XII. Родной и чужой. (1/2)
Стоило Сонхён зайти в привычный школьный класс, как староста тут же враждебно закидала её вопросами об отсутствии, словно та должна была проводить допросы. Они застопорились у самого входа в кабинет, и провинившаяся даже не могла двинуться, чтобы закрыть за собой дверь. Староста возмущалась так, что завлекала интерес всех сидящих в классе учеников. По ней нельзя было сказать, что она способна ответственно относиться к учёбе и своей должности, потому как совершенно не оправдывала внешним видом и характером устойчивое представление о старостах. Она была груба и дотошна к тем, кто её не слушался.
— И почему ты молчишь, Сонхён? Мне приходилось оправдываться за тебя, придумывать небылицы, потому что ты не соизволила мне даже написать! — хлопнув своим учебным блокнотом по парте, стоящей рядом, она заставила вздрогнуть прибывшую.
— Не могла я написать! Какого чёрта ты вообще отчитываешь меня? Возомнила себя королевой здесь только потому, что тебе дали возможность пользоваться этим?! — она злобно вырвала из рук старосты её блокнот для дежурных записей и швырнула его в сторону. Он под удивлённые вдохи улетел в сторону большого вазона с цветком.
— Да ты с ума сошла! — вдруг староста замолкла и подошла ближе, принюхиваясь, и вцепилась рукой в пиджак девушки. — Это, что, мужской одеколон? — она поморщилась.
— Не трогай меня! Это моего брата, — грубо ответила Сонхён, отпихивая от себя девушку.
«Чёртов Пак Джей, зачем ты наводил марафет рядом с моими вещами?»
— Чэвон, Сонхён, остыньте, — вмешался один из одноклассников. Это был немного уставший парень с небольшим бледно-зелёным пятном на щеке, которое, заметно, он пытался когда-то оттереть. Его немного оттопыренные уши были прикрыты отросшими волосами. — Пусть с ней разберётся учитель или директор. К тому же если причина была уважительная, то всё нормально?
Чэвон набрала побольше воздуха в лёгкие и вздохнула.
— Ты прав. Сонхён, — обратилась она к однокласснице, но не успела больше ничего сказать, так как её перебила буйная девушка, увидевшая всю эту картину с коридора. Дверь не закрыли же.
— Эй, ты что?! — она залетела в класс и потянула к себе Сонхён, после чего заслонила её. — Хватит свою злость выливать на всех, кто тебе не нравится, понятно? Не тебе отчитываться перед директором.
— О, знаешь, Юна, мне неделю компостировали мозги из-за того, что её нет. И мне не платят за то, чтобы я всё это выслушивала, хотя я прошу от вас всех всего ничего: просто писать мне, что вы не придёте и почему не придёте. И что? Где выполнение?
— Да мало ли что могло случиться! Я тебе говорила, что она даже мне не писала! — Сонхён взялась за рукав школьного джемпера подруги. Юна активно жестикулировала, занимая лидерскую позицию в споре, и пыталась захватить побольше места, наступая на противника. Кёнмин, до этого пытавшийся как-то разрядить обстановку, снова сел за парту и стал крутить ручку меж пальцев.
— Юна, — Сонхён хотела прекратить ругань и сесть на место. Остальные ученики были уже заняты своими делами и переговаривались. Чхве обернулась через плечо, игнорируя пронизывающий взгляд задетой Чэвон. — Пошли.
— Всё, Чэвон-щи, заканчиваем, — кивнула Юна и скрестила руки на груди. — В следующий раз Сонхён тебя предупредит, ладно?
Пак кивнула, с нескрываемой агрессией посмотрела в глаза Чэвон и обошла её, приходя к своему незанятому месту. Сегодня первым предметом была домашняя экономика, так как в последнем классе средней школы по голосованию определили, что именно эта дисциплина будет у них в старшей. Юна сидела, к сожалению, через два ряда от неё, поэтому переговариваться они не могли. И переписываться теперь тоже, так как на её телефоне установлен идиотский родительский контроль.
Но пока Юна стояла рядом с ней и присаживалась на соседнюю парту одной из учениц, которая запаздывала. Хотя до первого урока было ещё немного времени.
— Почему ты не заходила в сеть и не звонила мне? Где была всю неделю? Что случилось? — завалила уже Юна вопросами, но не с таким агрессивным посылом, как ранее Чэвон. Услышав интересную тему, ученик, сидящий впереди, развернулся и уставился на них в ожидании диалога.
— Отвернись, Кей, — буркнула Сонхён и замахнулась пеналом. Тот только отодвинулся ближе к парте и выпучил свои крохотные блестящие глаза.
— なんで？<span class="footnote" id="fn_32266177_0"></span> Я могу сидеть на своём месте так, как захочу! — выставил он аргумент и сел поудобнее, убрав с них двоих взгляд, но навострив уши. Сонхён закатила глаза и устало откинулась на спинку стула.
