граймс.
Спускаюсь обратно в бункер. Темнота, как всегда, охватывает меня. Паника отступает и меня начинает потряхивать от приступа страха. Я не должна была так ошибаться в Мэгги Граймс. Только не в ней.
Унимаю дрожь и нажимаю на датчик рядом с чёрной дверью. Беру складной стул и сажусь на него. Теперь изолированная комната, полностью доступна для каждого звука.
Не захожу внутрь, чтобы вновь не получить по затылку. Но точно уверенна, что Мэгги меня слышит.
Стучу в дверь, чтобы дать знать ей о том, что я рядом. Раздаётся небольшой скрип, кровать. Она лежала, скорее всего, уткнувшись в подушку лицом. Её любимая поза. Она отключается лишь когда её нос касается чистой наволочки, а глаза полностью окутывает мрак. Тело Мэгги практически неподвижно. Она может проспать так до самого утра. Изредка поворачивая голову, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Вот только шоколадные пряди Мэгги падают прямо на лицо, закрывают чистоту красоты. Затмевают её. Иногда она вздрагивает и будто перестаёт дышать. Значит, ей снится плохой сон. Я много знаю о тебе Мэгги Граймс. Ты неповторимая.
- Что, мне нужно сказать войдите?
Она начинает язвить. В ней просыпается острое желание выйти и жить.
- Это не обязательно.
Тишина. Мой ответ её удивил. Да и меня тоже. Чаще, я скрываюсь в тени, не давая повода своего существования. Мне проще смотреть и проникать в человека на расстояние, чем соприкасаться с ним кончиками мизинцев.
- Чего ты хочешь?
На этот раз её голос звучит спокойно. Мэгги старается делать вид, будто ей уже не страшно и она знает с кем говорит.
- Я лишь хочу быть уверенна, что это не ты держала девчонку в подвале своего дома.
Моё сердце бьётся быстрее, но это лишь от приступа эйфории. Она может послать меня к черту. Растоптать как грязь. Сказать, что во всем виновата я. И я соглашусь. Но также Мэгги может жертвовать собой ради других. Ради семьи. Я видела это, постоянно. Это не будет играть ей на руку. Х только этого и ждёт. Так или иначе отсюда выйдут живыми не все.
- Да какая к черту разница? Такой как ты? Неужели, мои слова имеют какое-то значение?
Я улыбаюсь. Она замечает меня. Отвечает. Пытается задавать вопросы, которые мучают её. Могла бы просто отвергнуть. Послать. Но, ей самой интересно. Не так ли?
- Ты знала, что это девочка дочь премьер-министра? И если бы её нашли в вашем доме, то кто-то бы сел в тюрьму, а возможно и все вместе. Ей отрезали язык, Мэгги, издевались, перекрасили волосы, оставили глубокие порезы на теле. Возможно, кто-то из твоей семьи насиловал её или заставлял делать что похуже.
- Нет! – она откидывает все сомнения. – Я тебе не верю! Это могла быть ты. Делаешь это специально. Ты же сама отрезала ей палец. Откуда мне знать, что она была в моем доме? Ты настраиваешь меня против своей же семьи. Этому не бывать! Они бы, никто из них, никогда не сделал бы такого!
Я сжимаю челюсть и начинаю щёлкать каждым пальцем.
Ты же просто не знаешь, на что способны члены твоей семьи. Ты даже не понимаешь и на долю секунды какие они все жалкие гниющие изнутри твари. Боготворишь их. Ставишь на пьедестал.
- Мэгги Граймс, ты идиотка, но это твой выбор. Для начала, я спрошу у девчонки, кто держал её в подвале, а если она не ответит, то начну сдирать кожу с твоей семьи.
Слышится, как пружины кровати жёстко проседают под тяжёлым грузом сверху. Мэгги резко встаёт и чуть ли не подбегает к двери.
- Только попробуй их тронуть и я тебя убью голыми руками!
Она бьёт дверь кулаком и в тысячный раз пытается сдвинуть её с места.
- Не волнуйся, у тебя будет ещё масса времени, чтобы доказать мне это.
Я отодвигаю стул и разминаю шею.
- Не трогай их! Ты слышишь!
Мэгги продолжает вопить и умолять, но делает это очень агрессивно. Человек сам по себе слишком прост. В ней движет жизнь, но не ради себя, а ради своей семьи. Она непоколебима, когда дело касается брата, матери или отца. Мэгги вкладывает в них душу. Готова даже меня голыми руками прижать к стенке, сдавить все артерии. Но я покажу ей истину. Обналичу личину каждого.
Отключаю передатчик и движусь к другой камере.
