Глава 3 (1/2)

Утром Чуя проснулся с ужасной головной болью. У его кровати сидел Мори и аккуратно обрабатывал раны. На полу, у ног Огая, лежал небольшой раскрытый чемоданчик с кучей медикаментов. Дазай стоял в другом конце комнаты и медленно перемешивал что-то в своей огромной чашке. Его лицо было словно камень: на нем не было ни одной эмоции.

— Доброе утро, Чуя, — поздоровался Мори, заметив пробуждение Накахары.

— Да… доброе.

Огай слегка прищурился, в уголках его глаз заиграли морщинки. Сквозь узкие щелочки проскальзывало легкое недовольство. Мужчина слегка поджал губы.

— Честно говоря… я не очень доволен твоим поведением. Я надеюсь, подобное больше не повторится. Если твоя мать уехала, это не значит, что у тебя полная свобода действий.

Накахара стыдливо посмотрел в пол. От слов Мори сердце тонкой пленкой накрыло чувство детской печали и смущения.

Огай слегка наклонил голову, будто заглядывая в нутро Чуи этими темными глубокими глазами. Словно сумев что-то там рассмотреть, мужчина позволил себе расслабиться. Он выпрямился и, спаковав все медикаменты, взял свой чемодан и поднялся с табурета. Мори вздохнул и направился к выходу. Когда его рука легла на тонкую ручку двери, Огай обернулся, еще раз окинул взглядом Чую и вышел.

Дазай, все это время сливавшийся со стеной, наконец оттолкнулся от нее и направился к постели Накахары. Только сейчас Чуя заметил, что Осаму немного прихрамывает на одну ногу. Дазай присел на свободный табурет и мягко дружелюбно улыбнулся.

— Да-да. Ну облажался! — Чуя взмахнул руками вверх, а затем слегка поморщившись от резкой боли, вернулся в прежнее положение.

— Нет. Твоей вины здесь нет. Наоборот. Будем надеяться, что Кейл наконец от тебя отстанет.

В диалоге наступила неловкая молчаливая пауза. Накахара не знал, что ответить и только поджимал губы, а Осаму и вовсе будто погрузился в параллельную реальность.

***

Накахара не мог вставать с кровати еще неделю. Мори строго запретил ему активные телодвижения. Дни тянулись так, будто Чуя за каждые двадцать четыре часа проживал целый год. Просто лежать наедине со своими мыслями было невыносимо. Подумать только, раньше за такой день он был готов отдать что угодно, но теперь оставаться в кровати стало настоящей пыткой. Иногда к нему приходил Дазай, приносил с собой «ведро» своего противного чая и недолго болтал с Накахарой. У них не было особых причин для разговора, а извечная тема погоды и школы долго не протягивала. Да и говорил в основном Чуя, а Осаму все слушал и улыбался в ответ. Иногда Накахара засыпал во время их дневной болтовни. Когда веки Чуи закрывались, а голова уже слабо что-то соображала, он ловил на себе взгляд Осаму. В такие моменты Дазай был угрюмым, сосредоточенным. Его темные брови сходились к центру лба, а скулы на лице напрягались.

Такой Осаму пугал, заставлял держаться настороженно. Но на следующий день в комнате снова появлялся знакомый дружелюбный парень со слегка взлохмаченными кудрями и легкомысленной улыбкой на губах. Он садился на стул у кровати, наливал себе полную кружку принесенного напитка и слушал монолог Накахары со стеклянным взглядом, направленным скорее вглубь себя, нежели на Чую.

Однажды Накахара все же решился спросить прямо: «Что-то случилось?» Но в ответ послышалось только отрешенное: «Нет, ничего. Просто задумался», — а затем следовала неизменная улыбка.

Неделя прошла. Из жизни Накахары словно вырвали кусок и забыли вернуть на место. Наконец Чуя снова смог вернуться к учебе. Нельзя сказать, что это приносило ему удовольствие. Ходил он, прихрамывая и периодически чувствовал недомогания. Но стараниями Мори Огая, Накахара уже чувствовал себя значительно лучше.

