Зима близко (1/2)
бóльшей вероятностью это их последняя ночь. Воины собираются за внутренними стенами Винтерфелла, встречая бегущих от смерти людей. Женщины и дети будут спрятаны в подвалах замка и всю ночь будут молить о спасении у старых и новых богов. Мертвецы придут сегодня.
Эймонд, уже давно заточивший свой меч, сидел у камина в отдалении от остальных командующих. Рядом с ним темноволосый юноша опускается на медвежью шкуру с небольшим бочонком вина в руках. Он шумными глотками тянет пряную жидкость и шипит от крепости напитка. Но Таргариен не оборачивается, меньше всего он хочет видеть призрак своей мёртвой любви в последнюю ночь всего живого.
А Рикон Старк безусловно восстал из мёртвых. Иначе Эймонд не может объяснить такое поразительное сходство с его племянником и пронзительные льдистые глаза. ”Ну хоть что-то ему от отца досталось”, проносится в голове у старшего альфы.
В свете огня бликует валирийская сталь. Таргариен может поклясться, что именно этот меч он подарил Люку девятнадцать лет назад.
- Так твой отец выполнил моё желание, - Эймонд всё-таки повернулся к Старку. Видимо тот сразу понял о чем речь, и на его лице отразилась скорбь. Они были так похожи этими натянутыми грустными улыбками.
- Он подарил мне этот меч, как только я смог удержать его в руках, - пальцы нежно погладили дракона на рукоятке. - А дракона оставил в качестве талисмана. Мой ведь так и не вылупился.
- Ты - будущий лорд Винтерфелла. Разве это не достойная цена? - Скривился Эймонд.
- А ваш глаз? Это была достойная плата? - Их взгляды пересеклись впервые за этот вечер. И Мужчине стало не по себе от вида этого лица. Старшая дочь Люцериса унаследовала немного грубоватые и широкие черты его Альфы, а младшие дети, так и вовсе, были светловолосыми копиями их бабушки.
- Вспоминаете его, когда смотрите в зеркало? - с толикой раздражения и издёвки спросил младший, не разрывая зрительного контакта.
- А ты? - Эймонд резко встал со своего места и не оборачиваясь направляется глубже в недра крепости.
Пацан явно наслушался слухов, ходивших о них с Люком. И не все они были неправдой, альфа был уверен в своих чувствах. Но ему было горько думать о репутации омеги. Они никогда не заходили дальше нежных объятий. Кроме одного отчаянного поцелуя, когда младший чуть не истек кровью после рождения близнецов. Люцерис всю свою жизнь чтил клятву, которую дал другому у дерева сердца. А Эдмонд всю жизнь был предан ему.
Он помнил как впервые увидел Рикона на руках у Люка. Прошла четвертая луна с момента родов, когда Таргариен прибыл на север для решения экономических вопросов. Альфа не представлял, что Люцерис может выглядеть лучше, чем уже есть. Но его вид с ребёнком на руках заставил что-то внутри перевернуться. Племянник сдвинул одеяло вниз, чтобы показать лицо ребенка с редкими кучерявыми волосами.
В тот день они долго гуляли в богороще. Омега и ребёнок были завернуты в роскошные меха. И Люк выглядел счастливым, Эймонд не мог сказать точно, радовал ли его это факт или наоборот.
- Хочешь подержать его? - младший аккуратно передает тёплый свёрток ему в руки. И младенец распахивает свои стальные серо-голубые глаза. Они не были похожи на глаза Таргариенов. Даже на пухлом лице ребёнка глаза северянина можно было угадать безошибочно.