Глава 13 (1/2)

Кроули бежал по коридору к себе в кабинет, надеясь сейчас наконец-то расслабиться и снять напряжение после четырёх изнурительных пар. Он бежал сквозь толпу обучающихся, которые спешили покинуть альма-матер и поскорее оказаться дома. Студенты, словно чувствуя негатив, что исходил от профессора, расходились по сторонам, уступая ему дорогу.

Энтони, поправив свои волосы, что выбились из хвостика, в одно мгновение поднялся по лестнице и теперь спешил по длинному коридору. Оставалось сделать пару поворотов и он окажется на месте.

— Кроули! Куда это ты так спешишь? — поинтересовалась Вельзевул, которая неожиданно появилась за очередным поворотом, врезавшись в Энтони.

— Здрасьте, Мисс Балл. Ох, посмотрите, сколько время: уже полпятого. А это значит, что мой рабочий день закончен. И все мои дела Вас не касаются! — как можно спокойнее ответил мужчина и поспешил обойти ректора. — В общем, не буду Вас задерживать! До свидания...

— Стоять! Я ещё тебя не отпускала!

Не успел Кроули сделать и шага, как ему на плечо легла маленькая ручка и острыми ноготками, которые больно впились в плечо.

— Как продвигается работа над статьёй?

— Статьёй? Ах, да... Научная конференция, весной... Я помню. Я как раз работаю над основной проблематикой, — нагло слукавил Энтони, ведь из всей работы у него на компьютере был только файл с названием статьи.

— Я очень надеюсь, Кроули, что эта работа будет выполнена качественно, чтобы всем было интересно. Это означает, что статья не должна быть сухим изложением фактов и цифр, как обычно. Помни, на карту поставлено финансирование всего ВУЗа, а, значит, и финансирование твоей горячо любимой оранжереи.

— Я сделаю всё, что в моих силах, Мисс Вельзевул Балл, — прошипел сквозь зубы мужчина, выдавив из себя что-то наподобие улыбки.

— Прекрасно! Жду предварительный текст к концу ноября.

Женщина потрепала профессора по волосам, портя идеальную укладку. Энтони снова попытался натянуто улыбнуться на прощание, провожая взглядом удаляющуюся спину.

А вот теперь он не спешил уходить. Он всё стоял на том же самом месте столкновения и вглядывался в окно. Как только на улице показалась Вельзевул, которая подошла на парковке к своему чёрному «Мерседесу», села в него и уехала, Кроули выдохнул и снова стремительно побежал по коридору.

Залетев в кабинет, Кроули застал Азирафаэля, сидящего за его столом и внимательно читающего данный ему учебник. Студент аж вздрогнул, когда профессор резко открыл дверь, тяжело дыша. Кроули с довольной улыбкой и растрёпанными волосами подошёл к студенту вплотную, нагибаясь над учебником.

— Итак, на чём мы закончили? — Кроули внимательно бегал глазами по тексту, пытаясь вспомнить, что ещё он не объяснил.

— Вы объяснили строение околоцветника, а потом начали говорить про адро... андро... — запнулся студент и свёл брови, пытаясь вспомнить сложный термин.

— Андроцей. Я понял. Так, если говорить простыми словами, то это совокупность тычинок в цветке. Их количество варьируется от одного до нескольких сотен. Тычинки могут быть свободными или срастаться, а ещё могут иметь неодинаковую длину. Посмотри на рисунок, — Кроули положил перед лицом Азирафаэля небольшую схему и взял в руки карандаш, показывая каждый отдельный элемент, — тычинка состоит из тычиночной нити и пыльника. Пыльник имеет две половинки, которые называют теки. Эти теки отделены друг от друга связником, и каждая тека содержит по два пыльцевых гнезда. Вот здесь располагается эпидермис, за ним следует эндотеций, а под эндотецием располагаются пара средних слоёв.

— Получается, тычинка состоит из тычиночной нити и пыльника. У пыльника есть... теки, в которых находятся два пальцевидных гнезда. А это...

Азирафаэль уже больше часа пытался запомнить всю информацию, что дал ему Кроули. К сожалению, мозг уже не был способен уместить такой объём.

— Эпидермис и эндотеций, — подсказал Кроули, беря руку студента и обводя карандашом нужный элемент на рисунке. — Думаю, на сегодня хватит, а то я последние силы у тебя заберу. Просто почитай перед моей парой этот параграф и всё усвоится. А теперь перейдём к более интересной части наших занятий. Раздевайся.

Азирафаэль слабо кивнул и поспешил сложить учебник и конспекты в рюкзак. Кроули тем временем начал постепенно расстёгивать свою рубашку. Азирафаэль повторил за другим мужчиной, после чего аккуратно повесил собственную рубашку на стул.

Пока юноша расправлял плечики рубашки, чтобы на них не появились складочки, он почувствовал, как сзади к нему подошли и обняли за талию, притягивая ближе к чужой груди. Блондин ощутил, что профессор уже возбуждён. Тот сквозь брюки потирался о задницу Азирафаэля, одновременно оставляя россыпь поцелуев на спине. И вот, спустя пару таких движений, из груди Азирафаэля вырвался первый стон удовольствия.

Это было их не первое занятие, и каждое из них проходило одинаково. Всё обязательно начиналось с углублённого изучения ботаники с подробным разбором каждой темы. Кроули к данной стороне «соглашения» подошёл со всем энтузиазмом: он притащил студенту из библиотеки сотни учебников разных авторов и постарался подобрать то, что блондин мог бы без затруднения прочитать, при этом усвоив суть написанного. Энтони пытался объяснять студенту темы разными способами: показывал на пальцах, старался рассказывать более простыми и доступными словами. Но Феллу всё равно было тяжело понять этот нелёгкий предмет.

Как-то Кроули попробовал объяснить тему на схемах, и, на удивление обоих, это сработало! Оказалось, у Азирафаэля бесподобная визуальная память. Так что, изучив сильную сторону студента, Кроули стал на все уроки таскать схемы, наглядные модельки, или он показывал научные фильмы, параллельно рассказывая об особенностях строения растений.

Но даже при таком раскладе процесс всё равно шёл медленно и с большим трудом. Кроули злился, психовал, когда Азирафаэль не мог нормально повторить материал после очередного объяснения, или же ругался, когда юноша путал названия растений. Хотя Энтони помнил, как его взрывной темперамент и, следовательно, гневные крики испугали студента во время самого первого индивидуального занятия, поэтому старался как можно быстрее успокоиться и объяснить всё заново, но уже по-другому.

Вскоре подобная методика дала плоды: Азирафаэль теперь с лёгкостью мог рассказать тему у доски, без труда мог сам сделать домашнее задание и с радостью помогал одногруппникам, когда те ломали голову над очередным заданием, данным демоном.

Стоит сказать, что Кроули подтянул знания Азирафаэля не только по своему предмету. Профессор сам порой садился за учебник по зоологии или цитологии и вспоминал основы этих наук, а потом разжёвывал ту или иную тему блондину. В общем, теперь юноша стабильно учился на четыре и пять, чем удивлял многих преподавателей.

Однако, после каждого индивидуального занятия следовал жаркий секс. Поначалу Азирафаэль очень смущался и стеснялся. Ещё в самый первый день их соглашения блондин вообще захотел отказаться и уйти, но Кроули, применив всё своё обаяние и прибегнув к дару убеждения, начал вновь шептать тому на ухо о всех прелестях их договорённости, сопровождая слова ласками. От таких приятных прикосновений студент растаял и в итоге согласился, отдаваясь страсти и желанию.

Соглашение было до безобразия простым: Кроули помогает Азирафаэлю с учёбой, подтягивая по предметам, взамен студент спит с преподавателем. Как ни странно, даже в таком простом договоре существовали определённые условия, на которых сильно настоял Энтони.

Первое – соблюдение субординации. Да, как бы это смешно ни звучало, Кроули чётко определил их границы. Пускай они любовники, которые трахаются внеучебного времени, – они всё равно остаются профессором и студентом, которые каждый день пересекаются в университете и контактируют друг с другом. Не хочется даже гадать и представлять, какие могут поползти слухи, если, не дай Бог, Азирафаэль назовёт профессора по имени, а Кроули по привычке ляпнет какое-то сокращение. Вот причина, по которой было принято решение обращаться друг к другу также, как и в повседневности.

Второе – соблюдение полной секретности соглашения. Ни одна живая душа, друг, родственник, даже любимая кошка, короче, никто не должен знать об их связи. Если информация куда-либо просочится, то их двоих настигнут весьма неприятные последствия: Азирафаэля, скорее всего, отчислят с унижающей характеристикой, после чего юноша не сможет поступить ни в один достойный институт, а Кроули уволят с позором, и всё научное сообщество перестанет его воспринимать, как молодого, перспективного, подающего надежды профессора.

И третье, самое важное, по мнению Кроули, условие – никаких поцелуев в губы!

— Почему мне нельзя Вас целовать? — изумился блондин в тот день, когда, полностью уверенный в себе, заявился к Кроули в кабинет и дал твёрдое согласие.

— Потому что люди целуются исключительно тогда, когда любят друг друга. Мы же просто будем трахаться, — удивлённо ответил Кроули на столь глупый вопрос, пусть и старался не выдавать своё изумление.

— Но вы ведь меня уже целовали. Ну, тогда, после паба, — неловко замялся блондин, опустив взгляд в пол.

— Да, целовал, но в тот вечер я серьёзно поругался с Аланом. Можно даже сказать, мы тогда расстались, плюс мы с тобой оба были пьяны и не отдавали отчёта своим действиям, — сухо заявил Кроули, внимательно рассматривая смущающегося студента.

— Это потому что я ужасно целуюсь? — робко спросил парень, который вновь надеялся припасть к губам профессора, чтобы ощутить их вкус.

Его мечтам не суждено сбыться.

— Нет, дело не в тебе. Просто, пойми, поцелуй – это дурная привычка для любовников, которая может привести к привязыванию. А я не собираюсь к тебе привязываться. Всё, что мы планируем делать, – лишь временная мера, чтобы я смог разобраться со своим телом. Как только я перестану на тебя реагировать, всё вернётся на круги своя и наши встречи закончатся.

Энтони довольно улыбнулся после того, как Азирафаэль повторно согласился, услышав все условия.

— Ну, что же, тогда раздевайся.

Хищная улыбка стала ещё шире.

После этого разговора прошли три недели. И теперь всегда по понедельникам, четвергам и субботам в кабинете профессора Кроули в пять вечера, когда университет был полностью пуст, происходили эти встречи.

Все их встречи были похожи одна на другую.

Кроули с нетерпением ждал, когда сможет уединиться с Азирафаэлем. Поначалу он надеялся, что влечение к студенту пропадёт после пары подобных встреч, но нет: с каждым разом желание вырастало всё больше, а возбуждение было сложно контролировать. Кроули старался не смотреть на блондина на своих занятиях и меньше спрашивать, чтобы не выдать себя. Однако, Энтони просто не мог оторвать взгляд от мальчика, который невинно обхватил кончик ручки губами и внимательно слушал преподавателя. После того зрелища Кроули требовалась немедленная разрядка, поэтому он отворачивался к окну или доске, дышал полной грудью, пытаясь снять напряжение до назначенного дня.

Но бывали и случаи, когда Энтони, как бы усердно ни старался, не мог успокоиться. Тогда он тихо намекал Азирафаэлю, чтобы тот ненадолго задержался после пар. В эти дни Кроули перебивался взаимной дрочкой, после чего продолжал ждать назначенного дня.

Секс с Феллом стал для Кроули чем-то абсолютно другим. Он испытывал совершенно иные чувства, в отличие от тех, что мог дать ему Алан. Занимаясь сексом дома со своим возлюбленным, Энтони не видел того желания в глазах и не слышал сладостных стонов – всё было сухо, пошло и грязно. А вот минуты близости с Азирафаэлем дарили мужчине неописуемые восторг и эйфорию.

Когда день их встреч наступал, Кроули с большим рвением мчался в свой кабинет после всех пар. Сначала он терпеливо проводил занятие и только потом набрасывался на студента, не в силах контролировать свои эмоции.

Азирафаэль всё так же продолжал стесняться, покрываясь румянцем, но Энтони это только нравилось. В смущении юноши был какой-то особый шарм: уговаривать его, шептать на ухо всякие нежности, оставлять лёгкие поцелуи, нежные касания. Это всё ради того, чтобы получить одобрительный кивок и, наконец, насладиться телом юноши сполна.

И Кроули наслаждался. Он не зацикливался на удовольствии парня, а просто старался получить свою порцию удовлетворения.

Занятие начиналось с того, что каждый сам себя раздевал. Если быть честным, то Энтони ужасно раздражала многочисленная одежда, что находилась на Азирафаэле. Мужчину бесили эти многочисленные пуговички на его рубашках, поддетая маечка, всегда крепко завязанная бабочка. А ещё Энтони ужасно злило, что из-за всех этих слоёв их секс всегда оттягивался на пару минут из-за ожидания того, когда Азирафаэль разденется и аккуратно сложит весь свой гардероб стопочкой. Кроули даже пришлось выделить ему вешалку, чтобы, по словам Азирафаэля, ничего не помялось.

После этой процедуры полностью обнажённый Азирафаэль ложился на диван, а Кроули нависал над ним. Действия профессора всегда зависели от его настроения: в одни дни мог дразнить нежную кожу соска, в другие – только смотреть на тело, что извивалось под ним, а в некоторые дни он предпочитал совсем не раздеваться, создавая неприятное трение между тканью и мягкой кожей студента.

Энтони всегда старался довести себя до разрядки быстро. Практически сразу, как только они обнажались друг перед другом, Энтони начинал растягивать Азирафаэля без каких-либо лишних прелюдий, лишь бы услышать стон. Стон, который вызвал он, Кроули, своими действиями. Смазка, презерватив – всё происходило быстро и без особых нежностей.

Энтони получал своё, никогда не заботясь о том, на какой стадии юноша.

Азирафаэль, как обычно, переворачивался и вставал на четвереньки, выпятив зад. Вообще Кроули было плевать на позу, поэтому он лишь пожимал плечами и входил в податливое тело.

Не желая проблем ни себе, ни блондину, мужчина всё-таки старался нормально подготовить того и входил постепенно, давая им обоим привыкнуть. Если Азирафаэль что-то себе повредит, то удовольствию Кроули придёт конец. Так что скорее заботясь о себе, чем о юноше, Кроули на первых этапах старался действовать осторожно, а как только студент начинал насаживаться на член самостоятельно, у Кроули слетали последние предохранители.

Он вбивался в юношеское тело, совершенно не заботясь о том, что испытывает студент в этот момент. Он грозно рычал и ускорял темп, впиваясь руками в широкие бёдра, на которых должны потом остаться синяки. Он прижимался грудью к белоснежной спине, чтобы ощутить жар. Энтони прикрывал глаза и зарывался носом в белоснежные волосы, вдыхая какой-то приторный и непонятный аромат. Кроули делал всё, лишь бы утолить своё желание, утолить свой голод.

Что бы мужчина ни делал, долгожданное удовольствие приходило только после того, как он слышал блаженные стоны блондина. Видя, что парень под ним кончил и теперь еле держал своё тело, желая быстрее упасть на диван, Кроули кончил следом.

После оргазма Энтони сразу же выходил из тела. Он падал на рядом стоящее кресло, не желая делить диван и прикасаться к потному и грязному студенту.

Сейчас Кроули точно также сидел в кресле, стараясь успокоить дыхание. Когда он смог нормально дышать и двигаться, то он поднялся и подошёл к столу, чтобы достать упаковку салфеток. Достав пару штук себе, он кинул упаковку Азирафаэлю, который ещё не отошёл от сладкой неги.

— Собирайся. Мне некогда с тобой рассиживаться, — сухо произнёс Кроули, натягивая на себя джинсы.

Азирафаэль трясущимися руками начал наспех вытираться и собираться. Позже они распрощались и разошлись до следующей встречи.

Кроули сел в Бентли и поехал домой. Поднявшись к себе, он застал Алана, смотрящего какой-то фильм на диване. Это было удивительно, ведь в последнее время брюнет засиживался допоздна в офисе, появляясь в квартире только ближе к полуночи.

— Привет, котёнок. Как день прошёл? — прозвучал голос возлюбленного из гостиной.

— Привет, всё как всегда: идиоты-студенты, кретины-коллеги. Ещё и Вельзевул заебала со своей статьей, — раздражённо отозвался Энтони, плюхаясь на диван рядом с Аланом и целуя того в висок. — А у тебя как? Интервью прошло нормально?

— Какое интервью? – изумился брюнет, поставив фильм на паузу.

— Ну, как же, ты говорил, что сегодня встречаешься с модельером, у которого на показе что-то там произошло, — Энтони наклонил голову, сощурив свои глаза.

— Ах, да, точно! Как я мог забыть. Ты про Пьера Медранте? Да, всё прошло чудесно. Этот француз мне всё рассказал, так что, я думаю, скоро выйдет моя новая статья! — улыбнулся парень, хлонув в ладоши.

— Я рад за тебя.

Кроули нагнулся к Алану и захватил его губы в сладостный плен. Брюнет довольно застонал и перебрался к Энтони на колени.

— Ты же свободен в эту субботу? — поинтересовался рыжеволосый, разрывая поцелуй.

— М-м, да, а что? Хочешь пригласить меня на свидание? — лукаво улыбнулся парень, растягивая рубашку Кроули и припадая к чужой шее влажными поцелуями.

— Вообще-то я бы хотел отпраздновать с тобой мой день рождения, если ты про него, конечно, не забыл.

— Ох, котёнок, конечно, нет! Просто время так быстро пролетело, что не верится, что мы снова отпразднуем день твоего появления на свет вместе! — парень закусил губу и игриво потерся о пах Энтони, но тот никак не отреагировал на такое заманчивое действие.

— Сегодня был тяжёлый день. Пойдём спать, — лишь проговорил Энтони, снимая со своих коленей возлюбленного.