Однако положительные события перечеркивались всего одним фактом: Кейл все никак не оставлял Накахару в покое. Парень все так же зло поглядывал на Чую с прозрачно читаемым желанием разорвать его поскорее. Терпение висело на тонкой нити, так удачно сплетенной Мори неделю назад. Но рано или поздно этот тонкий волосок порвется. И случится это довольно скоро, если никто не помешает Накахаре сорваться.

Легко потерять терпение, но трудно справляться с последствиями.

Куникида, Ацуши, Наоми и Танизаки вчетвером встречали Накахару каждый день в столовой комнате. По распланированному заранее сюжету они завтракали, обсуждая предстоящий день. После компания шла на уроки и усердно трудилась до обеденного перерыва. На длинную перемену Чуя всегда уходил. Он гулял по просторам пансионата, заглядывал в каждый уголок. Можно сказать, что Накахара решил провести свое маленькое расследование. Чуя находил все больше укромных мест этой школы. Все не ограничивалось одной лестницей, хотя она и была самым популярным местом, где можно было скрыться от чужих глаз. Однажды Накахара обнаружил обдолбанных подростков прямо в спортивном зале на полу. Летом уроки проводились в основном на улице, так что они абсолютно не беспокоились, что их кто-нибудь обнаружит.

И чем больше Чуя бродил по пансионату, тем яснее становилась картина, и тем больше он понимал, какая это «Гребаная шарашкина контора!»

У богатых детей были деньги, а значит должно быть место, куда их потратить. Продажа сигарет и травки процветала особенно хорошо. По вечерам любили и выпить. Радовало, что сильными наркотическими веществами по типу героина или амфетамина тут не баловались. По большей части все ограничивалось экстази на субботних вечеринках в чьей-то комнате.

К сожалению, Накахаре довелось обнаружить неприятную реакцию своего организма на некоторые курительные смеси.

Недели три назад Чуя прогуливался по территории кампуса в поисках новых открытий. Он набрел на один из жилых корпусов. Здесь обитали ученики других классов и параллелей. Лично Накахара никогда с ними не пересекался и, тем более, не бывал в этом корпусе.

Дверь в здание днем не запиралась. Чуя беспрепятственно вошел внутрь и направился исследовать новые территории. С первого взгляда этот корпус ничем не отличался от других, но стоило пройти чуть вглубь, и сразу становилось понятно, что это место было совершенно другого сорта: облупившаяся штукатурка и картонки на разбитых окнах. Накахара двигался медленно, изучающе. Его взгляд перебегал со стены на стену, внимательно осматривая помещение.

Узкий коридора был сплошь покрыты старыми дверьми. Деревяшки, из которых они были сделаны, стояли друг к другу неплотно, оставляя крупные щели. Казалось, что подойдя чуть ближе, можно увидеть все происходящее в комнатах.

В конце коридора виднелся острый угол поворота. Откуда-то из темноты прохода послышались тихие разговоры. Чуя замедлился и стал ступать аккуратнее, прислушиваясь к едва слышному диалогу. Несколько парней и девушка тихо переговаривались, настороженно что-то обсуждали. Из-за нечеткости произносимых слов речь было разобрать тяжело. Чуя подошел вплотную к стене, скрываясь за поворотом. Нога аккуратно опускалась на деревянные половицы, с едва заметной дрожью пальцы скользили по шершавой стене.

Но на этот раз судьба подвела Накахару. Под тонкими пальцами оторвался кусочек штукатурки и легко упал на пол.

«Ну вот зачем нужно было вести пальцами по этой долбаной стене?!» Досада сама просачивалась сквозь ребра.

Разговоры оборвались, в конце прохода осталась только настороженная тишина. Но и она продлилась недолго. Вскоре послышались быстрые приближающиеся шаги. Убегать было бесполезно, да и смысла в этом действии не было.

