Часть 8. Неэрогенные зоны (1/2)

Решиться, подойти к сессии с нужным настроем Титул было легко. Достаточно во время привычного макияжа, пока ждала мальчиков, глядя на экран вместо зеркала, вспомнить день бунта Малыша.

Когда двое в масках его скрутили и вывели из квартиры, захлопнув перед носом Титул дверь. А она, немного пометавшись по холлу, успокаивая нервы и мысли, пришла сюда, в игровую. Сев за монитор, начала вызывать оперативников, только ждать пришлось мучительно долго.

Наконец, экран сменил её сосредоточенное, с бледным, полу-нетерпеливым, полу-обеспокоенным выражением лицо, на картинку знакомого помещения и спецовкой коллеги перед веб-камерой. Оперативник сместился от просмотра в сторону, нарочно, чтобы Титул увидела то, что запомнилось почище любого наказания: на заднем плане второй из бойцов придерживал белое худощавое тело на коленях со скованными за спиной руками. Лица сначала она не увидела, за свисающими вперед светлыми прядями. Зато, когда верхний рванул второй рукой за волосы и задрал Малышу голову…

Титул задохнулась от нахлынувших эмоций. Она впилась взглядом в мигающий красный огонек над экраном, хотя перед глазами все ещё стояли разбитые в кровь губы, измученное детсковатое лицо и ярко-красная полоса, наискосок пересекавшая нежную грудь, хрен знает от какого орудия. «Сволочи».

— Почему мне нельзя присутствовать? — произнесла она как можно более выровненным тоном.

— А разве тебе угрожала эта шавка? — первый презрительно откликнулся без капли удовлетворения, а это означало, что они только разогревались.

— Нет, не мне. Угрожал он порчей оборудования. Если мы не выполним условия. Завтра. А сегодня контракт все ещё действует…

— Заткнись, Ти! Какой контракт? Это прямое его нарушение, и отказ от правил!

Титул шумно выдохнула. Спорить было бесполезно: без контракта у парня нет никаких прав. Его личность стерта. Без документов, без денег, знакомств, родни… он сам себя обрёк на это, сам себя закопал. Как же она не разглядела, что он задумал? Это её ошибка, и она будет стоить ему слишком дорого.

Поняв, что уговорами дело не решить, предприняла другую отчаянную попытку:

— Допустим. Но ущерба никакого не было. И не будет, если поступить по уму. Подумайте, если вы что-то сейчас ему повредите или наплюёте на его табу — потери будут ощутимые и у вас. Я однозначно предполагаю процентов на шестьдесят, а если буду сильно расстроена, то обещаю убытков на все восемьдесят!

— Значит, с тобой мы тоже поговорим серьезно. Позже. Не волнуйся, — первый снова загородил собой мальчика за экраном и, перед тем, как связь оборвалась, послышался звонкий удар. И вскрик.

Для Титул это было словно вчера. Та далеко не немая сцена. Прокрутить её в голове, почувствовать беспомощность в ситуации, стереть с лица пресловутую гордость, и вместо неё накрасить губы цветом той красной полосы на его груди. Вспомнить, как всех, а больше всего её саму, восхитила непоколебимость молодого человека. Когда вымученный, побитый пацан продолжал просить мучителей продлить контракт. Перед таким упорством сдались даже «верхи».

В дополнении картины Титул нельзя было показывать слабость и жалость. Не позволить себе ни приласкать, ни залечить. Вместо того, чего ей на самом деле хотелось, следовало наложить на себя маску безучастности и неприемлемости такого поведения, и молча наблюдать со стороны, как Эндрю выхаживает Вишня.

Однако, он все это понял и простил. И даже пришел к ней через некоторое время, сам, решительно покорный.

За один тот день не стыдно было встать перед ним на колени. Позволить быть Мастером, хотя бы на час. А те двое верхних и ответственных за заказ — она в этом абсолютно убеждена — оценят его в новой роли.

Что до сегодняшних случайных ожогов? Да после всего что было, это такая мелочь… Надо продолжать.

Никита

Я видел перемену настроения Малыша: никакого задорного огонька и возбуждения в его глазах уже не ощущалось. Неудивительно, я бы тоже на его месте растерялся, и злился на себя.

Я передал ему бутылку с водой, и он аккуратно напоил все ещё прикованную Титул.

— Мастер, я готова продолжать, — довольно решительно произнесла она, и под отрешенный кивок Эндрю я отправился к саквояжу.

А для меня все было как продолжительный дурной сон. И кому все это было нужно? Больным людям в больном сумасшедшем мире…

Из сумки я достал довольно красивые цепочки, блестящие с переходом из черного в красный. Гладкие и не холодные, словно покрытые сверху приятным материалом. Одни из них соединялись кольцевыми креплениями, другие две заканчивались клеммами, и еще две пластырями для миостимуляции.

Если бы все это было несерьёзно, можно было бы с иронией показать Титул аналог её излюбленной перчатки с током. Однако все было реально: и обездвиженная брюнетка, и орудие пыток. И новые ночные кошмары мне на ближайшие месяцы тоже.

Я вернулся на свой крестик на полу. Малыш не стал брать у меня всю конструкцию. Вместо этого, он поднял и покрутил в пальцах клеммы, похожие на крошечные пасти крокодилов. Вроде они так и называются «крокодилы».

— Кажется, я немного ошибся, — задумчиво произнес Эндрю, — эти зажимы меньше, они мужские. Я случайно взял игрушку и для тебя.

Я готов был провалиться сквозь все этажи. Лететь вниз, набирая скорость лифта с оборванным тросом. Нет, нет и еще раз нет!

Но я не мог сдвинуться с места. Не мог ничего произнести или даже выругаться. Я уставился на Малыша глазами, полными мольбы.

— Твой саб будет очень красив, — послышался голос слева.

«Она ещё и издевается, вот су…» — додумать мысль я не успел — мне через шею уже перекинули самую длинную цепочку.

— Не трогай, опусти руки! — скомандовал Эндрю мне, инстинктивно пытавшемуся защититься. Ремни сбруи обтягивали под грудью, и от центрального крепежа диагонально под ключицами, оставляя без защиты основные области моей груди и ареолы. Я неуверенно опустил руки и мысленно приготовился испортить-таки кино своим…

Но крокодил сел на сосок совсем не больно. Я чувствовал давление, но это и все? Второй — то же самое. Я пытался разглядеть, но в полутьме что-то темное… Мягкая прокладка между губами зажимов? Плевать, что я теперь выгляжу, как порнографическая ёлка с гирляндами, мне хоть не больно!

«Блин, мне бы самому сейчас воды. И много. Я аж взмок от напряжен… блииин — я забыл про пластыри… тооок… вашу ж мать!»