Глава 11. Личность (1/2)
А что, если ты сможешь увидеть мою самую тёмную сторону?
Никто не изменит этого зверя, в которого я превратился.
Помоги мне поверить, что это не настоящий я.
Кто-нибудь, помогите мне присмирить этого зверя, которым я стал!
Three Days Grace — Animal I Have Become</p>
Эмма не понимала, что реальность, а что очередной кошмар. Её сердце билось, будто тысячка барабанов, а дыхание в сплошной темноте казалось громким, как буря, пришедшая после нестерпимой жары.
Шагать в пустоте было неприятно. Будто каждое её неловкое движение было сигналом о том, что руки, ноги и плечи привязаны невидимыми ниточками и с болью тянут куда-то вверх, к тому проклятому кукловоду, который выдавливал из себя безумный хохот.
— Хочешь увидеть настоящего Райли? — Спросил женский голос, раздавшийся сразу со с всех сторон, неодновременно, заставляя Эмму прислушиваться к нему до тех пор, пока последний шепоток не стихнет в нескончаемом гуле.
— Кто ты? — Эмма затаила дыхание, прикрыв рот ладонью. Тьма сменилась тесной тюрьмой, небольшой кабинкой, в которой она с трудом вытягивала ноги.
— Я — самый его самый худший кошмар. — Эмма почувствовала, как заканчивается воздух в груди. И как только в глазах её начало темнеть, дверца ящика отворилась. Не успех за что-либо ухватиться, Эмма больно приземлилась на поле красных маков.
Над её головой, в полупрозрачной пелене уходящих облаков, пряталась три большие луны. Под ногами качались маки, достигающие её колена, а там, вдалеке бесконечного поля, на границе красных пахучих маков, цвели синие, будто водная гладь, гелиотропы.
— Это всего лишь сон. — Эмма услышала щелчок оружия за спиной. Она помнила рассказ Райли о старой валькирианской симуляции, о её красоте и безумии. Но ведь она же уснула в своей квартире, что за треклятые шутки?! Эмма обернулась и увидела Райли, направившего на неё пистолет.
— Стреляй! Я тогда проснусь и в реальной жизни тебе уши надеру. — Эмма стиснула зубы и впилась ногтями в свои ладони. Вдруг по пальцам её потекла кровь, и маки потянулись к ней, обвивая ноги, доходя до самого пояса.
— Я повторю свой вопрос: хочешь увидеть настоящего Райли? — Эмма быстро заморгала, пытаясь проснуться. Даже ущипнула себя, но ничего не помогало. «Треклятая псионика!»
Она посмотрела в глаза Райли. Из них, вместо слёз, лился красный дым. Эмма знала, что это было невозможно — красный дым являлся отличительной чертой безумных псиоников, а её Райли был нормальным, если такое слово было применимо к Райдеру в целом. Он всегда окутывал себя синей дымкой!
— Не стоило тебе привязываться ко мне. Ты меня даже не знаешь. — Райли с красными глазами опустил оружие и кивнул в сторону синих гелиотропов. Эмма обернулась и увидела Райли, целующего валькириаснкую дворянку, одетую в богатое чёрное платье. Она млела в его руках, казалась самой счастливой женщиной на свете. Каждый поцелуй был наполнен страстью, а руки их блуждали по телу и как только Райли коснулся шеи валькирианки, он одни резким движение свернул её. Хруст заставил гелиотропы под ногами шелохнуться. Тело безвольно упало на цветы и их тонкие ветки обвили его, пронзая со всех сторон.
Эмма попыталась закрыть глаза, но в темноте вновь увидела Райли, стоящего над горой трупов. На его вечно весёлом лице горела безумная ухмылка, а кровь кипела на кончиках пальцев. И на этой горе были не только Безымянных охотники и солдаты Республики. Дети, женщины и старики. Все тела были изуродованы и только лица остались нетронутыми, словно каждый удар он наносил специально по телу, чтобы запечатлеть последний лик смерти на лицах своих жертв. Эмма нашла в себе силы и вновь посмотрела на того Райли, что стоял перед ней в поле маков. В голове возникло страшная, отвратная мысль, что ей бы понравилось стоять подле него, по пояс в крови.