Накахара изо всех сил старался сохранять серьезность взгляда, не выдавать беспокойство, поселившееся в груди.

-Что ты здесь делаешь? — напряженно спросил один их трех подошедших. — Поставок еще не было.

Отвечать Чуя не собирался, но любопытство брало верх:

-Поставок?

На этот раз взгляд незнакомцев сменился на испуганный, пораженный. Крепка рука схватила Накахару за ворот майки и потянула на себя.

-Откуда ты взялся?..Тебя…подослал Кейл?!

Лицо Чуи выражало сплошное непонимание. Голова судорожно пыталась придумать подходящий ответ.

Однако сказать что-либо Накахара не успел. Хватка незнакомца ослабла и Чуя рухнул на пол.

Старшеклассник потянулся за чем-то в карман, достал оттуда коробок спичек и свернутую в трубочку бумагу. Парень зажег спичку и поджег конец папироски. Серый густой дым стал медленно достигать носа Накахары. Когда же Чуя почувствовал резкий запах, кашель невольно начал раздирать легкие. Тяжелый сигаретный туман заполнял все тело, проникал в голову, покрывал мозг.

Глаза Накахары покраснели, заслезились. Кашлял он не переставая. Вся компания, стоявшая перед Чуей, беспокойно переглядывалась.

Рыжая макушка резко метнулась вверх, два розоватых глаза недобро уставились на парней. Шаг, второй — Чуя уже перед самым высоким из компании. Удар, падение. Шаг, третий — Чуя перед другим старшеклассником. Хлопок челюсти, грохот.

Последний из друзей быстро развернулся и побежал в неизвестном направлении. Накахара даже не обернулся.

***

Вечер был тихий. Накахара медленно шел по уже порядком надоевшему коридору. Аккуратные шаги глухо отдавались в вечерней тишине корпуса. Комната Осаму располагалась в самом конце прохода. Дойти до маленького окошка и повернуть налево. Затем взяться за круглую железную ручку и повернуть ее против часовой стрелки. Замок щелкнет и тонкая дверь со скрипом отодвинется в сторону, открывая взору небольшую скромную комнату. За столом будет сидеть Осаму. Он как всегда читает очередной заумный учебник по кристаллохимии и потягивает свой горячий лимонный чай. Когда Накахара войдет внутрь и дверь хлопнет, Дазай лениво обернется и острый насмешливый взгляд окинет Чую с ног до головы. Послышится протяжное: «Привет».

— Хей, Дазай. Сколько можно сидеть за столом и учиться?

— Мгм.

— Ты меня слышишь?

— Мгм.

— Идем погуляем…ну хоть полчасика.

— Так иди сам. Мне нужно закончить с разделом сегодня, — спокойно продолжал отвечать Осаму.

— Ну хоть раз!

— Ладно. Но только тридцать минут, — Дазай помахал в воздухе указательным пальцем.

Осаму медленно встал со стула, все еще пытаясь ухватить взглядом хоть пару фраз до конца абзаца. Когда книга все же захлопнулась с характерным глухим звуком, Дазай быстро схватил в руки свой любимый бежевый кардиган и решительно направился к двери. Чуя воодушевленно последовал за ним.

Вечер не был особенным. Небо было затянуто густыми облаками, солнце уже зашло, а луны видно не было. Двое парней прогуливались по ровным дорожкам пансионата и тихо болтали:

— Послушай, я живу здесь уже семь лет, и ни разу мне не попадался настолько навязчивый одноклассник.

— Стой, ты живешь тут семь лет? То есть… с восьми?

— С девяти, — поправил Дазай.

— А твои родители? Мне было интересно, как родители отпускают своих детей сюда?

Осаму пожал плечами и нахмурился:

— Меня, так же как и тебя, оставил здесь Мори, — он говорил медленно, вдумчиво, будто решал сложную математическую проблему. Но после замолчал.

Голова Дазая опустилась вниз. Он смотрел себе под ноги, все его тело скрючилось, словно он защищался от чего-то.

