Часть 2. На шаг ближе. (2/2)

- Пошли давай, чего застыл? Урок начался уже. - перебил его мысли Пятифан.

Переступив порог в кабинет истории, Антон оглядел присутствующих. На своем месте сидел Бабурин собственной персоной. Сердце пропустило удар. Он явно не ожидал увидеть Семена. Почему же он был не с ними? Антон заметил, как Бяша еле кивнул ему в знак приветствия. Значит не ссорились.

Учителя еще не было в классе, поэтому блондин быстро направился за свою парту, не ожидая подножки, сделанной Семеном. Антон полетел на пол, больно ударился о…край парты? Чудеса. Зато врать маме не придется. За спиной послышались смешки, плавно переходящие в звонкий, громкий смех. Антон быстрее поднялся. На рукав белоснежной рубашки упала капля крови. Разбил нос. Блондин мельком взглянул на сидящего неподалеку Пятифана. Он был серьезен. Бяша, сидящий за одной партой с Ромкой хотел было усмехнуться, но острый локоть друга ударил его в плечо. Антон не поверил своим глазам, но значения этому не придал, поскольку боль в носу и головокружение не унимались.

В класс вошла учительница. Оглядев присутствующих, она остановила взгляд на Тоше.

- Петров, бегом в медпункт. - с неким беспокойством в голосе, но все так же, как и раньше строго приказала она. - Кто-нибудь проводит парня?

Одноклассники, хоть и не питали нежных чувств к Антону, все же подняли руки почти все до единого, в надежде прогулять хоть малую часть урока. Все, кроме Ромки и Семена.

- К доске отвечать на вопросы бы так тянулись, -усмехнулась она, - Пятифанов, иди.

- Чего? Я не собираюсь…

- Значит, идет Бабурин. - перебила его педагог.

От осознания того, что он останется наедине с Семеном, голова закружилась сильнее, стало тошно.

- Да я и сам могу. - Антон встал из-за парты и быстрыми шагами пошел на выход.

Оказавшись в коридоре он и вовсе перешел на бег, дабы никто из класса не успел догнать его. В медпункт он и не собирался, зная, что медсестра снова будет просить рассказать все родителям или директору. Хоть он и не говорил, почему является частым гостем в кабинете медицинской помощи, но, как и многие, медсестра явно догадывалась, что дело не просто в падениях с лестницы. Антон уселся на подоконник, посмотрел в окно. Крупные белые хлопья падали на снежное одеяло из снега, небо затянуто грузными темно-серыми тучами. Большая толпа мурашек пробежала по телу Антона, от ветра проходящего сквозь щели в оконных рамах.

Парень достал какую то тетрадь, вырвал один лист откуда-то с конца, взял прострй карандаш. Рисовать он очень любил, это отвлекало его от посторонних мыслей, снимало напряжение, успокаивало. Вот и сейчас он стал выводить непонятные линии, контуры, которые в последствии стали портретом.

- Блять. - выругался парень себе под нос и откинул от себя листок с рисунком, на котором красовался Ромка. Странно, что Антон изобразил именно его, он ведь даже не собирался этого делать. Наверное это из-за его странного поведения, которое не давало покоя Антону. Он редко разговаривал даже с Семеном, чего уж говорить о Тоше. Ромка много общался только с Бяшей, лучший друг, как никак.

Антон быстро поднял рисунок с пола, еще раз посмотрел на него и положил куда-то в рюкзак. Кровь уже давно остановилась, поэтому он решительно направился обратно в кабинет.

Почти все уроки блондин проспал. Он даже не пытался вникнуть в рассказы учителей. На последнем уроке на его парту приземлилась скомканная бумажка, отвлекшая его, хоть и не от глубокого, но все же сна. Антон оглядел весь класс, пытаясь понять, кто адресовал странную бумажку, но никто не подал и виду. Антон медленно развернул листок, на котором крупным кривым почерком, явно в спешке, были выведены буквы: «Сегодня через лес домой не иди». Парень не придал записке значения. Снова прикалываются. Не один раз ему прилетали записки, где было написано «лох» или «ты пидор» или еще какие-нибудь колкости. Антон взглянул на часы. Две минуты до конца урока и снова домой.

