VII. Пончики и кимчи чиге. (2/2)

— Вот завтра у неё и спросишь.

— Где моя сестра?

— Что ты заладил со своей соплячкой?! — Джейк вынырнул из морозилки и выпрямился, сжав в руке белоснежную дверцу. Сонхун в ответ нахмурился и с силой воткнул палочку в виноград, раздробив маленькую ягоду. — Ты доведёшь меня. У Джея она. Сегодня решили.

— У… у кого?! — Сонхун вскочил с места так резко, что стул, на котором он сидел до этого, перевернулся на пол. Его глаза блеснули так, как обычно блестит нож при полировке. — У этого тупого американца?

— Осторожнее со словами. Поверь, не повезло в этой ситуации именно Джею, — внезапно Джеюн ухмыльнулся, проигрывая в памяти момент в кабинете директора, когда секретарь Пак, судя по лицу, хотел оборвать все нити своей жизни из-за девчонки. — Я так понял, твоя сестра умеет выебать мозг. Как и все девушки, в принципе.

— Осторожнее со словами, — передразнил его Сонхун, но досчитал до пяти и выдохнул, переставая терроризировать холодом поверхность стола. Лёд медленно оттаял и оставил лужицы. — Но да. Моя сестра может постоять за себя иногда… но какого чёрта она живёт с мужчиной? Почему она не может…

— Жить с тобой? Или с женщиной? — Джейк раскрыл свои глаза настолько, насколько смог, и он, правда, стал похож на собаку, его карие глаза заблестели. Похож на здоровую и наглую псину. — Потому что ты заложник, а женщины слишком слабы. «Солидарность», смекаешь? Женщинам нельзя верить.

— Да пошёл ты.

Сонхун бросил всё и вышел из кухни, но не смог заставить себя свалить из квартиры, поэтому только злостно развернулся и ушёл в спальню, разделённую на две зоны. Одна из них когда-то была заселена, это видно, но до переезда Сонхуна тут точно никто не жил уже около четырёх месяцев. В общем, долго.

Джейк решил заказать доставку. Он не собирался ради этого подлеца надрывать свой зад и занимать руки готовкой, чем он и так никогда в жизни не занимался. В основном потому что он ненавидел готовку как таковую, точнее, участие в этом действии, так как считал, что его руки предназначены для более важных вещей, чем что-то настолько женское, но тем не менее он считал, что лучшими поварами являлись непосредственно мужчины. И поэтому он набрал номер своего любимого ресторана корейского барбекю, чтобы заказать доставку еды. Они находились буквально ниже на парочку улиц, поэтому привезти ужин должны были через полчаса, как обычно.

Сделав привычный заказ, он задумался о том, чего бы взять своему соседу. Он решил сильно не раскошеливаться и через несколько секунд завершил разговор. Его номер уже давно был в базе данных, его имя знал каждый повар, а курьер обычно стучал, получал разрешение войти и проходил сразу на кухню. В курьерской доставке заведения работал уже знакомый ему юноша, и познакомились они при не очень приятных обстоятельствах. Но пока не об этом.

Джейк Сонхуна не столько ненавидел, сколько его раздражало истеричное и детское поведение. Он не понимал, почему этот парень не мог просто смириться со своей участью и начать работать на своё же благо, как нормальный мужик. Он достал из пакета пончики и со вздохом бросил их сверху на упаковку. И что с ними делать? Теперь даже сладкое есть перехотелось, хотя это его слабость. Чёртов Сонхун весь аппетит испортил. Пончики отправились в пустой холодильник, где была только парочка банок пива.

Джеюн подумал о том, что хотел бы развеяться где-то на выходных, может, сходить в кемпинг, так что он взял телефон и тут же набрал один из номеров на быстром наборе. Ответили ему не сразу. Точно, поздновато для звонков.

— Алло… привет, Джеюн.

— Здоров, Мисук, — Шим подошёл к окну, расположенному над столешницей и раковиной, и посмотрел в сторону огромного центрального парка, больше похожего на мини-лес или заповедник. Он едва подсвечивался фонарными столбами со стороны широкой дороги. — Занят? — он усмехнулся.

— Не особо. Чего звонишь?

Ан Мисук — его сослужащий в мужском монастыре и самый первый, кто с ним заговорил, когда его только приняли. В то время Миску был ему наставником, но сейчас они были наравне и выполняли одни и те же богослужения и послушания. Они виделись минимум раз в неделю, в воскресенье из-за воскресной службы, но бывало так, что Джейк и в будние дни приходил, особенно когда его не вызывали в фонд — ведь он специальный сотрудник по особым случаям, — и в субботу наведывался. Но за последние пять дней он не приходил и, если признаться, соскучился по общению. Нет, он не баба, но ему не хватало обычных братских бесед. С коллегами в фонде он не мог так свободно говорить. Он им не больно уж и доверял.

— Хочу сходить завтра куда-то. Не хочешь составить компанию?

— Я завтра в монастыре. Я могу заехать, конечно, под вечер.

— Хм, — Джейк обернулся, смотря на пустующий порог кухни, и потянул с ответом. — Что ты скажешь на то, что у меня появился сожитель?

— У нас новый ученик?

— Нет, это с моего фонда, — смахнул догадки австралиец. Их благотворительный фонд был известен не только в Сеуле, но истинное его назначение утаивалось. В основном все знали, что фонд специализировался на помощи малоимущим, бездомным и беженцам. В принципе, так оно всё и было, с небольшой звёздочкой. — Он немного дикий, будь готов.