— Дазай, — позвал Накахара.

Осаму прокашлялся и снова поднял голову. Теперь этот переменчивый взгляд устремился на небо, а губы сложились в легкой усмешке.

— Твоя мать… какая она?

— Хм. Зачем тебе это?

— Ну не будь занудой, — заканючил Осаму, выпячивая нижнюю губу.

Чуя демонстративно закатил глаза:

— Ну…она умная женщина, красивая, аккуратная, мягкая и… Ай, что за бред-вопросы ты задаешь?

Дазай посмотрел с легким прищуром на Накахару, а после задорно рассмеялся, и друзья продолжили свой путь вдоль корпусов поместья.

— Забавный ты человек, Накахара.

— С чего это?

— У тебя светлый взгляд. Ты неплохо дерешься, запросто мог был поставить Кейла на место. Но ты этого не делаешь, — Дазай немного наклонился к Чуе. — Дай уже себе свободы.

— Свободы?

— Ты правда хочешь провести все оставшееся время за написанием конспектов и изображении из себя прилежного ученика? Ты сейчас не в том месте для подобного поведения. Ты заметил? Мори давно не появлялся в пансионате. Ученики уже начинают терять веру в твою неприкосновенность.

— И что ты мне предлагаешь? Пойти подраться с половиной учеников, перестать учиться? Дазай, ты несешь какую-то чепуху.

Осаму не смотрел на Чую, не смотрел куда идет. Его влажные губы сложились в странную усмешку, похожую на те улыбки, которыми Мори баловал Накахару при первой их встрече. Но нет. Дазай улыбался не Чуе. Он улыбался себе. Словно мысль в его голове вызывала у Осаму такие лживые намерения, что становилось смешно с самого себя.

— Скажи, о чем ты постоянно думаешь?

— М. Да так.

— Ты все время витаешь в облаках. С тобой невозможно беседовать. Ты скачешь от вопроса к вопросу, от темы к теме. А иногда вообще улетаешь в облака и думаешь о чем-то своем. Бесишь!

Дазай рассмеялся.

Окончательно оставив попытки завести диалог с этим человеком, Накахара ускорился и решительно пошел ко входу в свой корпус.

Дазай настораживал. Чуя сам не понимал, что заставляет его приходить добровольно в комнату Осаму и проводить там остаток вечера. От Дазая веяло холодом и неестественностью. Осаму не был похож на человека. Словно живая кукла. Только иногда Накахаре удавалось разглядеть хоть какие-то эмоции на этом бледном лице.

***

Чуя шел по пустому пансионату. В этот пятничный вечер все ученики куда-то ушли дружной толпой. Только Накахара и Дазай оставались последними обитателями жилого корпуса. Хотя нельзя сказать, что Чую особо волновало, куда делись все его одноклассники. Ему предстояли приятные выходные и тихий пятничный вечер.

Уже подойдя к двери и положив ладонь на ручку, Чуя неожиданно замедлился. Сердце Накахары забилось чаще. Внутреннее чувство само подсказывало ему — что-то здесь не так. Но прежде, чем Чуя успел все же пересилить себя и толкнуть входную дверь, до его ушей донеслось шуршание. Звук быстро приближался. Металлическая ручка выскользнула из пальцев, и дверь сама собой отворилась. Первые пару секунда Накахара ошарашенно всматривался в объект перед собой. Абсолютно такой же взгляд утыкался в самого Чую.

Некоторое время спустя до мозга все же начал доходить сигнал о тревоге. Рука поднялась в воздухе, заталкивая неизвестного Накахаре ученика обратно в комнату. Когда дверь надежно хлопнула, Накахара зажмурился и резко распахнул глаза. Перед ним стояла невысокая черноволосая девочка. Это была Наоми.

