Глава 44. Поддержи меня в смерти! (1/2)
У Молли Уизли в последнее время было постоянно тяжело на душе и частенько побаливало сердце. Она уже отгоревала свое об убитых на той Морганой проклятой свадьбе Билла и Флёр, о потере родной Норы, и, казалось бы, сейчас всё должно было быть в неком, пусть хрупком, но балансе и равновесии. Артур продолжал работать в Министерстве, и худо-бедно, но на скромную жизнь средств хватало, дочь пряталась где-то с Лонгботтомом и Лавгуд; Гарри с Гермионой тоже ушли в подполье, близнецы окопались в своём магазине, а Рона отправили в Хогвартс… Мерлин знает как, но Артуру удалось убедить Министерство в побеге Джинни, которой якобы запудрил мозги покойный Дамблдор, и выставить её жертвой бывшего директора.
Только вот именно Рон-то, а не Джинни, и являлся причиной её беспокойства — в начале пришло известие, что сын сбежал из Хогвартса… Причём — то ли сбежал, то ли его похитили, то ли он сам кого-то похитил, да ещё и убил по дороге… В общем — совершенно непонятно, что ещё сильнее увеличило беспокойство. К огромному сожалению, величайшая ценность Молли — «семейные часы Уизли», показывающие, что происходит с каждым из членов семьи — не пережили тот безумный день, когда разрушили их Нору, и теперь женщина просто с ума сходила от тревоги! Беда не приходит одна — на следующий день после этой шокирующей новости внезапно вскоре после ухода на работу вернулся домой Артур! Как оказалось, новые власти затеяли расследование побега Рона, и Перси лишь в последний момент смог предупредить отца о грозящем ему аресте. Жильё Билла и Флёр, коттедж Ракушка, было мало кому известно, и к тому же, с подачи тётки Мюриэль, дом находился под заклинанием Фиделиус, так что прямая опасность семье не грозила, но Рон с момента исчезновения из Хогвартса неделю назад не присылал ни одного письма, а на отправленные ему не отвечал, и Молли изнывала от тревоги, сердцем чуя беду. И предчувствие её не подвело — только было начался очередной тревожный ужин в Ракушке, когда возле Билла возник патронус Гарри, который попросил его и Артура немедленно встретиться с ним на побережье в трех милях к югу от Ракушки…
Поттер специально потребовал немедленной встречи, чтобы не дать врагам, если они будут, времени подготовиться. За час до отправления патронуса на место аппарировал Невилл с омникуляром, выступающим в роли бинокля и, отойдя на четверть мили в сторону, улегся на дюне, накрывшись мантией-невидимкой, после чего стал внимательно осматривать окрестности точки рандеву. Через сорок минут у Гарри в кармане завибрировала монета, подтверждая безопасность точки аппарации, а ещё через тридцать минут Невилл просигналил, что Артур с сыном на месте…
Этот вечер вся семья Уизли, да и Гарри тоже, запомнят навсегда. Молли стояла на крыльце, ухватившись дрожащей рукой за столбик, подпирающий конёк, и глазами, полными слёз, наблюдала за приближающейся к дому процессией из пяти человек, двое из которых левитировали что-то накрытое простынёй. Уже в этот момент её сердце сжалось от приступа панической тревоги, а когда идущие оказались ближе, то траурные и скорбные выражения их лиц не оставили практически никаких сомнений. Но Молли Уизли, урожденная Пруэтт, до последнего не хотела верить, что смерть вновь заглянула в её семью. Когда все оказались на кухне, а скорбный груз был опущен на пол, Молли нерешительно, боясь того, что она увидит, откинула простыню и застыла, а потом завыла и бросилась на грудь мёртвого сына. Рядом с ней опустилась на колени рыдающая навзрыд незнакомая девочка, Флёр в ужасе вжалась в стену, бледные Артур и Билл застыли рядом с телом Рона, и лишь Джинни с Гарри остановились чуть поодаль.
Жалобные вопли и рыдания Молли Уизли стали стихать примерно через тридцать минут, у Гарри сложилось впечатление, что женщина просто выдохлась. Тело Рона левитировали на трансфигурированый стол, накрытый белым полотном, на котором медленно стали проступать красные пятна — труп Уизли всё это время находился в стазисе, и поэтому кровь не успела полностью покинуть тело. Молли тяжело оглянулась, и её взгляд зацепился за черноволосого парня в полностью чёрной маггловской одежде, с ножнами клинка на бедре и кобурой волшебной палочки на предплечье.
— Гарри…— всхлипнула женщина. — Гарри… Как это случилось? Кто убил моего сына? Как вообще… это… могло произойти? — делая длинные паузы между словами, спросила она.
Поттер в ответ тяжело вздохнул, только сейчас до него окончательно дошло, почему Дэн, Ремус и Тед так сочувственно смотрели на него, когда он решил сопровождать Джинни с телом Рона в Ракушку.
— Мама… — всхлипнула Джинни. — Это…
— Это был несчастный случай… — жёстко перебил её Гарри и, не давая рыжей и слова вставить, напористо продолжил: — Случайность. Не в том месте не в то время. Так сложилось, и никто не мог этого предусмотреть. Мы… У нас был рейд в… Хогвартс, — Поттер решил, что скрывать эту информацию смысла не было. — А Рон… Он, — Поттер взглянул на тело парня, так долго бывшего его другом, и вздохнул: — Рон спасал девочку от психопата Кэрроу. Коридор, темнота, встречный бой… — Гарри обнял за плечи и прижал к себе всхлипывающую Джинни и, вздохнув, ещё раз повторил: — Так вышло… К сожалению…
— Это ты виноват! — мгновенно все поняв, взвизгнула Молли. — Ты потащил мою дочь в логово пожирателей смерти и в результате погиб мой сын?! — её голос начал повышаться, срываясь на ультразвук. — Ради чего? Ради чего вы туда полезли?!
— Молли, я не думаю… — начал было Артур Уизли.
— Замолчи, Артур! — завизжала Молли и с ненавистью посмотрела на Гарри. — Зачем?! За что погиб мой ребёнок?!
Поттер мог бы ей напомнить, что это она настояла на том, чтобы Рон вернулся в то самое «логово пожирателей смерти». И настаивала, чтобы туда поехала и Джинни… Но он лишь вздохнул, стараясь сохранять спокойствие.
— Так нужно было, миссис Уизли…
— Кому нужно было?! — выплюнула Молли практически ему в лицо. — Не зря я говорила, что нельзя позволять вам вмешиваться в войну! Альбус и Орден никогда бы не позволили этому случиться! А теперь что? Что дальше? Заберешь и кинешь на убой других моих сыновей?! Северус правильно говорил, что ты самовлюблённый, заносчивый, самодовольный мелкий паршивец… — матриарх рода Уизли была уже не в себе от горя и ярости.
— Моллипусенька, не кричи, милая… — Артур сделал шаг к жене и обнял её, успокаивая.
Терпение и в лучшие времена не было добродетелью Гарри Поттера, а теперь он вообще заводился с пол-оборота.
— Ваш Северус, — почти прошипел он, — предатель, сальноволосый ублюдок и насильник! Это, во-первых. Во-вторых, не мы вмешались в войну, а она в нас. В-третьих, Альбус, старый маразматик, сидящий на своих секретах и бесполезно подохший, оставив нас разгребать всю эту гору дерьма, за которую он, в первую очередь, и отвечает! А этот ваш «Орден», — Гарри перекосило от презрения, — это бесполезный и ни на что не годный «кружок по интересам», собирающийся время от времени на Гриммо, чтобы пожрать на халяву и поговорить о какой-то бессмысленной ерунде, а потом разойтись по домам и продолжить ничего не делать! Скажите мне, миссис Уизли, какая мордредова необходимость была в охране шара с пророчеством? Зачем мистер Уизли находился в том коридоре, где его чуть не сожрала Нагайна?
— Пророчество нужно было охранять, чтобы Сам-Знаешь-Кто… — начала несколько ошеломлённая напором Молли, но Поттер прервал её:
— Да ну? Почему бы Альбусу-много-имен-грёбаному-Дамблдору просто не привести меня туда, хоть на первом курсе, и не забрать этот мордредов шар, а потом разбить и осколки выкинуть в море? Учитывая то, что он знал полный текст пророчества? Тогда на мистера Уизли не напала бы змея, Сириус остался бы жив, Гермиона не была бы ранена…
— Но… Но…
— И таких тупых, идиотских решений было полно! — продолжил Гарри, не обращая внимания на хватающую воздух Молли. — Решений, в которых вашему хвалённому Альбусу было начхать на своих людей! Заключение без суда и следствия Сириуса — как самый яркий пример! Или вот, скажите мне, сколько орден и Альбус лично уничтожили пожирателей? Или объясните мне, почему Малфой, Розье, Эйвери, Яксли и все прочие меченые остались на свободе? А ведь у Альбуса уже тогда было постов и власти достаточно, чтобы хотя бы через МКВ надавить на наше Министерство Магии и устроить нормальные суды, не позволив убийцам и насильникам воспользоваться нелепой отговоркой «я был под Империо»!
— Альбус всегда говорил, что необходимо уметь прощать и давать второй шанс, а убийство раскалывает душу… — Молли сопротивлялась уже по инерции, а остальные присутствующие смотрели на зеленоглазого мага, приоткрыв рты — таким Поттера из присутствующих не знал и не видел почти никто…
— Прощение недостойных — это восьмой грех, миссис Уизли! — зло высказался парень. — Именно он, в конечном счете, и привел нас к тому, что мы имеем сейчас! Людей уничтожают, продают в бордели, делают рабами, детей собираются клеймить! Вместо того, чтобы волноваться об экзаменах, наслаждаться романтическими отношениями, мы вынуждены воевать и убивать потому что ВЫ! НЕ! СПРАВИЛИСЬ! — припечатал Поттер. — Кстати, вы знаете, что именно ваш любимый Альбус натолкнул Рона на мысль использовать на Гермионе любовные зелья? Что Рон и сделал, предварительно стерев ей память! Для всеобщего блага, разумеется, — конечно, Гарри знал, что Дамблдор ничего такого не делал, но сейчас тому было уже не оправдаться, а сбить со старого директора его сверкающую ауру всеобщего поклонения было полезно. — Подумайте кто НА САМОМ ДЕЛЕ виновен в смерти Рона.
— Это невозможно… Рон… Альбус… Они бы никогда… — лепетала Молли.
Поттер привычным жестом взъерошил волосы рукой в перчатке и вздохнул:
— Я вас оставлю. Если Уизли не захотят иметь со мной ничего общего, я пойму, в противном случае Джинни знает, как со мной связаться… — заплаканная рыжая девчонка кивнула, а парень в повисшей мёртвой тишине развернулся и направился на выход. Уже у двери он остановился и повернулся к семье Уизли:
— Билл. На два слова, — и вышел из дома.
Высокий рыжеволосый парень с полосками шрамов на угрюмом лице молча застыл напротив темноволосого с не менее угрюмым выражением. Поттер опять взлохматил волосы.
— Чёрт, Билл… Я даже не знаю, как это сказать, но… Вы всё равно узнаете… Не сама Джинни, так Джоан, но… — он вздохнул и рубанул: — Не вините Джинни. Это действительно была случайность… Встречный бой, Билл, в полутёмном коридоре… Мы, в общем-то, попали в засаду, ну и… — Гарри вздохнул, а потом покачал головой: — На ЗОТИ, Билл, такому не учат, да и в Аврорате — тоже… А Рон там оказался случайно… Он… Он заботился о Джоан, защищал её… — на лице парня мелькнула слабая улыбка. — Я понимаю, что это, наверное, слабое утешение, да что там — никчёмное, но Рон достойно погиб… Если так вообще можно сказать о случайной смерти.
