Глава 16. (1/2)

Холодный ноябрь. За окном идёт сильный дождь и завывает ветер. На парте лежит толстая тетрадка с аккуратным каллиграфическим почерком, там же старый библиотечный учебник с потрёпанными страницами. Рядом сопел Ньютон. Склонившись над своими конспектами, он сладко спал, так как очередную ночь провёл за своим стареньким компьютером. Впереди, на самой первой парте, усиленно записывала за преподавателем всю лекцию Анафема, которая изредка поворачивала голову в сторону друзей, чтобы пригрозить, дабы они не спали, а учились. Именно так проходило каждое утро Азирафаэля в университете.

Большое количество предметов – цитология, зоология, химия, общая биология, разумеется, ботаника и многое-многое другое – нужно было запомнить и хоть чуточку понимать, чтобы в декабре сдать очередную сессию. Но как бы Азирафаэль ни пытался учиться, ему все науки давались ужасно плохо, и если бы не Кроули, то, наверное, он был бы худшим на потоке и готовился бы собирать вещи обратно в Тадфилд. Однако, даже Кроули не мог помочь ему полностью, так что приходилось ходить на все пары к восьми тридцати и, превозмогая сон, слушать очередную тему, стараясь не зевать и желательно не терять суть объяснения.

Первой парой по обыкновению была зоология у старенького преподавателя, который даже не смотрел на студентов, умудряющихся выспаться на первой паре. Зато сон как рукой снимало, когда наступала ботаника. Все сразу же выключали свои смартфоны и убирали звук, подготавливали тетрадь потолще и несколько запасных ручек. Потом приходил профессор и гневным взглядом обводил всех студентов, заставляя всех замолчать и обратить всё внимание на него.

Азирафаэль особенно любил смотреть на профессора в этот момент. Энтони появлялся в аудитории, словно змей, тихо и бесшумно, и своей особой походкой направлялся к столу, где громко ударил о поверхность тяжёлой папкой, окончательно развеивая сонную атмосферу. Гордо выпрямившись, Кроули медленно высматривал каждого, но за его чёрными очками, которые он с недавних пор снова начал постоянно носить, нельзя было разглядеть ни одну эмоцию, а значит раскусить настроение преподавателя и ауру сегодняшнего занятия никто не мог. Все, затаив дыхание, ждали вердикта.

И вот сейчас профессор Кроули точно также стоял перед толпой дрожащих студентов. Вот он поднёс руку, заправив выбившуюся рыжую прядь за ухо, и заодно поправил дужку его новых очков. Азирафаэль не знал, как перестать улыбаться от переполнявшего его счастья – Кроули носил его подарок, практически не снимая. Он видел, что преподаватель выходит из своей Бентли в них, ходит с ними в столовую и ведёт лекции. Поэтому в глубине души юноша радовался, что смог угодить профессору.

Кроули разместился у себя за столом, позволяя другим сесть за парты, и потом громко продиктовал название новой темы. Все студенты принялись быстро шуметь ручками, записывая. Азирафаэль также взял ручку для вида и начал писать что-то в тетради, но как всегда не успел, ведь мысли снова вернулись к Кроули. Сейчас блондин, ничего не слушая, со спокойной душой разглядывал профессора, который начал чертить схему на доске. Эту тему они прошли с Кроули ещё две недели назад.

Сейчас можно было рассмотреть фигуру преподавателя: стройные ноги, ровную спину, широкие плечи, волосы, вьющиеся до плеч. Но истинным удовольствием было лицезреть, как Кроули поворачивался, позволяя рассматривать его лицо: острые скулы, тонкие губы, глаза, которые, к сожалению, были скрыты за чёрным стеклом.

После дня рождения профессора отношения между ними улучшились. Теперь Кроули не выгонял студента из номера каждый раз, когда их встреча подходила к концу. Наоборот, они оба подолгу валялись в кровати, переводя дыхание после очередного секса, потом болтали на отвлечённые темы, шли в душ и вместе покидали отель. Кроули теперь постоянно подвозил парня. Он терпеливо ждал в машине, если блондин долго собирался или что-то забывал в отеле, возвращаясь обратно. Однажды Энтони даже заранее вышел, чтобы прогреть машину в особенно холодный вечер.

Но всё это были лишь мизерные изменения, и их для Азирафаэля было чертовски мало. Хотелось большего, хотелось не просто валяться на кровати, а лежать вместе в обнимку, не боясь запустить пальцы в рыжую шевелюру, или говорить о чём-то большем, чем обыденное обсуждение погоды и последних новостей политики.

— Ази! Ази! Ты меня слышишь? — шептал Ньют над ухом, пытаясь дозваться до друга, который в очередной раз ушёл в свои мысли.

— Чего? — ответил наконец блондин, когда его пнули ногой под партой.

— Ты понял, что такое «рhaeophyceae»? А то этот демон как всегда на своём демоническом языке объясняет, и никто понять не может, — взмолился друг, пытаясь перерисовать картинку с доски.

— Ну, если говорить простыми словами, то это бурые водоросли, то есть класс отдела охрофитовых водорослей, — прошептал Фелл по слогам и снова перевёл взгляд на профессора.

— А-а-а, это же невозможно запомнить! — взвыл приятель, после чего получил гневный взгляд от Анафемы, которая пригрозила сидеть тихо. — Как ты вообще всё это понимаешь? Мне только чтобы с латинского всё перевести нужен час, а потом все эти схемы, таблицы...

— Ну, я просто внимательно слушаю профессора Кроули. Он достаточно понятно объясняет, — также шёпотом ответил Азирафаэль, и настала его очередь получить от Анафемы грозный взгляд.

— Ага, внимательно слушаешь... Ты скоро в нём дыру просверлишь взглядом. Или это особый способ по запоминанию? Гипнотизируешь его, чтобы он тебе автомат поставил? — усмехнулся друг, и Азирафаэль тоже не смог сдержать улыбки.

Вдруг в кабинете резко наступила тишина. Все студенты сидели молча, опустив свои головы в тетради и пытаясь в удавшуюся минутку дописать материал. Лишь Анафема серьёзно смотрела на них. Потом Азирафаэль перевёл взгляд и столкнулся с чёрным стеклом.

— Я смотрю, — раздался холодный голос профессора, который, скрестив руки на груди, стоял возле доски, — мистера Пульцифера и мистера Фелла что-то рассмешило в моей лекции. Может, поделитесь тогда со всей аудиторией, чтобы мы все посмеялись?

Ньют вжал голову в плечи и опустил свой взор в тетрадь, боясь посмотреть на гневного профессора. Азирафаэль же только и смотрел в тёмные стекла, не сумев отвести взгляда от такого Кроули, который гордо стоял у стены, скрестив руки на груди. По спине пробежались мурашки, а дыхание участилось.

— Простите, профессор, — это всё, что смог выдавить из себя Азирафаэль после затянувшейся паузы, а потом он облизал пересохшие губы.

— Ладно. В следующий раз выгоню из аудитории, — проговорил Кроули, присаживаясь на свой стул. — И это касается всех! — прикрикнул он в конце.

Остаток лекции прошёл в спокойном темпе. Теперь никто не прерывал преподавателя и не мешал Азирафаэлю следить за передвижениями профессора по классу, за тем, как изящная кисть держала мел. Теперь никто не мешал слушать бархатный голос и следить за каждой реакцией на лице Кроули.

— Предупреждаю, что со следующей недели я начну проводить обязательный блиц-опрос, — начал Кроули свою мысль, как только прозвенел звонок, — и не ждите, что я вам скажу определённую дату и время. Нет. У меня другая политика. Я спрошу, когда захочу и кого захочу. Но учтите, к концу семестра я опрошу всю группу, так что советую готовиться к каждому занятию. Не сдавший не будет допущен до зимней сессии, — после грозного объявления профессор собрал вещи и также быстро и внезапно покинул аудиторию, оставив напуганных студентов.

Под недовольные причитания одногруппников Азирафаэль поспешил собрать вещи. Быстро запихнув в рюкзак толстые конспекты, старый учебник и пенал, он поспешил в раздевалку, чтобы успеть забрать пальто и не попасть в самый пик студентов, которые тоже спешили домой. Одевшись и замотав на шее шарф, юноша нашёл друзей и вместе с ними вышел на улицу.

— Это какой-то ужас! Что значит «Я спрошу, когда захочу и кого захочу»?! — возмущалась Анафема во весь голос.

— А то, что этот демон может тебя спросить в начале следующей недели, или в конце месяца, или перед самым экзаменом. Он может спросить тебя как на лекции, так и на семинаре. И ты никогда не знаешь, когда ему приспичит тебя опросить, — объяснил Ньют, поправляя очки. — Мне как-то старшаки рассказывали, что профессор поймал одного студента в коридоре и попросил слёту рассказать строение цветка. Ну, парень растерялся и в итоге ничего не сказал, его и не допустили до сессии, — рассказав это, Ньют замолчал, потому что со второго этажа института неожиданно донеслись крики.