Ступая по небольшим сугробам, Петров шел в направлении дома. Через лес. Ему хотелось сойти с этой тропинки, убежать обратно. Он уже успел пожалеть о том, что проигнорировал записку. С каждым шагом пульс парня учащался, била мелкая дрожь от каждого звука хрустнувшей веточки под ногами Антона.

- Далеко собрался?

Это был Семен. Та записка не была приколом. Кто-то хотел помочь Антону, но кто? Это уже не было важно, важно лишь то, как бы остаться сегодня живым. Бабурин смотрел на него диким взглядом, мало напоминающим человеческий. Казалось, он действительно был готов убить его здесь и сейчас. Пятифан в свою очередь смерил Антона строгим взглядом. В нем не было злости или презрения, в нем словно читалось «дерись, придурок». Но он не успел. В висок парня прилетел мощный удар кулаком, от чего он сразу упал.

- Ты слишком много взял на себя, когда отказался идти со мной в медпункт, чмошник. За это я тебя ударил. А за твое неприятное ебало, я буду бить тебя, пока ты не сдохнешь - омерзительный голос Семена больно бил по ушам, но стало еще больнее, когда тот пнул со всей силы в живот. Изо рта моментально брызнула темная кровь. Еще пинок, и еще, и еще несколько. Тем временем Бяша поднял рюкзак Антона, он брал в руки и выбрасывал тетради, учебники, ручки, как вдруг ему под руку попался…рисунок? Тот самый, что был сделан в коридоре, то самый с изображением Ромки. Сердце будто бы перестало биться. Бабурин отвлекся, разглядывая интересную находку. Пользуясь его замешательством блондин смог встать на ноги, превозмогая боль во всем теле.

- Пацаны, Антошка то еще и пидором оказался! - ядовито усмехнулся толстяк, поворачиваясь обратно к Антону. Он хотел добавить что-то еще, но блондин собрав все оставшиеся силы, резко впечатал свой кулак в переносицу Семена. От неожиданности он упал, и, не успев сказать ни слова получил еще один удар ногой прямо в лицо.

- Заткнись, свинья! Просто. Закрой. Свое. Ебало. - кричал Антон.

Наконец, он смог это сделать. Он выплеснул всю агрессию, что долго скрывал, прямо на своего главного обидчика. Он кричал, бил Бабурина по лицу, пока не закончились все силы до последней капли. Это продолжалось не дольше минуты, хоть ему и казалось, что прошла вечность. Он рухнул рядом с Семеном и зарыдал. Это было на грани истерики. Петров вовсе не стеснялся своих эмоций, он не обращал внимание на толстяка, который почти поднялся, не обращал внимание на Бяшу, у которого глаза были по пять рублей от удивления, не обращал внимание на главного хулигана, курившего уже третью сигарету подряд. Ему было плевать на весь мир. Но кое-что заставило его отвлечься. Перед глазами вновь появился кулак Бабурина, но замер в паре сантиметров от его лица. Это Рома велел ему остановиться. Он неторопливо подошел к жирному и так же неторопливо произнес:

- Сейчас ты соберешь шмотки Антона, и съебешься отсюда нахуй.

В ответ Семен лишь кивнул и принялся собирать все, что успел раскидать Бяша. Пятифанов сел на корточки перед Антоном.

- Ты как? - спросил он, оглядывая блондина с ног до головы.

- Жить буду. - еле слышно ответил ему второй.

- Это самое главное, - произнес хулиган, и после небольшой паузы протянул ему свой портрет, - подаришь?

- Забирай, он мне не нужен. - сказал Антон, после чего немного осекся, осознав, что прозвучало это грубовато. Но Рома ничего не ответил, он лишь свернул рисунок и убрал его во внутренний карман своей кожанной куртки.

Семена уже не было видно, скорее всего, убежал. Антон тоже решил не задерживаться, и, пожав по очереди руки Бяши и Ромы, направился вглубь леса по заснеженной тропинке, которая ведет к дому. Он снова был избитый, грязный, уставший, но отчего-то счастливый. Наверное он улыбался впервые за два года, проведенные здесь.