Пролог (1/1)

Сколько Баки себя помнил, у него всегда был Стив.Маме говорили, что со временем, когда дети вырастают, их выдуманные друзья исчезают сами собой, но… Стив был особенным. Почти совсем настоящим. У Стива была своя история, фамилия, мнение на всё подряд, своя мама, внешность, характер, да всё!.. Даже его кличку — Баки — вместо трудновыговариваемого ?Джеймс Бьюкенен Барнс? придумал Стив.Друг был намного лучше… лучше всех, кого знал Баки.Он не помнил точно, как и даже когда придумал Стива, но был уверен, что без него жизнь стала бы ужасно скучной. Баки постоянно разговаривал со Стивом, помнил кучу мелочей, связанных с ним, иногда забывая, что взрослые его друга не видят и всегда меняются в лице, когда о нём говорят.

— Спасибо тебе, Джейми, ты такой хороший мальчик, — поблагодарила тётя Сара, когда Баки помог донести ей тяжёлые сумки.— Мне не сложно. Как себя чувствует Стив? Я не видел его с прошлой недели, заболел? — улыбнулся Баки, снова позабыв про наказ матери не говорить о своём друге при посторонних. Но их соседка, медсестра Сара Роджерс — мама Стива — явно к таким не относилась.Впрочем, и она как-то дёрнулась и скованно улыбнулась.— Ч-что?.. Ох, Джейми, ты до сих пор считаешь, что Стив… Что… Что Стив мой сын? — тётя Сара явно расстроилась.— Простите… — вздохнул Баки. — Я…— Ничего страшного, — немного грустно улыбнулась тётя Сара. — Вы же с ним лучшие друзья… А кто как не медсестра лучше всего позаботится о хрупком, болезненном мальчике, правда?— Наверное… — пожал плечами Баки.— Ясно, — выдохнула тётя Сара и, как показалось Баки, робко коснулась самых кончиков его волос. — Доктор Браун сказал мне, что в этом нет ничего страшного и со временем пройдёт само.— Но я хочу и дальше продолжать дружить со Стивом! — нахмурился Баки. — Он же очень хороший!— Прости, малыш, — прижала его к себе тётя Сара, погладив по волосам. — Ты тоже очень хороший. Думаю ваше время расставаться ещё не пришло.Баки был уверен, что время, когда они со Стивом перестанут быть друзьями, никогда не наступит. Но, видимо, не стоило говорить о нём всем подряд.* * *— Снова дыра на колене и весь грязный! Что скажешь? — ярилась мать. — Джеймс, ты опять ввязался в драку?! Да что с тобой?!Баки только вздыхал и пожимал плечами, не собираясь сдавать друга. Стив никогда не врал и из-за этого правдолюбия у них постоянно возникали проблемы с другими ребятами.— Не лезь не в своё дело, Барнс! — говорили в каждой подворотне, в которую Стив рвался защитить плачущую девочку или тощего грязного котёнка.Баки только тяжело вздыхал и шёл прямиком в следующий переплёт.?Нельзя обижать маленьких и слабых, — после очередной потасовки, шмыгал разбитым носом Стив. — Как нельзя проходить мимо чьей-то беды?.?Ты ещё меньше этой Милли, да она сама могла прекрасно за себя постоять?, — Баки никогда бы не влез в чужие разборки, но из-за Стива приходилось. Друг был слабым и хлипким и ничем в драке помочь не мог, но зато всегда как-то успевал отхватить по щам ?за компанию?.?Нельзя быть грубым с девочками. Некрасиво это?, — Стив порой был упёртым и нудным, а ещё очень любил цитировать взрослых.?Ладно, ладно. Не заводись?, — Баки ненавидел ссориться с лучшим другом.* * *Однажды, перебрав, отец рассказал о том, как участвовал в расправе над мужеложцем.— Лучше быть убийцей и вором, чем таким… ур-родом, как этот ваш учителишка. Только молчи об этом. И запомни, все эти художники-мудожники поголовно жопошники. Дерьмо это, рисунки калякать, понял меня? Не мужское дело!— Д-да… — выдавил Баки, еле разлепив губы.Он прекрасно знал мистера Трапперса, который был их учителем рисования в школе и всегда хвалил его. Даже считал, что у Баки талант и ему стоит поступить в художественное училище.Мистер Трапперс в школе больше не появился, а Баки забросил свои карандаши. Теперь он просто сидел рядом с другом и смотрел, как рисует Стив: то улицы родного Бруклина, то Ист-ривер, то портреты их общих знакомых.Они прятали альбом в тайнике на крыше дома, и Баки считал, что несмотря ни на какое рисование и свою болезненную внешность его друг всё равно был очень мужественным… и красивым. Глаза у Стива были сочно-голубые, волосы, которые тот расчёсывал на пробор, едва ли не сияли нимбом в свете солнца, а пухлые губы, как у какой-то актрисы, заставляли кровь стучать в висках. Стив редко улыбался, чаще был хмурым и сосредоточенным, но и улыбка у него была очень яркая.* * *Когда Баки исполнилось четырнадцать на него стали вешаться девчонки.— Ты такой хороший, Джеймс, — ворковала Милли, которую когда-то пришлось защищать из-за настойчивости Стива. — Помню, как ты однажды отогнал Боба и его подпевал, когда они дразнили меня.— Это из-за… моего друга, он вечно не может пройти мимо дамы в беде, — признался Баки.— Ой, какая же я дама?.. — хихикнула в ладошку Милли. — Ты такой скромник, Джеймс! Может, поэтому-то ты мне и нравишься. Ой! То есть ты такой… я хотела сказать…Первый поцелуй вышел неловким и немного слюнявым, и в самый ответственный момент к ним подошёл Стив.— Кажется, меня кто-то позвал, — извинительно улыбнулся Баки. — Э… Ещё увидимся.После Милли была Кэтти, потом Мэри и Сьюзен… Но всё было как-то странно и неправильно. А примерно в пятнадцать лет на Баки обрушилось понимание, что это с ним что-то не так. Потому что никакая девчонка не могла сравниться с его невысоким серьёзным другом… и даже с любым другим парнем.Уговорить тело не реагировать на собственный пол было сложно. С девчонками всё равно не особенно ладилось, хотя они толпами ходили за ним и с радостью бегали на свидания. Баки записался на бокс, но и это не помогало ему ?усмирить плоть?, как проповедовал святой отец. На мужчин Баки старался лишний раз не смотреть и даже не думать о чём-то запретном. Он стал работать в порту грузчиком, чтобы уставать и не выдавать странных реакций. Впрочем, деньги никогда лишними не были, особенно в их тяжёлые времена.?Ты загоняешь себя, Бак, — переживал за него Стив. — И мы стали гораздо реже видеться?.?Ну, ты же не можешь таскать мешки, Стиви, — улыбался Баки в ответ. — Ничего, как-нибудь прорвёмся…?Тогда у него появилась первая тайна от лучшего друга. Он не находил в себе силы признаться Стиву в таком. Но… в глубине души верилось, что даже если бы Стив узнал его секрет, то это не разрушит их дружбы. Может, Стив стал бы смотреть жалостливо, как на бешеного, но всё ещё любимого пса, но точно никогда и ни при каких обстоятельствах не отвернулся бы от него.Впрочем, признаваться Баки всё равно не спешил.В тридцать шестом году в Нью-Йорке прошла эпидемия туберкулёза. Стив лишился матери, а Баки — отца. После этих трагичных событий они со Стивом начали жить вместе в квартире Сары Роджерс, а Баки настоял, чтобы Стив всё же закончил художественные курсы в школе искусств Обёрндейла, даже сам подал туда документы, несмотря на все пререкания друга, а потом встречал и провожал, чтобы Роджерс не нарвался на очередную драку.После Стив работал на этом поприще, в основном рисовал плакаты и вывески, но по прежнему слишком часто болел, так что его работы и заказы забирал и приносил Баки. Ему было не трудно, а Стиву не стоило лишний раз появляться на улице, чтобы не подхватить очередную болячку.* * *После нападения на Пёрл Харбор, в конце сорок первого, когда Баки уже было двадцать четыре, его призвали в армию.К тому времени он уже стал троекратным чемпионом по боксу в полусреднем весе, но с личной жизнью никак не складывалось. Мать и сёстры всё намекали на внуков и племянников и желали увидеть его невесту. А он так измучился со своим неправильным телом, что встретил повестку с радостью. Фантазии о Стиви, чем старше они становились, стали какими-то совсем неправильными, пачкающими светлый образ лучшего друга, и Баки стал стыдиться думать о нём так.Впрочем, сначала Баки обучался в форте Маккой, в штате Висконсин, где получил звание сержанта. Что удивительно, никто из сослуживцев особых реакций не вызывал. Возможно потому, что все мысли Баки были о Стиве, которому он писал письма каждую неделю.Впрочем, после их последнего разговора, точней, ссоры, неудивительно, что ответов он так и не получил.Стив не хотел, чтобы Баки воевал и убивал людей, а он ответил, что ему придётся делать это за них двоих, потому что Стива точно на войну не возьмут. И это было хорошо. Правда, Стив всё равно обиделся. И как узнал Баки, вернувшись, всё это время пока его не было, Стив пытался призваться, подделывая документы, не забывая также и нарываться во всех подворотнях Бруклина.Впрочем, встреча со Стивом, когда Баки отправили на побывку домой перед назначением, вышла короткой и скомканной.?Наш сто седьмой полк отправляют в Англию. Завтра на рассвете?.?Но ты же совсем не хочешь на войну!? — Стив всё же знал Баки как никто другой.?Хэй, ты же сам говорил, что настоящий мужчина должен защищать свою родину. Что нельзя оставаться в стороне, когда где-то война и умирают люди?.?Да, но…??Лучше пойдём, погуляем, открылась эта выставка — ?Экспо?, я хочу там побывать, чтобы узнать, какое будущее нас ждёт…?На выставку они всё же сходили. Стив дулся. Летающая машина Говарда Старка, которая должна была стать небывалым зрелищем, рухнула. Девушки, которых Баки пригласил, чтобы не оставаться наедине со Стивом, разругались между собой. Всё пошло кувырком.?Ты не должен уходить на войну один, — уверенно заявил Стив в конце вечера, когда они, проводив девушек, возвращались домой. — Я найду способ попасть с тобой в твой сто седьмой и…??Послушай, Стиви. Это совсем не игры?, — перебил друга Баки, прочистив горло.?Вот именно! Поэтому мы не должны разделяться!??Ты не понимаешь…??Нет. Это ты не понимаешь! Вместе мы всё преодолеем. Мы сильнее, когда вдвоём. Так всегда было. Ты сам сказал мне как-то ?вместе и до самого конца?, помнишь?? — вдохновенно сказал Стив.?Да…? — помрачнел Баки. Сердце тянуло болью.?Так что я всё равно пойду за тобой!??Не пойдёшь, Стиви, — друг всегда был очень упрямым, и остановить его без крайних мер было практически невозможно. — Я не пущу тебя. Потому что хочу, чтобы ты остался таким как сейчас. Ты — лучшая часть меня. Потому что война не место для таких как ты. И у меня всё получится. Знаешь почему? Потому, что ты… Тебя не существует, Стиви. Ты только в моей голове?. ?Но, Баки…? — попытался возразить Стив, стоящий в темноте, тогда как сам Баки вышел в свет единственного фонаря на их улице.— Видит Бог, я не хотел… Не хотел с тобой расставаться, но… Ты не оставляешь мне выбора, — немеющими губами прошептал Баки, доставая из-за пазухи сложенный документ, который однажды нашёл после глобальной уборки в квартире Сары Роджерс.Он развернул пожелтевшую от времени бумагу и дрожащим голосом зачитал:— ?Стивен Грант Роджерс. Родился четвёртого июля тысяча девятьсот восемнадцатого года. Умер… Шестого января тысяча девятьсот двадцать седьмого. Причина смерти: пневмония?. Я не… Ты когда-то был моим другом, но умер, Стиви. Умер очень давно. А я… Я не смог с этим смириться. Наверное, тётя Сара была права. Наступает время, когда… надо отпустить… Я переночую у матери. Мы… Больше не увидимся. Прощай, Стиви.Баки развернулся и пошёл домой, не оглядываясь.Всё было правильно.Его Стив останется дома, в Бруклине. Даже если сам Баки возвращаться не собирался. Ему не к кому было возвращаться.