Никогда не просите демона показать вам Москву (1/2)
Даник хотел узнать о людях всё-всё, хотел испытать как можно больше чувств, прежде чем отправиться на небо. Григорий с этим не помогал, поэтому, лучшим решением стало попросить Азика о ма-а-аленькой услуге. Тем более, вчера вечером Григорий совсем не удивился, придя домой, и застав Азазелло, раскинувшимся у них в кресле; а значит, был не против него.
Как ни странно, но Азик начал с приятного: старый сосновый бор, где гуляли мамы с детьми, парочки, и другие весёлые компании. Куда, сквозь раскидистые ветви, что высоко-высоко, проникало яркое солнце,и, падая на сосновые стволы, превращало их в рыже-золотые колонны. От этого обычная аллея казалось каким-то необыкновенным коридором, будто похожим на тот, что видят люди, поднимаясь на небеса.
”Какое чудное место!”– думал Даниэль, проходя следом за Азиком, и рассматривая людей вокруг: кто-то шёл за руки, кто-то ехал на велосипеде, а дети сновали в кустах, разгоняя воробьев и синиц, играя в какие-то, незнакомые для Даниэля, но видимо очень веселые игры.
Людей Даня любил – это он понял сразу же. Но, чем дальше они уходили от входа в бор, тем Азик, почему-то, становился веселее, и тем меньше оставалось детей, парочек вокруг.
Сосновые аллеи сначала поредели, потом стали беспорядочными сосенками, а под ногами появился песок. Когда на горизонте показалась Москва-река, и пляж, то Даник понял, почему Азазелло выбрал именно этот бор: прямо перед ними, без тени стеснения, ходили обнажённые люди (и не только ходили, ведь в этом случае Даник даже ничего не заподозрил бы).
–Азик, что это за место?— зашептал Даниэль, оттащив Азика за елку,— тут же совсем рядом дети гуляли, а там,– ангел взглядом показал на реку,– там главная река города? Да и с противоположного берега их наверняка видно... Это разве нормально у людей? Ты,что, прикалываешься что-ли?
– Нудистский пляж, а чё? У него отзывы в Яндекс хорошие,— Азик достал телефон, и зачитал парочку откликов о пляже:— ”приходила полиция, попросила надеть трусики”; ”нудисточки–три эмодзи огня”. Ой, есть и отрицательные: ”для общественного секса пляж закрыт, конная полиция выписывает штраф”... Я думал, тебе понравится,— невинно заключил демон.
Азик посмотрел на Даню, который застыл, как вкопанный, и тупо уставился прямо на пляж. Азазелло тоже взглянул в ту сторону, и увидел двух мужчин, один из которых стоял ”раком”. Поняв, что переборщил, Азик схватил Даниэля за рукав, вскочил с места, и бросился прочь, но тут их обоих, как гром, поразил мужской голос, раздавшийся совсем рядом:
– Эй, мальчики, вы куда так спешите? Чего, зря пришли что-ли?
Азик усмехнулся – для него подобное было лишь потехой, но для Дани, для ангела открылась новая сторона москвичей, и, кажется, она ему не сильно понравилась— это было заметно по его алым щекам.
– Э, мужик, мы случайно сюда забрели,– с привычно услужливой улыбочкой, сказал Азик, отходя назад, и подталкивая Даниэля, чтобы он шевелился,— ну, давай, покеда!
Но, на незнакомца слова не подействовали– он продолжил наступать, отпуская уж очень пошлые, для Даниных ушек шуточки. Азик хмуро взглянул на мужчину, остановился, и указательным пальцем правой руки очертил полукруг на ладони левой — мужчина повернулся на 180 градусов, и замер, будто с ним случился паралич. Азик схватил Даню за рукав, и рванул прямо к реке. По бору пронёсся ветер, а люди на пляже застыли, словно древнегреческие статуи в музее. На удивление Даниэля, демон не погрузился в воду, а промчался над ней, да так быстро, что вода всклокочилась, забурлила, и надула воздушные пузыри, закипая.
– Это было неожиданно, даже не знаю, что я чувствую по этому поводу,— признался Даниэль, когда они с Азиком, наконец, остановились у главного входа в Московский зоопарк <span class="footnote" id="fn_33008924_0"></span>
— Ты сам хотел посмотреть на Москву,– прошипел Азик, складывая руки на груди,— и вообще-то это была лишь одна её сторона. А испытывал ты стыд.
Следующую сторону Столицы Азик решил показать в метро, поэтому они перешли дорогу, и на ”Краснопресненской” спустились в московское подземелье. Прямо после эскалатора, на табло, где обычно написаны названия станций на линиях, Даниэль заметил необычную надпись, будто пламенем горевшую: ”оставь надежду, всяк сюда входящий”. Но люди, почему-то не обращали на эту странность никакого внимания, поэтому Даниэль,хотя и смутился, не стал спрашивать у Азазелло значения такого метрополитеновского послания.
Даниэль, видевший в первый раз метро, завороженно рассматривал каждую деталь станции: гранитные стены, сводчатые потолки; лепнины в виде звезд, окаймлённых венками; золотые медальоны с изображением рабочих, люстры, и, конечно, шумные поезда– куда же без них.
Азазелло приказал ждать, и смотреть на людей внимательно. Так, они с Краснопресненской перешли сразу на Баррикадную.
Даниэль и Азик успели проехать всего ничего, как в вагон зашла скрюченная, трясущаяся женщина, одетая в серенькое старьё, и с платком на голове. Шла она с тростью в одной, и мешком в другой руке.
– Молю,– надрывисто завыла женщина, вытягивая каждую гласную— ради Господа бога, подайте больной на жизнь... Христа ради! Люди добрые, помогите бедной больной.
Услышав плач несчастной, Даня сунул руку во внутренний карман пальто, и выудил из него красную купюру. Ангел уже хотел дать убогой незнакомке денег, но его остановил Азик: