Встреча (2/2)

В музее искусств Айку больше всего поразила картина 'Невиданые плоды природы', которую написал художник Три Ньюман.

Как писалось на табличке картина была написана во время Пирского бунта, причиной которого был слишком высокий спрос (имеется в виду, что квота государства была слишком высокой) на Груши во время неурожая. Бунт проявлялся в том, что множество крестьян пришли на пощадь и сев на дорогу с пустыми корзинами начали описывать, какие прекрасные груши в этом году вышли.

Бунт удался и груши убрали из требований к крестьянам.

На картине была изображена семья с той самой пустой корзиной, вокруг которой столпились люди и активно рассматривали и обсуждали эти 'груши'.

«Примерно тоже самое происходило у меня дома…», — подумал Айка, вспоминая, как какому-нибудь ребенку покупали новую игрушку он выносил ее хвастался, и позже кто-нибудь также стоял и рассказывал о своей игрушке, которая, цитата, 'Лучле в 10 раз чем твоя, просто она дома лежит'.

Другие картины и скульптуры также оставляли какой-то приятный след в душе Айки, заставляя его отдаваться воспоминаниям о. Райомии.

Кстати о ней.</p> Большинство картин тут нарисованы жителями острова, и многие из них посвящены их родной стране. Большинство таковых было холодными, отталкивающими, окунающими в тоску и безнадежность, ту тяжёлую беспомощность, когда ты ничего не можешь сделать со своей ситуацией и ждёшь возможность. Таких было много. Однако были и радостные картины, посвященные в основном раннему детству. Когда ты видишь мир как сказку. Создаёшь вокруг себя новый мир с феями и гномами.

Тризна, как и Айка были поражены частью зала для… Взрослых? Да, произведения искусства, настолько пропитаные тяжестью и насилием, что их решили спрятать от особо впечатлительного зрителя. Тройка был абсолютно не согласен с этим, говоря, что это неуважение к автору, так занавешивать его творение пока не увидел зарисовку из одного района, который, как понял Айка, принадлежал небогатому районику.

Черные, гнилые доски забора, яркие, кислотные объявления и предупреждения, разбитая асфальтовая дорога и ребенок окружённый двумя собаками. У дитя в руках был только небольшой фонарик а одет он был на легке и судя по снегу, который налипал и на доски, и на объявления, и на дорогу было ясно, что это зима.

А собаки… Две большие, но тощие собаки из пасти которых капает слюна и что-то красное, Айка пытался не думать, что это было. На заднем плане виднелась ещё одна собака раздирающая что-то на снегу. Присмотревшись к парню Айка понял, чему так удивился Тризна.

У ребенка отрызли руку.</p> Уличный фонарь на полотне освещал весь этот ужас, награждая произведение объемными, тяжёлыми тенями.

По словам автора эту картину он увидел случайно: будучи подростком он решил отойти от дома дальше чем обычно. Отойдя от шока, он позвонил своим родителям и те каким-то образом спасли того парня, правда говорить спасли он не может, так как он заразился бешенством от этих собак, а дальнейшую судьбу ребенка он не знает, зато его отца знает отлично. Он потерял два пальца в схватке за ребёнка и также заразился.

Весь взрослый отдел был наполнен в основном картинами этого художника, который не боясь показывал свое детство и юношество в закрытых районах.

Для Айки эта история была удивительна. Этот художник жил в его городе. И пока в его районе была и больница, и школа, и продуктовый, и приличный уровень жизни, в другом районе люди буквально дрались с собаками.

— Там… Все настолько все плохо? — шепотом спросил Тризна, пытаясь найти хоть каплю утешения в словах подростка.

— Я не могу сказать. Ситуация по районам кардинально отличается, а в закрытые никого не впускают.

Тройка опустил в голову, оставаясь в тяжёлом молчании и глубоком размышлении до конца поездки. Далее по острову Айка ходил один, а Тризна всегда отказывался, предпочитая оставаться на улице, наблюдая за морем.

Следующий музей, в который Айка зашёл был исторический.

Пробыв там полчаса подросток понял, что ничего не знают о владельцах островов. И нынешнем и предыдущем.

Никто даже не знает фамилию и то, как выглядел основатель города.

Владельца представляют, как темный силуэт с белым знаком вопроса на лице, обычно одетого в классический костюм. Самого основателя звали

Ситгрид А.

Да, прям так, Нико не смог найти, какова фамилия основателя острова.

Как говорят источники, нынешний владелец острова — внук основателя, если не правнук. И такая важная личность не была запечетлена в картинах?

А все важные сведения были утеряны в пожаре… Как типично, Айка конечно не отрицает возможность великого пожара, но не слишком ли это подозрительно? Нынешний владелец тоже на известен.

Понаблюдав за другими артефактами Айка наконец вышел на улицу и прошел к набережной.

Где Тризна сидел на причале, опустив ноги в воду.

— Как ты думаешь. Почему жители Райомии не востанут против этой системы? Почему правительство позволяет этому случиться? — Заговорил Тройка, продолжая смотреть в сторону города, наблюдая очертания крыш небоскребов.

— Они привыкли. Никто не знает как жить по другому, а зачем менять если так все привыкли? Нас учили этому с детства и мы просто смирились с этим, моля этих райоников как богов, чтобы их тараканы в голове были адекватнее, либо их не было вовсе.

— Но… Зачем?

— Потому что это выгодно. В конце концов. Ты бы не хотел быть райоником или исландером?

— Не все хотят просто поменять место в своей иерархии, некоторые мечтают обрушить эту систему. Не все хотят быть райониками, Айка.

Ты не хочешь быть райоником, чтобы дарить людям радость, тебе просто хочется получать плюшки от системы, которая годами втаптывала тебя в грязь. И не отрицай этого. Пойдем отсюда.

Тризна вытащил ноги из воды и чуть-чуть посушив их на причале одел на них носки и обул кросовки.

Айка пошел за ним, где они теми же путями добрались обратно до площади.

*** </p> Придя к своей квартире он уже собирался вытаскивать ключи, но по привычке дёрнул ручку двери, которая легко поддалась и впустила внутрь беловолосого. Айка напрягся, он не оставлял квартиру открытой.

— Кто дома? — крикнул парень пытаясь спугнуть грабителей, если таковые были, но вместо этого ручка соседней комнаты зашевелилась и из нее выглянуло знакомое лицо… Пико! Тот парень на берегу.

Айка застыл на секунду, пытаясь понять кто это.

— Пико? Что ты тут делаешь?

— Я твой сосед. Сюрприз. Рад, что ты не забыл меня. Обычно приходится напоминать свое имя.

— Это же так круто! Наконец я не буду мыть посу, — подросток оборвал сеья на полуслове, — Не буду страдать в одиночестве!