— Юна, давай я тебе потом расскажу, ладно? Сейчас уже звонок будет. И, я думаю, что учитель Хон…
— Доброе утро, ребятки! — в кабинет вошёл учитель экономики, а затем обернулся и снова исчез в коридоре, потому что его зачем-то кто-то позвал.
Пожав плечами в качестве «ничего не поделать», Сонхён виновато улыбнулась и проводила взглядом уходящую от неё Юну, надувшую щёки. Она всегда обижалась на мелкие вещи, но быстро отходила, так что девушка выдохнула, ещё раз хлопнула сидящего впереди неё японца по спине и уткнулась в планшет, выписывая термины на полях страницы стилусом. Кей только хитро прищурился и отвернулся, потому что учитель всё-таки зашёл.
≪━─━─━─━─◈─━─━─━─━≫</p>
Чонвон проснулся удивительно безмятежно, словно проспал действительно долго, а не те четыре часа, которыми наградил себя после долгих мучительных размышлений обо всей своей жизни. Он корил себя за всё, что знал, и в большой степени фигурировал вопрос учёбы и успеваемости. Сегодня был ровно девяносто седьмой раз, когда он не выполнил никакие задания, и в ночи он думал о том, что Сонхун наверняка его отругает за всё, а потом со своими густыми нахмуренными бровями, надутыми щеками и сильной обидой даст списать. Но сейчас Чонвон не предавался ночным мыслям, потому что было утро.
Он сел на кровати и посмотрел в окно, и солнце не слепило ему глаза с горизонта, как обычно. Ян непонимающе повернул голову к своему телефону, включил его и увидел, что ему светили с интерфейса два числа: двенадцать четырнадцать. Он проскулил и упал обратно на подушку, понимая в глобальной степени, что он чёртов неудачник и тупица. Чонвон поджал губы и закрыл глаза, чтобы собрать себя по кускам и снова не заплакать.
Он не пойдёт сегодня никуда, раз проспал так сильно. Всё равно они с Сонхуном поссорились.
Выйдя из своей комнаты, Чонвон потёр болящие глаза, словно покрытые толстой коркой, и уловил из гостиной звук работающего телевизора. Там на диване сидел ребёнок двенадцати лет и что-то рисовал в блокноте. Ян сверился с календарём на стене и убедился в том, что сегодня четверг, потому что курсор был именно на нём.
— Джувон, ты почему не в школе?
— М? — мальчик поднял голову и посмотрел на брата. У ребёнка были тёмные волосы — темнее, чем у Чонвона, — более узкие глаза и родинка над губой. — Не хочу.
— Что значит не хочешь?
— А ты почему не учишься? — в ответ с вызовом спросил младший брат, сжав в ладошке карандаш.
— Потому что у меня сегодня нет пар, — соврал он, повышая тон от накопившегося напряжения и стресса. — Я ещё раз спрашиваю, что значит ты не хочешь идти в школу?
— Я устал, — мальчик отвернулся. — Потом пойду.
— Тогда на тебе сегодня уборка, Джувон, — выплюнул Чонвон и развернулся, чтобы пойти в ванную. Мама оставила младшего брата дома только потому, что он этого захотел, но когда парень вспоминал себя в детстве, он понимал, что такого не смог увидеть. Он всегда шёл в школу. Даже с плохим самочувствием. Потому что с ним некому было сидеть. Но Чонвон не успел дойти до ванной.
— Нет! Я устал. Если тебе надо, сам убирайся!
— Что? — Чонвон развернулся. — А ты не здесь живёшь? Или ты тут гостишь? Это такой же твой дом, как и мой, не будь таким эгоистом! Вы сами здесь устраиваете свинарник, а потом мне за вами убирать? — Ян увидел, как мальчик обернулся на него с упёртым и злым взглядом, но молчал, и это развязывало язык старшему брату, которому некуда было девать свою злость. Этап слёз прошёл. Теперь он хотел справедливости для себя. — Почему ты не можешь убрать? Это занимает десять минут! — он зыркнул в сторону раковины, где внутри и на столешнице рядом накопилась за один вечер гора посуды, словно они угощали весь подъезд.
— А ты сам не можешь? — в ответ крикнул Джувон, становясь на диван коленями и пародируя интонацию старшего брата. — Это же занимает всего десять минут!
Чонвон поджал губы и сжал кулаки.
— Джувон, — позвал он того по имени, ожидая, что это повлияет.
— Чонвон, — в той же манере не отступал младший.
— Хватит так делать! — вспыхнул старший ярче прежнего. — Тебе не жалко маму? Она тяжело работает на твоё благо, чтобы тебе всё дать, а ты не можешь ей даже оплатить уборкой? Мытьём посуды? Походом в эту тупую школу?! Джувон, ты слышишь меня?!
— Слышу, — рыкнул он, снова сбивая старшего брата.