Билл Уизли потрясённо молчал. Гарри тоже замолк, немного помялся, а потом решительно сделал шаг вперёд и вложил в руку собеседника тяжело звякнувший мешочек:
— Не считай это вирой или ещё чем-то таким. Вам сейчас будет тяжело, ведь мистер Уизли больше не может работать… Если тебе будет легче — воспринимай как дружеский заём, который отдадите, когда сможете. Ваша семья была добра ко мне, а твои братья стали настоящими друзьями… Ну, в основном, — поправился Гарри, а потом с вздохом добавил: — Да и Рон тоже… Пока его зависть не сожрала… Чёртов Дамблдор! — выругался он, потом кивнул: — Надеюсь, увидимся, Билл, — крутанулся и с лёгким хлопком аппарировал.
Похороны состоялись на следующий день, когда камином прилетели близнецы и порт-ключом переместился Чарли из Румынии. Перси присутствовать не смог, но сумел прислать письмо, в котором, удивительное дело, обошёлся без обычной своей заносчивости и нравоучений. Всё это время Джоан не отходила от Молли, и при первой же возможности садилась рядом с телом Рона и долго молчала, глотая слезы. Хаффлпаффка была взята в Хогвартс из приюта, родных и близких у неё не было, статус крови еще не выяснили, а друзьями в школе чародейства и волшебства она обзавестись просто не успела. Фактически единственным человеком, который о ней в меру сил заботился, был Рон Уизли, и теперь её к нему любовь начала распространятся на Молли и Артура, Джинни она откровенно сторонилась. Уизли, в свою очередь, решили оставить девочку в семье, с её согласия, разумеется, и Молли получила ещё одну дочь, куда менее ершистую, чем Джинни…
***</p>
Вернувшись вместе с Невиллом домой, Гарри, не обращая внимания на встревоженный взгляд Гермионы, уже знакомым маршрутом направился на кухню, где достал из шкафчика бокал и, наполнив его огневиски, выпил крупными глотками.
— Молли обвиняет меня в смерти Рона, — глухо сказал он.
— Тогда уж пусть обвиняет меня, — перебила его Гермиона. — Вы ведь из-за меня туда полезли.
— Бессмысленно кого-то обвинять, — сказал Ремус, — тут нет виноватых. А Молли… Молли придёт в себя, Гарри, просто ей надо сейчас погоревать, похоронить сына и принять случившееся, и тогда она поймет…
— Если бы было так просто… — пробормотал парень.
— А никто и не говорит, что это будет просто и быстро, Гарри. Потерять ребёнка — это абсолютный кошмар для родителей.
Гарри помолчал, а потом безнадёжно махнул рукой и пошёл наверх в их с Гермионой комнату, на ходу отдирая липучки формы. В эту ночь они с Гермионой довели друг друга в постели до изнеможения. Гарри нужна была любовь и поддержка, а Гермионе помимо этого необходимо было почувствовать, что он живой и вернулся к ней. Угомонились они, только когда тусклый рассвет немного разогнал темноту в комнате.
***</p>
Гермиона радовалась динамике отношений Гарри и своего отца. Они много времени проводили вместе в кабинете Ликориса, что-то обсуждали и даже использовали Омут памяти, много спорили, что-то чертили на бумаге и проставляли метки времени. На её вопрос: чем это они занимаются? — сказали, что ищут ошибки, допущенные в их неудачном рейде. Знай она, что они делают на самом деле, то с особняка, наверное, бы сдуло крышу от стихийного выброса, магическая мощь Грейнджер очень и очень возросла, чему сильно способствовали возобновленные тренировки с Гарри. Теперь их дуэт уверенно держался против объединённых Ремуса, Доры (после долгих споров и швыряния друг в друга довольно серьёзных проклятий они решили называть Нимфадору — Дорой) и Андромеды. Правда, они проигрывали восемь боёв из десяти, но прогресс парочки был очевиден. После выматывающих тренировок за Гарри и Гермиону обычно брался Дэн, обучая их стрельбе из украденных Добби пистолетов, обычно за одну тренировку они сжигали по две-три сотни патронов.