Глава 1 (часть 2) (2/2)
Войдя в знакомую столовую и набрав еды, Чуя принялся искать место.
Он приметил своего нового знакомого, Кейла. Он сидел с краю длинного стола и с
кем-то оживленно болтал. Недолго раздумывая, Накахара решительно направился в
его сторону. Он плюхнулся на место напротив и дружелюбно улыбнулся.
— Привет. Я новенький. Чуя, — обратился он к собеседнику Кейла.
То был парень с кругловатыми чертами лица и длинными светлыми
волосами. Голову он явно давно не мыл, оттого постоянно тянулся ее почесать. От
такого зрелища аппетит моментально пропал, но заглядывая в будущее, Чуя
продолжал упорно впихивать в себя грибной суп.
— Натан, — кивнул он.
— О чем болтаете?
— Так, обсуждаем рутину, — Кейл не дал и рта открыть своему другу. —
Но, знаешь, нам пора.
Он схватил Натана за руку и буквально силком потащил из столовой.
Чуя так и остался недоумевающе хлопать глазами и смотреть им в след. Поведение
всей школы по отношению в нему казалось, мягко говоря, странным. Одноклассники
обходили его стороной, а все возможные знакомства заканчивались еще не
начавшись. Даже преподаватели обращались к нему с напущенной добротой. Это была
сложная паутина, которую ему предстояло распутывать еще очень долгое время.
***
Чуя медленным шагом возвращался к себе в комнату. День в новой школе
был довольно утомительный. Множество мыслей и догадок вертелись в голове, но
никак не складывались в единую картину.
За спиной послышался быстрый приближающийся топот.
— Чуя!
Накахара обернулся. Акутагава стоял в конце коридора, облокотившись
руками на колени и пытался справиться с отдышкой. Чуя быстро подбежал к брату,
обеспокоенно положил руку ему на плечо.
— Мама… она… За мной! — махнул Акутагава рукой.
Они быстро спустились по лестнице и бросились бежать по прямому
коридору.
— Куда мы так спешим? Что с мамой?
— Сейчас сам поймешь, — задыхаясь протараторил он…
Ближе к концу коридора Акутагава замедлился, а потом и вовсе перешел
на тихий медленный шаг. Они приблизились к знакомой Чуе двери, ведущей в
кабинет Мори Огая. Акутагава прислонился к стене рядом и приложил указательный
палец к губам. Чуя остановился напротив и стал напряженно вслушиваться. Из кабинета
доносились звуки разговора, но слов было не разобрать. Они простояли так около
пяти минут, но вдруг эмоциональный разговор перешел на крик. Теперь не
составляло труда понять, что в кабинете о чем-то спорили Мори Огай и Кое.
На лице Акутагавы заиграли скулы, он напрягся, явно изо всех сил
пытаясь сдерживаться.
— Не смей угрожать мне и моей семье! — доносилось из кабинета.
— Оглянись вокруг! Ты довела все до этого состояния! Сколько еще
можно бегать! Разве я многое прошу за столь ценную вещь, как полная
безопасность! — последние два слова Мори выделил особенно ярко.
— Я никогда не соглашусь остаться в этом доме. Я достаточно
натерпелась за те четыре года. С меня хватит. Да и тем более куда без меня
пойдут дети?
— Вот на их счет можешь точно не переживать. Акутагава уже
достаточно взрослый для самостоятельной жизни. Своими переездами ты только
мешаешь его учебе! А Чуя сможет спокойно закончить школу здесь. Все, что от
тебя требуется — просто перестать капризничать и признть, что ты просто все
такая же упрямая и не хочешь принимать очевидного!
