Продолжение ночного веселья (2/2)
Даня видел все чувства Азика, только не мог описать их, а оттого и подобрать слова для поддержки не мог, поэтому, он выбрал простой путь: делать так, как коты дома у Светы. Кажется, люди любят котов.
Даниэль догадывался, что внутри Азика, под язвительной оболочкой, прячется обиженная, брошенная, но всё-таки душа. Когда Даня держал на руках Нелли, он не почувствовал ничего – она была холодной, как труп. Азик же ощущался совсем иначе: чуть тёплый, грубоватый, и напряжённый, а ещё Азазелло пах костровым дымом.
Даня смутил Азика, да так, что он боялся сделать Даниэлю неприятно, поэтому, он медленно массировал медовые локоны, иногда спускаясь ниже, к спине, а иногда к ушам. Дане было приятно— он всё крепче сжимал Азика, и казалось, будто ангел сейчас заурчит.
Но, внезапно Даниэль привстал, и вновь убрал руки ангела смерти с головы, а свои положил ему на плечи, и надавил так, что демон выгнул спину и проскулил.
–Чё за дела, Мурзилка? Вас там,– он поднял взгляд на потолок, — учат тайскому массажу?
Даниэль пожал плечами с видом абсолютно невинным, и снова надавил,заставляя Азика лечь на живот. Что такое массаж, тем более ”Тайский” Даниэль и не догадывался.
Ещё мгновение, и Азик лежал уже не просто на животе, но уже без толстовки. Данины прикосновения, холодные и жаркие одновременно, вызывали у Азика бешеную дрожь, и облегчение... В первый раз за много лет Азазелло смог успокоиться. Ушла тревога, а вместе с ней и напряжение в мышцах. Что-то неистово приятное рвалось наружу, да так, что Азазелло хотелось вскочить, прыгать и беситься от внезапного прилива энергии.
Данины аккуратные поглаживания, заставили Азика почувствовать себя в безопасности. Сейчас Азик уже не был готов в любой момент вскочить, и выскользнуть в окно, словно испугавшийся дикий зверек.
Азик и не заметил, как громко он дышал, выдыхая каждый раз робкие стоны.
—Ого,— Даник вдруг остановился, и искренне удивлённо посмотрел на Азика, который лежал, закрыв глаза,— ты тоже мурчишь?
–А? Что?— Азазелло перевернулся на спину, и с недоумением посмотрел на Даниэля,— Что ты сказал?
–Я тебя гладил, а ты издал какие-то звуки... ты мурчишь, как котики?
Азик сконфуженно ухмыльнулся, фыркая.
– Ну... типа. Вообще, это называется стоны, Данечка. Люди их издают, если им очень-очень приятно от чьих-то прикосновений.
Даня солнечно улыбнулся, довольный тем, что демону было ”очень-очень приятно”. Даниэль был рад каждому новому ощущению, и вот опять что-то напряглось в животе, будто кишки перемешались. Сердце же сжалось, и застучало так, будто хотело вырваться из-под рёбер.
– Ох, что-то мне нехорошо, Азик, – прошептал Даня, сползая с кровати.
–Вштырило от Доместоса наконец?
Азазелло злорадно фыркнул, но, заметив, что Даня совсем побледнел, спустился с кровати, и сел рядышком, кладя голову ему на плечо, что означало: ”я тебя слушаю, можешь рассказать о том, что ты чувствуешь”.
— Не знаю, так тяжело. Словно, кошки на душе скребутся. Живот крутит, голова кружится, и думать ни о чём не могу... только о тебе, — наивно признался Даня. Ангелок и не догадывался, что о таких вещах обычно стесняются сказать.
Вштырило, но не от доместоса— понял сразу же Азик, и обрадовался. Значит, что и Даня чувствует это. Азазелло приобнял Даниэля, и сладко замурлыкал ему на ухо:
—Ты влюблён, Даня.