Та самая Наоми, сестра Джуничиро Танизаки, сейчас стояла перед Чуей и виновато вглядывалась в пол. В отличие от привычной белой блузки и форменной бордовой юбки, на ней было надето короткое черное платье. На красивых тонких ногах были сетчатые колготки, а ступни украшала пара маленьких лакированных туфель. А вот прическа Наоми в образ не вписывалась. Обычно прямые черные волосы сейчас спутались в одно сплошное гнездо на голове.

В руках девушки Чуя успел приметить пару зеленых купюр. Она крепко сжимала добычу в кулаке. Может Наоми не хотела расставаться с деньгами, а может пыталась из последних сил скрыть причину своего присутствия.

Еще пару минут Накахара продолжал рассматривать девушки, а после обессиленно вздохнул и устало протянул к ней руку, ладонью вверх. Однако девушку попятилась назад.

— Решила играть до последнего?

Наоми покачало головой и прикусила губу. Вся она сжалась и скривилась, словно ей было противно от самой себя.

— Наоми, — уже более грозно произнес Накахара.

— П-прости, — пискнула девушка.

Неожиданно Наоми резко дернулась и подбежала к двери, но рука Чуи оказалась быстрее. Пальцы ловко подхватили ворот черного платьица, оттаскивая девчонку обратно. Не удержавшись на ногах, Наоми плюхнулась на ковер. Она всхлипнула и закрыла лицо ладонями. Ее плечи стали слегка подрагивать.

Чуя медленно присел на одно колено и стал собирать рассыпавшиеся зеленые купюры. Когда Накахара собрал все валявшиеся деньги, он поднялся и подошел к небольшой деревянной тумбе у стены. Чуя аккуратно приоткрыл шуфлядку и положил купюры под майки, лежавшие внутри.

Накахара обернулся к Наоми. Девушка все так же сидела на полу и плакала. Чуя закатил глаза и подошел ближе. Он наклонился и обхватил запястье знакомой. Накахара медленно отлепил ладонь девушки от лица и взглянул в заплаканные глаза.

— Прости, прости меня, — дрожащим голосом выговаривала Наоми.

— Зачем тебе были нужны мои деньги?

— Прости, пожалуйста, — продолжала реветь девушка сквозь слезы.

Каждое прости» словно сталь окатывало тонкие нити раздражительности. Чуя не выдержал и тряхнул одноклассницу за руку.

— Где твой брат?

— Только не к брату. Чуя, пожалуйста.

— Если ты так и будешь продолжать сидеть у меня на полу и реветь, у меня точно не останется выбора. Зачем тебе нужны мои деньги?

— Ты можешь мне их одолжить? Честно, я верну. Все… до копейки. Просто… мне очень, очень плохо, — Наоми стала говорить тише, умоляюще.

Чуя безнадежно вздохнул. Он выпрямился, посмотрел на рыдающую Наоми, слегка выгнув бровь.

— Либо ты отвечаешь на мой вопрос, либо мы идем прямиков в твою комнату.

— Даже если я скажу… ты все равно пойдешь к брату.

— Обещаю, ни слова ему не скажу.

Наоми посмотрела на Накахару с надеждой в глазах, но пленка нерешительности все еще заставляла ее кусать губы. Девушка вздохнула и, опустив взгляд, тихо прошептала:

— Морфин.

Глаза Чуи расширились. Наоми продолжила:

— Мне он нужен. Если…я…пожалуйста, Чуя…

Накахара потерялся окончательно. В голове никак не могла улечься мысль. «Наоми…кто угодно, хоть ее брат, но точно не эта милая девчушка. Тем более морфин. Где она вообще его взяла?»

— Поднимайся, — произнес Накахара стальным голосом.

— Чт…

— Я сказал поднимайся.

Ослушаться этого тяжелого, грубого тона было сложно. Наоми тут же вскочила с колен. В ее глазах все еще блестела надежда.

Накахара резко потянул девушку за запястье. Его зрачки нервно метались из стороны в сторону. Чуя быстро двинулся к двери. Он вышел на коридор, свободной рукой закрыл дверь на ключ и направился к выходу.

— Где брат?