— Безопасность?! Ты говоришь о безопасности! Тогда что ты сделаешь,
если я откажусь? Снова посадишь под замок? Убьё…
Резкий приглушенный звук хлопка заставил Кое прерваться. Чуя не
выдержал и резко пнул дверь. Он ворвался в кабинет и разъяренно уставился на
Огая. Одной рукой Мори держал Озаки за воротник шелковой рубашки, а вторую
занесес над ее лицом. Накахара буквально вырвал мать из рук Мори и встал перед
обидчиком, вперив в него грозный взгляд. Хотя Чуя был значительно ниже, буря,
разбушевавшаяся в его голубых глазах, грозила снести все, что встретит на своем
пути.
Однако на лице Огая не было видно ни одной эмоции. Это было
молчаливое противостояние двух миров: шторма в бездонном океане и мертвой
тишины, которую можно было ощутить только, пожалуй, после смерти.
Кое медленно подошла и попыталась взять сына за холодную ладонь, но
Чуя резко выдернул руку из пальцев матери.
— Что тут произошло? — сквозь зубы процедил он.
— Чуя, солнце, отойди от него. Все нормально, мы просто поспорили, и
Мори немного не рассчитал.
— Рассчитал он или сделал все, как хотел — не тебе решать.
— Ну же, Чуя, успокойся. Иди сюда.
— Я повторю только один раз. Что тут произошло? — намеренно делая
паузы между словами проговорил Чуя.
Неожиданно Огай громко рассмеялся и отошел, облокачиваясь на большой
деревянный письменный стол.
— Хочешь знать, что произошло? Хм… Видишь ли, я предложил вам
полную защиту в обмен на одну простую услугу. Вам всего-то нужно остаться здесь
еще некоторое время! Но твоя мама уперлась. Видимо ей нравится подвергать своих
детей опасности, бросать на верную смерть.
Лицо Кое было нечитаемым. Озаки не говорила, но было видно: она
настолько потеряна, что еле держится на ногах. Акутагава медленно подошел к ней
и подхватил под руку. Атмосфера становилась все напряженнее.
Чуя повернулся к матери и опустил глаза:
— Что на самом деле происходит?
Кое отчаянно посмотрела на сына. Ее губы дрогнули.
— Прошу, не верь этому мужчине. Он дьявол во плоти!
— Но почему?! Почему всю мою жизнь ты никогда не отвечаешь прямо на
мои вопросы?! Если ты не скажешь мне, что случилось, то я не встану на твою
сторону!
Кое лишь закрыла лицо руками и расплакалась. Сквозь всхлипы и
рыдания едва можно было разобрать отдельные слова.
— Он… Запрет… Не отпустит никогда. Всю жизнь…
Чуя начинал закипать. Кровь пульсировала в ушах, ногти впивались в
ладони. Ворот рубашки так не кстати давил на шею и только больше выводил его из
себя.
— С чего господину Огаю запирать кого-то и держать здесь насильно?
Тогда Мори оттолкнулся от стола, подошёл к рыдающей Озаки и присел
рядом. Он аккуратно убрал руки с заплаканного лица Кое и притянул к своей
груди. Она бессильно опустила голову на его плечо, продолжая вздрагивать.
— Ты долго бегала по свету. Но яркие лучи солнца обожгли твою нежную
кожу. Цветы, рождённые во тьме, как ни крути, только во тьме лишь выжить могут.
Больше терпеть Чуя не мог. Он быстро вышел из кабинета и хлопнул
дверью. В груди медленно распускался острый цветок. Гнев обжигал изнутри. Чуя
побежал. Он бежал долго, пока не оказался на узкой бетонной лестнице. Именно
здесь он сегодня видел двух девчонок, любящих побаловаться наркотическими
веществами. Он резко сел, пытаясь успокоиться. Где-то в глубине сознания,
билась тревога. Как он мог оставить дорогого человека в таком состоянии? Но
справляться со своими эмоциями становилось все труднее. Чуя резко ударил
кулаком по толстой стене. Раздался глухой звук. И ещё, и ещё, и ещё один.
Только тогда Накахара обессиленно упал. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза.
Чуя проснулся от резкого запаха, бьющего в нос. Захотелось
прокашляться. Накахара разлепил глаза и сонно оглянулся. Перед ним сидел Дазай.
