Глава 46. Беспокойство? (1/2)

— Так, Хачи, давай следующую саблю, — скомандовал боцман.

Послышался шум от натачивания лезвия оружия. Нана ловко орудовала точильным камнем. За день всё собранное помощницей капитана колюще-режущее было острее любого клинка. Что касалось огнестрельного, то владельцы сами его прочищали, засыпали хороший порох и вставляли в магазин патроны.

— Значит, ты с Хиро остаёшься стеречь корабль? — уточнил впередсмотрящий.

— Ага, — коротко ответила канонир.

— Не волнуетесь перед предстоящей операцией?

— А кто не будет волноваться. Но мы сами выбрали опасную жизнь, так что и жаловаться смысла нет, — разъяснил Мицуро.

— Твоя правда. А ты, Нана?

— Абсолютно не волнуюсь. Даже не знаю почему, — удивилась самой себе канонир и продолжила точить меч.

— Наверное, ты не представляешь, насколько масштабным будет сражение, — предположил боцман.

— Скорее наоборот. Мне уже двадцать четыре, и я успела повидать битвы такого масштаба, хоть и в раннем возрасте.

— Не расскажешь?

— Почему бы и нет. В тишине сидеть всё равно скучно, — женщина прокряхтелась и начала рассказ: — Это произошло тогда, когда мне было всего пять лет. Я жила в другой стране под названием «Шезукан» со своей семьёй. Каждый день был предсказуем или по-другому стабилен. Мы не знали бед. Правитель вёл хорошо дела, его весь народ любил. Но в один прекрасный день всё, что раньше нам казалось обыденностью, стало считаться раем да благодатью. На нас напало соседнее государство. Отец и брат ушли на фронт, оставив меня и маму в доме одних. Уже через следующий месяц нам пришло известие о том, что папа погиб, а братика взяли в плен. До сих пор помню, как плакала мама. Я не могла смириться с тем, что брата пытали враги в плену, и поэтому, бросив мать, побежала спасать его. Пятилетняя дурочка, именно так я себя называю, добралась до фронта за полгода, но так и не получила ни одной новости о брате. Я видела реки крови от многочисленных ран. Мне нужно было перебраться на сторону врага, дабы отыскать родственника, но так и не смогла осуществить цель. Позже мне сообщили, что брата запытали досмерти. Будучи пятилетней, я партизанила для своей страны и повидала много кровавых, массовых зрелищ. Вернулась домой ни с чем. У меня оставалась только мама.

— Теперь понятно, почему ты решила пойти служить на флоте на равне с мужчинами, — сделал выводы помощник штурмана.

— Я больше ни на что не годна. Умею лишь сражаться.

— Всему можно научиться.

— Мне и так хорошо. Думаю, что нашла своё место в жизни.

— Ладно, я пойду отнесу Ичиго наточенное, а то уже гора накопилась, — аргумментировал свой уход Мицуро.

Он, как и сказал ребятам, сначала отнёс оружие помощнице капитана, так как не знал владельцев мечей и сабель, а потом направился в каюту-садик. Боцман успокаивался в этом месте. Оно было самым тихим, и пахло там по-другому. На всём корабле обычно пахло рыбой и морем. К этому запаху редко можно привыкнуть.

Войдя в помещение, он присел на стульчик, втянул воздух в лёгкие и расслабленно выдохнул. Дверь опять отворилась. На пороге оказалась лекарь.

— Ой, Мицуро, не ожидала тебя здесь встретить.

— Аналогично. Мне уйти, чтоб не мешаться?

— Нет, всё нормально. Ты не мешаешься. Лучше скажи, что заставляет тебя приходить сюда.

— Эм… Ну, скажем так: для меня это самое укромное местечко, где можно подумать о чём-нибудь.

— Ясно. Здесь и вправду можно о чём-либо поразмыслить. Когда что-то тревожит, я хожу сюда и успокаиваюсь.

В процессе разговора Кокоро скрывала лекарственные травы, дабы потом сделать лекарства да снадобья. Она любила заниматься выращиванием полезных трав и изготовлением лекарств. Такая кропотливая работа была ей по душе.

— Кстати, Мицуро, давно хотела спросить: ты не обижаешься на Футоши?

— А? Обижаюсь? Ты про тот раз, когда он меня по лицу ударил?