Большеглазка уже давно спит. Я успела остановить кровь и обработать её палец, точнее, то, что осталось от него. Нужно дать ей еду, воду, включить горячий душ и смыть эту вонь. Как бы сказали многие, позаботиться о ребенке. Я же называю это иначе. Вынужденная мера. Обуза.
Захожу в камеру, подхожу ближе.
- Вставай.
Девчонка лежит спиной ко мне. Не уверенна, что ещё спит. Наверное, слышит шаги уже на приличном расстояние. От неё несёт дерьмом. В последний раз душ она принимала недели две назад, а то и месяц.
Подхожу ещё ближе и кладу руку на её плечо. Глаза открыты. Губы сомкнуты. Волосы похожи на мочалку, а запекшаяся кровь на одежде стала багрового цвета.
Сглатываю. Понимаю, что причастна к её истязанию. Но беру себя в руки. Некогда раскисать из-за того, что я делала порядка десяти раз.
Рывком тяну её на себя и заставляю сесть. Глаза совсем пустые, но чистые. Девчонка автоматически прижимает руку с повреждённым пальцем к себе.
- Я дам тебе еду, воду, горячий душ. Боятся меня не надо, я больше не прикоснусь к тебе. А на счёт пальца, - я смотрю теперь на самый короткий из них, - у тебя есть ещё целых девять штук.
Она закрывает глаза, будто прощается с остатком своей фаланги и аккуратно кивает мне.
- Вставай.
Большеглазка подчиняется и встаёт прямо передо мной. Она ниже. Худощавое тело. Впалые щеки. Синяки под глазами. Местами эти синяки расплываются под одеждой.
- Раздевайся.
Девчонка тут же начинает сдирать с себя остатки трухлявой одежды. Она не стесняется. Держится. Не из робкого десятка?
Оставшись полностью голой, большеглазка смотрит в сторону душа. Если бы не я, она, наверное, уже соскочила с места и запрыгала как лягушка от горячих струй воды, которая наконец-то, коснулась её полумертвого тела.
Дочь премьер-министра ухаживала за собой. Ещё три месяца назад, эта девчонка была популярной секс-шлюшкой в какой-нибудь престижной школе Монреаля. Она сверкала своими побрякушками и дерзила преподавателям только, чтобы стать ещё более популярной. Кто-то тебя возненавидел за это? Поэтому, ты попала в тот дом? Поэтому, стоишь передо мной голая, беззащитная.
Её грудь покрыта чёрными крестиками, которые точно нарисованы маркером. Оба соска набухли от холода. А прямо под грудью, чуть выше живота огромный укус. Это точно человеческие зубы. Кто-то хотел оставить свой след именно на твоём теле, пометить тебя. Но зачем маркер? Зачем эти крестики? Что дальше бы было?
Лобок полностью зарос волосами. А чуть ниже, на бёдрах, два ровных шва. Будто по ним специально резали, а затем решили зашить. Нитки практически отпали, а значит, делали это уже давно.
Вся эта картина выглядит так, словно девчонку хотели превратить во Франкештейна. Ходячий дебелизм. Издеваться этот говнюк умеет. Портить лучшее впечатление тоже. Может быть, из них кто-то заигрался и уже не мог остановиться?
- Иди.
Я киваю в сторону душа, и большеглазка не спеша, проходит к самому желанному удовольствию.
Как ни странно, но её спина, задница и ноги позади абсолютно чисты. Не единого синяка, пореза или каких-то следов от зубов. Может быть, он только хотел приступить к другой части твоего тела? Или его интересовала только лицевая сторона?
Сажусь на кровать. Пружины впиваются в задницу. Расставляю ладони по бокам от себя, прямо на матрас. Он ещё влажный, даже тёплый.
Перекидываю взгляд на душевую. Она закрылась за шторкой. Вода-то и дело незаметно плещется чуть дальше границ. Немного погодя, чувствуется запах шампуня. На этот раз цитрус. Никто не будет пахнуть так, как Мэгги.
Я жду. Молча. Упорно. Понимаю, что время идёт, но мы же должны играть по правилам. Х ждёт. Хочет, чтобы это закончилось побыстрее. Но все равно рассчитывает на меня. Знает, что для меня нет степени недопустимого. Только почему-то, мне кажется, будто меня начинают обманывать. Увиливать. Я видела глаза Х. Там. Рядом с машиной, в гараже. Что-то здесь не так. Но эта девчонка не может быть знакома с Х. Я уверенна. В чем же тогда причина?
Я отвлекаюсь. Большеглазка смотрит на меня. Она стоит босиком на полу, с её волос стекает вода, она попадает на тело и движется прямиком к бедрам.
- Закончила?
Она кивает, обвивает свое тело руками.
Я захожу за дверь и беру сумку, которую собрала со всеми принадлежностями и чистотой. Кидаю перед ней.
- Это для тебя. Бери.