Глава 31 (1/2)

Весь следующий день они провели в праздном ничегонеделании, и Северус поражался, насколько безделье может быть приятным. Особенно когда разделяешь его с друзьями.

– Жду не дождусь визита к тебе, Ремус! – произнес Сириус, растянувшись на пледе и глядя, как в бескрайнем небе над их головами медленно проплывали похожие на диковинных животных облака. – Очень хочется послушать истории твоего отца, Лунатик!

– Ему также не терпится познакомиться с тобой, Джеймсом и Лили, – лениво пожевывая травинку, отозвался Люпин. – А мама мечтает своими глазами увидеть человека, избавившего меня от мучений трансформации, – он повернулся к Снейпу и подмигнул ему.

– Ты преувеличиваешь мои заслуги, Ремус, – смутился Северус. – Зелье изготовила моя прабабушка.

– Согласен, но именно ты первым догадался о моей «пушистой проблеме» и нашел способ помочь мне, а не сбежал в ужасе, сверкая пятками. Я этого никогда не забуду! Как и мои родители!

– Хватит уже, Ремус! – деланно сердитым тоном сказал Снейп. – У меня от твоих похвал скоро уши задымятся. И благодарностей мне не нужно. Достаточно того, что ты... вы все, – он посмотрел на Джеймса и Сириуса, – стали моими друзьями. В Коукворте у меня с этим было негусто. Там недолюбливают все непонятное и странное.

– Так и Лили вроде бы тоже оттуда? – встрепенулся Джеймс. – Она как-то упомянула, что вы знакомы несколько лет.

– Да, мы жили неподалеку, – нехотя отозвался Снейп. – Когда я впервые увидел ее с сестрой на детской площадке, то подумал, что она – самая обыкновенная маггловская девчонка, а потом у нее начались такие же выбросы, как и у меня.

– Представляю, как перепугались ее родители! – сочувственно вздохнул Ремус. – Наверное, решили, что у их дочки не все в порядке с головой. Интересно, как магглам вообще сообщают про Хогвартс? Ведь не может же быть, чтобы им сразу посылали письмо с совой, а до одиннадцати лет они считали, что их ребенок – чокнутый?

– К Лили, когда ей было лет семь, приходила МакГонагалл, – вмешался Снейп. – Объяснила ее родителям насчет магии и учебы в Хогвартсе. Лили мне рассказала.

– Я слышал от Эрни Макдугалла, что отец настаивал на помещении его в психбольницу, – встрял в беседу молчавший до этого Джеймс. – Макдугаллы – ревностные католики, а тут их собственный сын вытворяет всякие дьявольские штуки... Правда, после визита профессора МакГонагалл они смирились.

– Хорошо, что мы живем в двадцатом веке, а то Эрни, еще чего доброго, сожгли бы на костре, как богопротивного колдуна! – хмыкнул Сириус.

– Настоящих волшебников, вообще-то, невозможно сжечь на костре, – назидательно произнес Люпин. – Я читал в одной книге, что в Средние века среди магов аутодафе (1) было любимым развлечением.

– Ауто... что? – переспросил Сириус, услышав незнакомое слово.

– Аутодафе. Так называлась казнь через сожжение на костре, – растолковал Люпин.

– Ничего себе развлечения были у наших предков! – Сириус даже передернулся от отвращения. – И что приятного в том, что тебя медленно поджаривают, словно рождественского гуся, а вокруг толпятся орущие от восторга магглы?

– В книге написано, что во время казни волшебники – я имею в виду настоящих волшебников, а не тех бедолаг, которых ложно обвиняли в колдовстве – зачаровывали пламя таким образом, что оно переставало обжигать, а лишь согревало. А потом, когда дым охватывал «горящую» фигуру, они попросту аппарировали оттуда, насмехаясь над простофилями-магглами на площади, – Люпин оторвал еще одну травинку и принялся вертеть ее в пальцах.

– Сири, я чувствую себя неотесанным болваном рядом с этими кладезями мудрости! – с притворной грустью сказал Джеймс. – Один наш друг умеет колдовать без помощи волшебной палочки, создавать говорящего Патронуса, варит зелья, с которыми и старшекурсник не справится, и обладает еще Мерлин ведает какими талантами. Второй перечитал половину книг в хогвартской библиотеке и наверняка будет старостой школы!

– Зато ни Северусу, ни Ремусу точно не светит стать ловцом команды по квиддичу! – хохотнул Блэк. – Пойдем, Поттер, пускай эти два умника ведут научные диспуты, пока мы гоняем на метлах!

***

Когда после вечернего чая за Северусом явилась миссис Принц, он чуть было не принялся канючить и просить прабабушку оставить его у Поттеров еще на пару дней. Он давно не чувствовал себя так хорошо и спокойно.

Правда, дома его отличное настроение подпортило письмо от Лили, в котором та сообщала, что задержится у бабушки еще на неделю, а значит, не успеет в следующие выходные попасть к Люпинам.

«Если сможешь аппарировать в пригород Ноттингема, я буду очень рада, – писала Лили. – Я просто жутко по тебе соскучилась!»

«Конечно, смогу! – накарябал он на обороте ее же записки. – Завтра в одиннадцать!»

Северус скормил ожидавшей на подоконнике сове половину печенья, привязал к ее лапе послание и выпустил в окно.

***

Окрестности Ноттингема – точнее, то немногое, что за полтора часа прогулки успела показать ему Лили – произвели на Северуса довольно сильное впечатление.

– Да... Лес тут ничуть не хуже Запретного! – уважительно протянул он, разглядывая вековые ели, сплетавшие свои ветви у них над головой.

– Неужели ты ничего не слышал о Шервудском лесе? (2) – поразилась его неосведомленности Лили.

– Нет! – честно признался Северус, ожидая пересказа очередной маггловской легенды, которыми щедро делилась с ним подруга. – Первый раз о нем слышу.

– Значит, придется тебя просветить, но сначала – пикник! – Лили присела на огромный ствол поваленного дерева, а затем достала из своего рюкзака пакет с кексами и два сэндвича с ветчиной. – Моя бабушка печет умопомрачительные кексы с черникой, но вот эти мы с Туньей готовили сами! – гордо произнесла она.

Когда от угощения остались лишь крошки, Лили устроилась поудобнее и принялась рассказывать Северусу об отважном и благородном разбойнике Робин Гуде.

– Робин Гуд – герой средневековых английских народных баллад, предводитель лесных разбойников. Личность прототипа этих баллад не установлена. По легенде это был молодой граф, ушедший воевать в Святую землю вместе с Ричардом Львиное Сердце. В Палестине он попал в плен к сарацинам, а когда, чудом сбежав от них, вернулся домой, обнаружил, что все его имущество присвоил себе жестокий шериф Ноттингемский. Робин поклялся отомстить ему и ушел в лес – вот в этот самый – и сделался разбойником. Он и его соратники научились без промаха стрелять из лука. Они грабили проезжавшие через лес обозы, а все награбленное раздавали беднякам. (3)

– Благородный разбойник, значит, – усмехнулся Северус.