Лучшее место для разговоров о Ритуале (1/2)
Всякий раз, когда Фаля слышала слово «библиотека», ей представлялась ветхая комнатушка, где сидит благообразная бабулька в окружении картонных коробок с истрёпанными читательскими билетами. Объяснишь этой бабульке, что тебе нужно, и она неспешно двинется в соседнюю комнату, туда, где тесные ряды пыльных шкафов и пахнет старыми книгами. Ну, и ещё Фале сразу вспоминалась одна песня на украинском.
Библиотека Тёмного филиала была совсем другой. Её хотелось даже называть иначе, торжественнее — книгохранилищем, что ли. Громадные шкафы пестрели книгами самых разных эпох: были здесь и древние рукописные фолианты, и строгие советские издания, и яркие обложки современной литературы — Фаля даже узнала несколько янгэдалтовых романов.
— Чтоб ты понимала, Виктор Олегович всё вот это прочёл. — Китсан широко развела руками. — Ну, кроме совсем старых рукописей, на древнехранительском. — Она задумчиво помолчала и в который раз потянула: — Светлому Юнейшему смертельно тяжело, Тёмному — полегче… Могу только догадываться, что имел в виду Темнейший. Юнейшие проводят Ритуал, который открывает новое тысячелетие — это все знают. Но что именно представляет из себя этот Ритуал, в курсе только Темнейший со Светлейшим и сами Юнейшие. Да и то, Юнейшим всё объясняют, когда до Ритуала остаётся всего месяц. И, судя по Антону и Мирону, Юнейших эта инфа очень тяготит.
Антон шагал чуть в стороне. Весьма неправдоподобно прикидывался, что рассматривает книжные полки и что все эти речи про Ритуал его ничуть не волнуют. В разговоре он почти не участвовал, с самого начала виновато сообщив, что не имеет права раскрывать подробности Ритуала. «Ты даже Фале не можешь ничего рассказать? — уточнила на всякий случай Китсан. — Она ведь, с большой вероятностью, станет Юнейшей». «Когда станет, тогда всё и узнает, — напряжённо сказал Антон, глядя на обложку греческих мифов. — И не от меня, а от Темнейшего».
— Я слышала, — продолжала Китсан, поправляя русую чёлку, — что суть Ритуала заключается в том, чтоб энергии Тьмы и энергии Света на какое-то время слились, стали единым целым. Типа инь и янь. И мне пришла такая мысль: а что, если для этого Тёмный Юнейший и Светлый Юнейший должны совершить ритуальное соитие?
Антон бросил на сестру шутливо-обречённый взгляд.
— Кит, только не говори, что ты представляла, как я с Мироном…
— Ладно, не скажу, — пообещала Китсан.
Фаля, глядя на загадочную улыбку Тёмной, невольно хихикнула. Смешок гулким эхом разнёсся по огромному залу. Всё-таки местечко тут было атмосферное. Хотелось добраться по лесенке до верхних полок, выудить оттуда какую-нибудь пыльную книженцию и присесть с ней в мягкое кресло в центре зала. Вот только, вопреки уверениям Китсан, никакой особой хранительской энергии Призванная здесь не ощущала.
— А ты внимательней на потолок посмотри, — всё ещё улыбаясь, сказала Китсан, когда Фаля сообщила об этом.
Фаля послушно запрокинула голову. Вообще-то она и до этого поглядывала вверх и видела потолочную фреску. Эта фреска очень напоминала ту, что была в холле, только здесь были изображены не только Тёмные Хранители, но и Светлые. С одной стороны — чёрное небо с точками звёзд и одухотворённые люди в тёмных одеждах, с другой — чистая голубизна небосвода, солнечный диск и множество человек в белоснежных одеяниях. В центре фрески проходила чёткая граница между ночным и дневным небом, а ещё там находился земной шар. Светлые и Тёмные поддерживали его с обеих сторон. Фреска была обрамлена широкой рамкой. Сначала Фаля думала, что рамка эта украшена узорами, а теперь, присмотревшись, поняла, что это иероглифы.
Фалю вновь охватило чувство, будто время течёт назад, в бездонную глубину веков. В те самые времена, когда на заре человечества из простого народа были избраны люди для служения высшей силе. Тогда ещё не произошёл раскол на Свет и Тьму, и была единая сверхъестественная сила, сотворившая мир, дающая и скрывающая ответы…
Китсан стояла рядом, Фаля даже видела краем глаза пёструю кофточку с единорогом и светло-русое каре. И всё же голос Тёмной донёсся до ушей Призванной будто издалека.
— Виктор Олегович говорит, что иероглифы по краю фрески — это очень древнее пророчество, текст которого Темнейшие всего мира передают друг другу из поколения в поколение. Шеф знает перевод, но дурацкие древние правила не позволяют ему прямым текстом рассказать, о чём же гласит пророчество, и он может лишь давать намёки, и то не всем подряд… Извините, Виктор Олегович, но эти правила правда сильно тормозят дело. Хорошо хоть, я всё-таки смогла немного разобраться. Я однажды в свободное время забралась на верхушку шкафа, чтоб лучше видеть потолок, и переписала иероглифы себе в тетрадь. И вот, могу сказать, что начало пророчества звучит примерно так: «тёмный свет, светлая тьма, не свет и не тьма»… Темнейший сказал, что я иду в правильном направлении. Скоро разберу весь текст и смогу сделать не дословный перевод, а по смыслу, и тогда-а-а…
— Что тогда? — спросила Фаля.
— И тогда мы хотя бы примерно поймём, как избежать Ритуала. — Антон со вздохом опустился в кресло и глянул на потолок жалобно, с мольбой. — Темнейший говорит, что пророчество именно об этом. О том, как навсегда вернуть Тьму и Свет в первоначальное состояние, когда они были единым целым. Тогда потребность искусственным путём смешивать тёмные и светлые энергии исчезнет. Да и не будет больше никаких Тёмных и Светлых, Хранители объединятся, и каждый сможет как давать ответы на вопросы, так и скрывать их.
— Китсан, а ты успеешь за месяц всё разгадать?
— Успею. — Китсан уселась в соседнее кресло. — Темнейший мне всё-таки немного помогает. Другой вопрос, сбудется ли пророчество в нашем тысячелетии, или мы просто будем читать его и вздыхать с надеждой, а потом отправим Юнейших в Ритуальный зал.
Антон заметно вздрогнул.
— А я всё-таки плохо понимаю, зачем нужен Ритуал, — призналась Фаля. — Тёмные энергии, светлые энергии, слияние… Это всё как-то слишком абстрактно. И почему именно раз в тысячелетие?