— С кем ты только не встречаешься в этом фонде, — с насмешкой ответил ему Мисук, чем-то шурша и кому-то отвечая. Наверное, жене. — Но не нам судить. Один Бог посудит людей, мы должны им только помогать. Я горд, что у тебя есть возможность работать в фонде.

— Спасибо, Мисук. Увидимся завтра?

— Да, конечно. Но почему ты решил гулять в четверг?

— Что? Разве завтра не суббота? — Джейк удивлённо раскрыл глаза. «So-ur that's why Gaeul said 'bo-ut evenin'… tomorror is thursday…»

— О-о, дружище, да ты потерялся во времени.

— Это точно… Извини за звонок тогда. Приезжай в субботу, как тебе?

— В субботу смогу к часу. А, и Святой Отец тебя ждёт в воскресенье. Пусть бережёт тебя Господь Бог, Джеюн, — проговорил заученную, но искреннюю фразу монах.

— Пусть бережёт Господь Бог и тебя, Мисук, — ответил в той же манере Джейк, но не так уж и искренне.

Ещё некоторое время Шим провёл на кухне, включив на телевизоре новостной канал, который им ежедневно советовала смотреть Сохи, ведь эсперы часто становились звёздами экрана по несчастным случаям. Одного такого они недавно и вычислили через TV Chosun, когда вели репортаж про взорвавшуюся ни с того ни с сего газовую колонку. Так они и нашли эспера с пирокинезом, успешно отправленного рейсом в Монголию.

Когда женщина в костюме что-то говорила про известного добродетеля Ким Сучжока, обсуждала с ним действия фонда, направленного на помощь детским домам, послышался стук в дверь. Джеюн хотел крикнуть «входи», но вдруг услышал шаги в коридоре и как входная дверь открылась без разрешения. Сначала он подумал, что курьер решил без официальностей, как привыкли, а потом вспомнил про проблемное место в этой квартире.

Сонхун стоял с распахнутой дверью, в белой растянутой футболке и чёрных спортивках, смотря из-под высохшей чёлки на курьера, в то время как большеглазый двадцатидвухлетний курьер доставки стоял с пакетом и во всю рассматривал незнакомца. Он даже перепроверил фотографию Парацельса над дверью, и он не мог ошибиться квартирой. Его сердце внезапно ухнуло вниз.

— Извините, это же…

— Да, Сончоль, заходи, — Джейк, появившийся за спиной Сонхуна, был на пять сантиметров ниже, но крупнее в плечах. И всё равно он выглядел скорее как подросток в сравнении с убийственным молчаливым юношей, вышедшем наспех после стука. — Не обращай внимания на него. Он диковат, но ничего более. Оплата как всегда, — и, толкнув в сторону Пака, Шим провёл картой по терминалу и забрал заказ, приветливо улыбнувшись. — Извини, — прошептал он. — В этот раз не поболтаем.

— Да я понимаю, я бы и не смог, у меня много заказов.

— Точно, почти ночь… все кутят, — кивнул понимающе Джейк. — Хорошо, ещё увидимся.

Когда дверь закрылась, они с Сонхуном опять встретились взглядами, и Шим стал ждать очередной детской колкости в свой адрес. О, он словно в воду глядел.

— А ты, прямо как пёс, хвостом размахиваешь. Что заказал? Кости?

— Тебе бы язык степлером приколоть к нёбу, — выдохнул Джейк и ушёл на кухню. Сонхун, как ни странно, поплёлся за ним. Видимо, даже такой злодей в голодном состоянии готов сгладить углы ради приёма пищи. — Я чёрт знаю, чем ты питаешься, так что взял кимчи чиге. А свинина моя. А, и… — Джеюн покосился на холодильник и сглотнул. — Пончик. Я купил на десерт. Клянусь, если ты скажешь хоть ещё одно тупое слово, я выставлю тебя на улицу.

— Злой, как собака, — хмыкнул Сонхун и сел за стол, но подальше от Джеюна, зато ближе к окну, на другой конец. И суп забрал себе. Горячий, острый суп, который его сразу вскипятит и уничтожит. — Кимчи чиге… Я не ем острое.

— Ты кореец вообще? — сразу вскинул брови мужчина. Сонхун поднял скептически бровь и уставился на вегугина. — Чёрт… почему ты раньше не сказал?

— Не помню, чтоб меня спрашивали, — Пак скривил губы и встал, закатывая глаза.

Кажется, он собирался уходить, и на плече Джейка появилась надоедливая мини-версия Сохи с рожками на голове и длинным красным хвостом, и она потянула его за русые волосы, вырывая парочку с криком: «Если он не будет есть и устроит голодовку из-за твоего дерьмового характера, то я тебя сокращу втрое!»

— Я отдам тебе свинину. Прекрати упрямиться, словно это я испортил тебе всю жизнь.

— А разве не так? — Сонхун всплыл рядом, словно настоящий чёрт, улыбнулся так, что у Джейка челюсть свалилась на пол, забрал свинину и сел обратно на место, отодвинул кимчи чиге от себя подальше. Этот лжец только что устроил шоу?!

— Помяни моё слово, я тебя убью сам, если ты не сдохнешь на каком-то задании.

— Побойся Всевышнего, Шим Джейк.

Пак только запихнул свинину в рот и уставился в телевизор, блокируя все неуместные шумы (читать: причитания соседа).