Глава 84 (2/2)
— Им совершенно не обязательно об этом знать, — отозвался Регулус, — я замаскирую книгу под пособие «Артефакторика для начинающих», и никто ничего не заподозрит.
— Умно, — согласился Северус, протягивая Блэку Ремарка. — Когда закончишь читать, поделишься впечатлениями, ладно? Сириусу и мне она понравилась, если, конечно, можно так сказать о такой литературе.
— Непременно! Спасибо. Пожалуй, мне тоже следует пойти и поглядеть на тренировку вашей команды, — сказал он, поднимаясь со скамейки.
— Только смотри, не используй ненароком что-нибудь из арсенала Джеймса, — усмехнулся Северус.
— Само собой, — понимающе кивнул Регулус, — иначе Сириус мне этого не простит.
* * *
В последующие несколько недель Северус был занят тем, что пытался нарваться на отработку у Слагхорна, несколько раз намеренно запоров несложные в приготовлении зелья. Однако все его усилия успехом не увенчались. Слагхорн, больше всего на свете ценивший собственный покой и комфорт, не собирался проводить свободное от работы время в обществе студентов, а потому сразу же направлял провинившихся к Филчу. Потратив несколько вечеров на мытье туалетов без помощи магии, Снейп понял, что ему необходимо сменить тактику. На помощь пришел его величество случай.
В ту пятницу была очередь Северуса и Джеймса исследовать замок под мантией-невидимкой.
Сперва они «невзначай» наткнулись на тайный проход в Хогсмид. Джеймс уже давно обратил внимание на статую одноглазой горбатой ведьмы, стоявшей в ничем не примечательном коридоре на третьем этаже. Северус, отлично знавший, какие секреты таит в себе горб ведьмы, поддерживал Поттера в его стремлении разобраться со странной статуей. Пока Джеймс, сбросив мантию-невидимку и окружив себя чарами Отвлечения внимания, которые они научились мастерски наводить благодаря Снейпу, рассматривал горб изваяния, стучал по нему и прикидывал, можно ли его открыть, Северус не без злорадства вспоминал, как поймал Гарри возле этой самой ведьмы.
Тот учебный год был, несомненно, одним из самых непростых для Снейпа. Началось все с того, что летом из Азкабана сбежал Сириус Блэк, умудрившийся непостижимым образом проскользнуть под носом у дементоров. В то время все, включая, похоже, и самого Дамблдора, были убеждены в причастности Блэка к убийству Поттеров, а также в том, что тот непременно станет охотиться на Гарри. Во избежание этого министр магии Корнелиус Фадж настоял на усилении охраны Хогвартса, для чего послал в школу дементоров. Впервые увидев в отдалении черные балахоны этих жутких созданий, Снейп не поверил своим глазам. Дементоры в непосредственной близости от студентов?! Альбус, видимо, окончательно выжил из ума. Однако «сюрпризы» на этом не окончились. На педсовете тридцать первого августа Альбус «осчастливил» своих подчиненных известием, что наконец нашел преподавателя Защиты от темных искусств. К ярости Снейпа, им оказался его давнишний школьный знакомый Ремус Люпин. Тот самый, что едва не разорвал Снейпа в клочья, когда он, подзуживаемый Блэком, сунулся в проход под Гремучей Ивой. К такому повороту событий Северус был явно не готов. Один из Мародеров — опасный и неуправляемый оборотень — занял место за преподавательским столом, а другой рыскал вокруг Хогвартса, ища способ проникнуть в замок и убить Поттера. Именно тогда Гарри вновь доказал, что школьные правила, призванные также защитить и его от Блэка, созданы для кого угодно, только не для него. Несмотря на отсутствие разрешения от своего опекуна на посещение Хогсмида, Поттер умудрился покинуть пределы школы, воспользовавшись Картой Мародеров. Разумеется, это было неимоверно опасно, ведь Блэк мог схватить мальчишку прямо на улице. Но разве опасности могли остановить привыкшего к ним подростка?! Тем более, когда все его друзья ушли развлекаться в Хогсмид! Не думая о последствиях, Поттер воспользовался потайным подземным ходом, который начинался в горбу одноглазой ведьмы. Во время одной такой вылазки Снейп и поймал мальчишку возле той самой статуи, которую сейчас с таким интересом исследовал его отец. Не шатайся поблизости Люпин, Поттер не избежал бы наказания. Но, к сожалению, в тот год фортуна вообще была не на стороне Снейпа... И в очередной раз отвертевшийся от неприятностей Поттер являлся лишь вершиной айсберга.
— Как же его открыть?! — Джеймс с раздражением треснул ногой по изваянию, понуждая Северуса вынырнуть из воспоминаний. — Может... Диффиндо?! Да, Сев, точно! У меня получилось!
Горб раскрылся, и теперь Джеймс с интересом рассматривал темный лаз.
— И куда же он ведет? — обернулся к Северусу Поттер. — Проверим?