Обернувшись, Азирафаэль увидел окно профессора Кроули, которое было открыто. Именно оттуда и доносился шум. В окне мелькнула сначала рыжая шевелюра, а потом что-то маленькое и чёрное . Из-за толпы студентов, которые спешили домой, и шума машин Азирафаэль толком не смог понять диалог, лишь уловил обрывки отдельных фраз: «Это очень важно, Кроули», « На кону репутация ВУЗа» и « Я все твои сорняки выкину к чёртовой бабушке!».

Когда крики окончательно стихли, Азирафаэль повернулся и заметил, что его друзья уже ушли вперёд, что-то бурно обсуждая. Догнав Анафему и Ньюта, он зашагал вместе с ними и присоединился к обсуждению нового фильма, который недавно вышел.

— Не знаю, я бы сходила, но так, чисто за компанию. Графика по трейлеру оставляет желать лучшего, но сюжет должен быть интересным, — рассуждала Анафема.

— Отлично, тогда предлагаю пойти прям сегодня. Ази, ты с нами? — с надеждой спросил Ньют и посмотрел на друга.

— Ох, боюсь, сегодня не получится, ребят. У меня уже есть планы на этот вечер, — осторожно отказался Азирафаэль.

— Ты что, опять уходишь? Я тебя практически не вижу в общаге вечером. Может, расскажешь, куда ты ходишь и для чего наряжаешься? — поинтересовался друг, хлопнув Азирафаэля по плечу.

— Ох, Ньют, я думаю, у нашего Ази назначена особая встреча. Бабушка Агнесса недавно видела во сне тебя и ещё одного человека, вы сидели рядом, очень-очень близко, и что-то вместе читали. Она предположила, что ты влюбился.

Блондин покраснел и поспешил отвести взгляд.

— О! Так значит, видение верное! Неужели ты сегодня идёшь на свидание?

Азирафаэль ничего не ответил, только заалел щеками, выдавая себя с головой.

— Оу, получается, у тебя новый парень, — протянул Ньют, почесав затылок. — А я-то гадал, куда ты так часто сваливаешь, да ещё и при параде. Теперь ясно... Надеюсь, ты познакомишь нас со своим избранником.

— Нет, мы не вместе, мы просто общаемся. Так что твоя бабушка, Анафема, ошиблась, — робко ответил блондин, опуская взгляд.

— Моя бабушка никогда не ошибается. Её видения всегда точные и верные, но их порой можно только понять задним числом, — возразила Анафема, обнимая блонлина за плечи. — В любом случае, даже если вы не вместе, я рада, что ты нашёл того, с кем тебе хорошо. Главное, чтобы он не оказался таким же придурком, как Габриэль.

— А вот, собственно, и он, — сообщил Ньют, заметив вдалеке высокую фигуру, облачённую, как всегда, в костюм с иголочки, с идеальной улыбкой на лице.

— О Боже, как же он мне надоел, — мученически простонал Азирафаэль, закатывая глаза.

— Не волнуйся, мы тебя не бросим, — весело подмигнула Анафема, направляясь в сторону Гейба.

Азирафаэль кивнул и уверенно зашагал с друзьями в сторону выхода с территории университета, прямиком навстречу своему бывшему. Габриэль стоял возле машины и широко улыбался, высматривая из толпы студентов Азирафаэля. Заметив своё золотце, парень подбежал к нему и крепко обнял.

— Зира, солнышко моё, как же я рад видеть тебя... — он обвёл взглядом Анафему с Ньютом и еле заметно скривился, — и твоих друзей. Мы можем поговорить наедине?

— Прости, Габриэль, но не думаю, что нам есть, о чём разговаривать, — ответил Фелл, делая шаг назад, чтобы высвободиться из крепкой схватки.

— Неужели ты не выделишь мне пару минуток? — промурлыкал брюнет, приторно улыбаясь.

— Не выделит! — вмешалась Анафема, гордо задрав голову, чтобы сказать это прямо в лицо обидчика её друга. — Ты же слышал: он не хочет с тобой разговаривать.

— Азирафаэль, — начал снова Габриэль, игнорируя краснеющую от злости девушку. — Объясни своим друзьям, что это наше личное дело, пусть не вмешиваются. Мы взрослые люди и способны уладить конфликт без посторонней помощи.

— Да что ты о себе возомнил?! — снова начала Анафема, но Азирафаэль положил ей руку на плечо и мягко улыбнулся.

— Он прав, Анафема. Я сам могу с ним поговорить, вам не о чем беспокоиться. Вы идите, а вечером мы созвонимся, — Азирафаэль ещё раз улыбнулся, тем самым заверив, что с ним всё будет хорошо.