Он, полностью погрузившись в мысли, не заметил, как Чуя проснулся, и продолжал
сосредоточенного всматриваться в одну точку. Тонкие черты лица, аккуратный нос,
прикрытые веки. Волосы немного спутаны и лежат неровно, слегка завиваясь.
Только теперь Чуя заметил тонкую сигарету у него в зубах. Накахара слегка
закашлялся и приподнялся на одной руке. С его плеч на ступеньки спал светлый
шерстяной кардиган. Дазай наклонился, чтобы поднять вещь.
— С добрым утром, Спящая красавица, — усмехнулся он.
Чуя недовольно поморщился.
— У тебя какой-то маяк появляться в такие моменты? Или ты просто
обитаешь в странных местах в странное время?
— А ты решил устроиться в местном наркопритоне на дневной сон?
— Тебе какая разница?
— Если ты вдруг не заметил, я тут не просто так сижу. Следовало бы
быть хоть чуточку благодарнее, не думаешь?
— Благодарю. Всегда мечтал пропахнуть сигаретами и час отмывать в
душе с себя это дерьмо.
— Да… не для тебя эта школа. Ладно, — Дазай поднялся, — в этот раз,
думаю, ты сам справишься дойти до комнаты.
Чуя только недовольно цыкнул. Когда Дазай скрылся, он, последовав
его примеру, тоже поднялся и побрел в свою комнату.
Путь длился неимоверно долго. Не давала покоя реакция Кое. Он
оставил ее, оставил рыдать на плече у этого человека. Сейчас Чуя искренне
радовался неизменности своего брата. Хотя бы кто-то остался с матерью в нужный
момент.
Идти предстояло в другой корпус. На улице веяло вечерней прохладой,
Чуя недовольно поежился. На небе собирались густые облака, лес покачивался от
лёгкого ветра. Накахара шёл медленно. Он чувствовал: что-то случилось.
Наконец он добрел до своего корпуса. Приоткрыв входную дверь, он
зашёл в тёплое здание, поднялся по скрипящим ступенькам и остановился перед
темным проходом. Вот она. Старая низкая деревянная дверца. Нужно всего то
коснуться тонкой железной ручки и слегка потянуть на себя. Мысленно досчитав до
десяти, Накахара прошёл в темноту коридора, подошёл к комнате, положил руку на
дверь. Сердце колотилось. Он сделал глубокий вдох и толкнул дверь.
Кое бегала по всей комнате и активно что-то рассказывала Акутагаве.
Она металась из угла в угол, заглядывала в каждую тумбочку и выворачивала
оттуда вещи. Аку терпеливо шёл за ней, подбирал выпавшую одежду и внимательно
слушал. В центре комнаты развалилась пара чемоданов.
— Мы уезжаем? — вздохнул Чуя.
Кое и Акутагава растерянно оглянулись. Озаки ненадолго замялась и
вздохнула.
— Только я и Аку. Ты останешься тут до конца учебы.
— Что?! Почему?
— Мне пришлось, Чуя. Прости.
Накахара непонимающе уставился на мать. Легкая детская обида
блеснула в ясных небесных глазах. Чуя подошёл к небольшой кровати и сел на
мягкую, ещё свежую постель. Выражение его лица было беспорядочным. В нем
смешивалась грусть, обида, злость… и тоска? Сам Чуя путался в том, что
испытывает в этот момент.
Закончив собирать вещи, Кое подошла к Накахаре и присела рядом.
— Чу. Все хорошо. Я понимаю, что это внезапная новость тебя
…удивила. Но так вышло. Иногда обстоятельства сильнее нас.
Чуя машинально кивнул. Мать только вздохнула, чмокнула его не
прощанье в лоб и поднялась с кровати.
— Не держи на нас зла. Мы ещё увидимся, обязательно увидимся. Пока.
Накахара так и остался безмолвно сидеть на старом матрасе. Дверь
хлопнула, послушался удаляющийся цокот каблуков Озаки.