Убедившись, что потайной проход доходит прямиком до «Сладкого королевства», Джеймс нарисовал план этого участка замка. Теперь можно было спокойно возвращаться в спальню. Однако по дороге они едва не налетели на профессора Слагхорна, спорившего с мадам Помфри.
— А я говорю вам, Гораций, что в больничном крыле не хватает Костероста и Бодроперцового зелья, — раздраженно выплюнула Помфри. — Скоро очередной матч по квиддичу, на котором не обходится без сломанных рук, ног или даже чего-нибудь потяжелее. Моих прошлогодних запасов явно недостаточно.
— Полноте, Поппи, — с досадой произнес Слагхорн, — до матча почти две недели! А на дворе стоит такая чудная погода, что дети совершенно точно не начнут болеть простудами в ближайшее время.
— Но директор Дамблдор... — начала было мадам Помфри.
— Вот пусть Дамблдор и попробует совмещать уроки зельеварения у всех семи курсов, да к тому же еще и должность декана. В моем-то возрасте! Нет, дорогуша, вы как хотите, но раньше конца октября я просто не сумею изготовить требуемое количество Костероста и Бодроперцового.
* * *
— Вот же лентяй! — засмеялся Сириус, когда несколькими минутами позже Джеймс рассказал им о споре между школьной медсестрой и профессором зельеварения. — Он даже отработок не назначает у себя, как другие профессора, а чуть что — сразу посылает к Филчу.
— И я, признаться, очень рад этому, — Джеймс скомкал мантию-невидимку и бросил в сундук, стоявший возле его кровати. — На отработках всегда занимаются чем-нибудь особенно отвратительным. Наверняка Слагхорн потребовал бы потрошить рогатых жаб или нарезать флоббер-червей, или делать еще какую-нибудь мерзость.
— Выходит, в ближайшем матче тебе придется быть вдвойне осторожным, — произнес все еще немного бледный после очередного полнолуния Люпин, — вдруг профессор Слагхорн не успеет сварить необходимый запас Костероста.
— Вообще-то у старика Слагги есть на это больше месяца, — вставил только что вернувшийся из библиотеки Петтигрю.
— Старик Слагги, — покачал головой Сириус, — надо же! Мы плохо на тебя влияем, Питер!
Петтигрю густо покраснел. До того, как у него установились приятельские отношения с соседями по спальне, он никогда не позволял себе прилюдно называть профессоров иначе, чем по фамилии. Частично из уважения к их статусу, но большей частью из боязни быть наказанным.
— Кстати, на доске объявлений только что появилась дата первого выхода в Хогсмид, — быстро добавил он, чтобы скрыть смущение, — двадцать седьмое октября. Жаль, в этом году Хэллоуин выпал на четверг.
— Действительно, жаль! — кивнул Люпин, вложив в свои слова совершенно иной смысл. Лично для него канун Дня всех святых был еще одним — вторым за этот месяц — днем трансформации.
Единственный из всей компании, кто искренне радовался тому, что Хэллоуин пришелся не на воскресенье, был Северус. Для него тридцать первое октября являлось не праздничным днем, а днем траура. Именно в Хэллоуин он навсегда потерял Лили и с тех пор старался урвать хотя бы час, чтобы провести его на кладбище в Годриковой впадине, тщетно вымаливая прощение у той, кто уже не могла ни услышать его, ни простить. Дамблдор всегда предоставлял ему эту возможность, а затем обычно назначал ночное дежурство, очевидно, считая, что вину Северуса можно искупить лишь тяжелой работой. Снейп был в корне с ним не согласен. Его вину перед Лили не могли загладить ни ночные дежурства, ни долгие годы преподавания малолетним остолопам, ни бесчисленные чаепития у Альбуса, ни опасная служба шпиона, ни даже клятва оберегать Гарри. Того самого Гарри, которого он по приказу Дамблдора в конце концов послал на верную смерть. В своих собственных глазах Снейп до последнего вздоха остался гнусным предателем, обрекшим на смерть любимую женщину. У этого долга не было срока давности. Каждый раз, опускаясь на колени возле белого мраморного памятника с выбитыми датами рождения и смерти Лили, его окатывало такой же леденящей волной горя и ужаса, как в ту роковую ночь, когда он в первый и последний раз поцеловал ее холодные губы. Год за годом он казнил себя за совершенную в двадцать лет ошибку и в какой-то момент до того измучился, что стал ждать смерти, как давнего друга. Лишь в самый последний миг, умирая от кровопотери и змеиного яда на грязном полу Визжащей хижины, он вдруг нестерпимо захотел вернуться в прошлое и перекроить его заново. Кто же мог представить, что чудеса и в самом деле случаются и его последнее желание исполнится? Тем не менее это произошло. Его мольбу услышали, вернув его в собственное детское тело и подарив Северусу второй шанс, который он был просто обязан использовать.