Он попрощался с друзьями. Когда Ньют всё-таки забрал возмущающуюся Анафему, которая сверлила Гейба холодным и недоверчивым взглядом, брюнет выдохнул и теперь уже спокойно улыбнулся, без наигранной фальши.

— Ну что, раз мы теперь остались одни, то можно спокойно поговорить, — начал брюнет и протянул Азирафаэлю руку.

— Это ещё зачем? — изумился блондин, смотря на открытую ладонь.

— Я думаю, в тёплом кафе будет куда приятнее, чем на холодной улице. Ну же, солнышко, я же тебя не укушу, — усмехнулся Габриэль, продолжая протягивать руку.

Но Азирафаэль засунул руки глубже в карманы и прошёл мимо Габриэля в сторону кафетерия. Гейб поспешил его догнать и шёл тихо рядом, давая редкие комментарии относительно погоды. Через пару минут они уже подошли к небольшому заведению. Внутри они заняли столик.

— Что ты будешь, золотце моё? — ласково спросил Габриэль, подзывая официанта. — Может, пирожное или кусочек торта?

— Спасибо, откажусь, — строго ответил парень.

— Ну, Зира, не обижай меня. Позволь за тобой поухаживать. Заказывай, что хочешь, я оплачу, — продолжал настаивать Гейб.

— Спасибо, я не голоден, — тон всё также оставался непоколебимым.

— Тогда позволь мне сделать заказ за тебя.

К ним подошла девушка-официантка и приготовилась записывать заказ в свой блокнот.

— Мне, пожалуйста, зелёный чай с маффином, а моему парню чёрный чай и пирожное «Три шоколада». Надеюсь, тебе понравится.

— Мог бы не утруждаться, — выдохнул Азирафаэль. — О чём ты хотел поговорить?

— Я хотел увидеть тебя. На звонки ты не отвечаешь, смс не читаешь, на мои встречи не приходишь. Я соскучился, Зира! — Габриэль накрыл руку Азирафаэля своей, невесомо её поглаживая. — Я понимаю, что в прошлый раз я повёл себя не лучшим образом, мне не стоило так говорить о тебе, и мне не стоило обсуждать с Мишель нашу жизнь. Но пойми и меня, я просто хотел, чтобы мы были счастливы.

— Габриэль, постой, — остановил эту красивую речь Азирафаэль и убрал свою руку. — Послушай теперь меня. Я не думаю, что смогу всё забыть. Давай просто останемся друзьями и разойдёмся.

— Зира, я не хочу, чтобы ты был мои другом, ты меня устраиваешь как партнёр. И ты прекрасно знаешь, что в будущем я хочу видеть тебя и своим мужем. Я понимаю, что моё отношение к тебе было изначально неправильным, но после того, как ты покинул меня, я понял, каким глупцом всё это время был и что относился к тебе ужасно. Прошу, милый мой, маленький мой, давай забудем всё это и снова будем вместе. Я исправлюсь, я буду работать над собой и стану лучше для тебя, — Габриэль снова захватил руку Азирафаэля в плен и коротко поцеловал переплетённые пальцы. — Все пары проходят через ссоры, это нормально, и мы с тобой вместе пройдём через этот этап нашей жизни.

Азирафаэль внимательно слушал речь Габриэля и смотрел ему в глаза. Возможно, ещё пару месяцев назад, если бы он услышал подобную речь, то, не раздумывая, кинулся бы Габриэлю на шею и расцеловал. Однако сейчас он не чувствовал ничего, не было желания очутиться в знакомых объятиях. Теперь строгий голос не дарил ощущения спокойствия, а поцелуи, оставленные на тыльной стороне руки, отталкивали. И юноша в следующий момент понял, что все чувства, которые он испытывал к Гейбу раньше, исчезли навсегда, оставив только воспоминания о предательстве и осознание то, что его никогда не любили.

— Нет, Габриэль, — ответил Азирафаэль и, высвободив руку, прижал её к своей груди. — Мы будем счастливы только с кем-то другим, но не вместе. Нам пора разойтись. И я искренне желаю тебе встретить того единственного и дорогого...

— С кем-то другим? Азирафаэль, что за бред? Я счастлив только с тобой, и никого другого мне не надо, — уверял брюнет, придвинувшись ближе, словно желая подчинить блондина. — Я понимаю, что поступил ужасно, и я прощу прощения. Я клянусь тебе, что я изменюсь. Я уже изменился. Я пытаюсь каждый день встретиться с тобой, чтобы извиниться, я признал свою неправоту и каждый день работаю над собой, чтобы быть для тебя идеальным. Зира, послушай меня, я люблю тебя так сильно, что готов пойти на любые жертвы, лишь бы ты был рядом со мной. Разве ты не этого всегда хотел?