Чонвону очень хотелось ударить по стене или двери рукой, чтобы заставить младшего брата заткнуться и молчать, не перебивать, но он не мог. Ему жутко хотелось, чтобы его услышали, чтобы перестали пропускать всё мимо ушей, чтобы сделали так, как он хочет, хотя бы раз в жизни. Но брат смотрел ему в глаза, и Чонвон с щемящим сердцем заметил, как у ребёнка блеснула слеза и смочила нижние ресницы.
«Чонвон, ты самый отвратительный старший брат в мире», — сказал он самому себе, прогнав эту мысль по кругу, и ушёл молча, заперевшись в ванной комнате. Слёзы потекли и у него самого, и теперь он даже не знал, о чём и думать.
Мысли скакали от одного к другому: он обижался на маму за то, что она опекала младшего ребёнка лучше, чем его самого когда-либо; обижался из-за отношения Джувона к нему, из-за отсутствия авторитета в его глазах; обижался на себя за то, что сам этот авторитет и угробил; во многом обижался на себя. Все его отрицательные качества будто кто-то выжимал из него каждый раз. Он был, словно губка, и при сдавливании из него текла отвратительная тёмная мутная жидкость. Грязь. Сплошная грязь.
«У тебя нет друзей, Чонвон. Нет людей, которым ты нужен. Нет людей, которые выберут из всех именно тебя. У каждого твоего друга есть человек, который важнее тебя. А всё из-за чего? Потому что ты делаешь недостаточно, Чонвон. Ты слышишь это, Чонвон? Понимаешь?» — повторял он раз за разом, вытирая мокрое лицо такими же мокрыми ладонями. Он плакал тихо, но так обильно, словно вскоре ему придётся выпить два литра воды, чтобы восполнить баланс в организме. Он даже не хотел плакать, не хотел повторять ночь, но это всё равно произошло.
Он не знал, к кому мог пойти со своими мыслями. Такого человека просто не было. Сонхуна ему было недостаточно, потому что в своих травмированных темах он чувствовал себя неуверенно и уязвимо, и дело было не в том, что Сонхун мог его осудить. Чонвону самому было стыдно за свои проблемы. И стыд — именно та эмоция, которую он избегал и никогда не признавал.
«Стыд — это одна из сильнейший эмоций, признать которую может действительно сильный человек, Чонвон. Стыд — это нормально», — говорил мне психолог. Но я ненавижу стыд и не могу с ним смириться. Психолог сказал, что мне будет трудно бороться со своими травмами, пока я не закрою гештальт с матерью и не обсужу с ней всё. Но это всё правда чертовски тяжело. Я боюсь не справиться.
≪━─━─━─━─◈─━─━─━─━≫</p>
Первые несколько уроков завершились вполне удачно, на одном из них даже пришлось отвечать Сонхён, и благо она нормально поняла тему сегодняшней ночью и ответила так, что учитель удовлетворительно отметил в своей записной книжке плюсами её слова. Но вот перед уроком английского к ней в коридоре подошла староста Чэвон, и Сонхён было подумала, что та опять лезла на рожон, ведь выглядела она больно раздражённой.
— Ну что такое? — спросила неусидчивая Юна, стряхнув с плиссированной юбки севшую мошку.
— Я только что была в учительской и отдавала отчёт по посещаемости за сегодняшний день. Сонхён, — Чэвон перевела взгляд на девушку, — тебя вызывает к себе директор.
— Что? — Юна удивилась, в отличие от своей лучшей подруги, и вытянулась по струнке, даже прибавляя в росте. Чэвон, ниже её на десяток сантиметров, только окатила её равнодушным взглядом и пожала плечами.
— Директор ждёт. Если не хочешь проблем, советую пойти сейчас.
Сонхён посмотрела на лучшую подругу, оставила ей свой рюкзак с телефоном и пошла в сторону кабинета директора. За свою жизнь она была в таком месте лишь дважды: один раз во втором классе младшей школы из-за того, что она и другие четверо девочек из класса слишком сильно шумели в коридоре; второй раз произошёл уже в средней школе, когда она подралась с бывшей одноклассницей из-за издёвок. К счастью, та не перешла в эту старшую школу, так что она была благополучно лишена новых драк.
Тем не менее сейчас она тоже шла в кабинет директора, располагающийся на первом этаже, и на этот раз из-за того, что благотворительный фонд похитил её прямо из школы и она неделю лежала в недоотключке. Просто прекрасно. И что ей говорить в своё оправдание?
Она подошла к кабинету секретаря и постучалась в открытую дверь, чтобы оповестить о своём приходе. Женщина со светло-русыми волосами отняла голову от кипы бумаг и улыбнулась, кивнув.
— У директора сейчас другой ученик. Подожди пока здесь, — и рукой указала на стулья, стоящие вдоль стены, что разделяла кабинет секретаря и директора. Сонхён кивнула, прошла и села, хмурясь от напряжения.