Глава 40. Но в глазах друг друга мы читаем - смерть! (1/2)
— Привет, Грюм! Давай, проходи, и удачи тебе! — хмыкнул помощник Амелии Боунс, Джонс, открывая дверь легендарному аврору. — Учти, босс не в духе!
Аластор тоже издал хмыканье, только куда более презрительное, наглядно демонстрируя своё отношение к находящемуся «не в духе» начальству, тем более, если оно ему и не начальство вовсе, и, стуча деревянным протезом, зашёл в кабинет Амелии в новой штаб — квартире ДМП-В-Подполье, которую она устроила в одном из конспиративных особняков, закрытых Фиделиусом. Взгляд бывшей главы ДМП Магической Британии не предвещал ничего хорошего, но имеющий к подобным взглядам стойкий иммунитет Грюм не обратил на него внимания и нарочито грузно плюхнулся в кресло, вытянув свою знаменитую деревянную ногу.
— Здравствуй, Аластор, — тяжёлым тоном начала Боунс.
— И тебе не хворать, Амелия, — кивнул Грюм. — Что случилось такого, что ты меня так срочно захотела видеть?
— Что случилось?! Что случилось?! Ты это видел?! — она швырнула в него свежий номер «Ежедневного Пророка». — Ваша работа?!
Грюм расправил газету и принялся читать.
УЖАСНАЯ ТРАГЕДИЯ ПОСТИГЛА МАГИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО
Очередное чудовищное применение самой тёмной магии теми, кто лицемерно называется сторонниками света, принесло в наше общество боль и горечь страшной трагедии, — пишет Рита Скитер, наш специальный корреспондент. Многие десятки мужчин и женщин остались без своих любимых, сотни детей лишились родителей, а сколько из нас утратили одного из дальних или близких родственников и знакомых, просто невозможно сосчитать. Мне кажется, что вчера смерть пришла в каждый дом, у одних она вызывала слёзы, у других — сжатые от ненависти зубы.
Как же это произошло? Вчера в самый разгар рабочего дня неизвестные магические артефакты взорвались в здании «Комиссии по магглорождённым выродкам». В этом прекрасном особняке, более ста лет назад возведённом в Косом переулке, находилось более восьмидесяти магов и ведьм. Прекрасные чистокровные волшебники, следившие за тем, чтобы грязнокровки не портили наше общество, а напротив — приносили ему пользу, были зверски умерщвлены. Очевидцы рассказали, что по мощности взрывы можно было сравнить с самыми сильными бомбардами. Более того, в своей чудовищной жестокости эти кровожадные выродки применили и ещё один артефакт, истирая руины дома в мельчайшую пыль и лишая нас всех шансов на то, что хоть кто-то из достойнейших людей сумеет выжить.
Редакция «Ежедневного Пророка» и этот неравнодушный журналист предлагает Министру Магии установить День Памяти жертв этого чудовищного убийства. День, когда всё наше общество будет вспоминать поимённо тех, кто погиб за наши идеалы и скорбеть.
Но нам хотелось бы обратиться и к Департаменту магического правопорядка и к Аврорату. Доколе? До каких пор грязнокровки и их пособники полукровки будут марать своим существованием нашу волшебную землю? Сплотимся все вместе и установим вечный мир в нашей стране!
По мере чтения единственная уцелевшая бровь Аластора поднималась всё выше, а закончив, он злобно расхохотался.
— Ну, Поттер, ну, молодец!
— То есть это не ваша работа, а недоучившегося студента? — недоверчиво спросила Амелия. — И вообще, что тут смешного?! Более восьмидесяти погибших!
— А с каких это пор ты, Амелия, разделяешь взгляды белобородого козла на бесконечные вторые шансы? — рявкнул прекративший смеяться Грюм.
— Ни с каких, но…
— Никаких «но»! Ты сама прекрасно знаешь, чем они там в своей «Комиссии» занимались! А так один удар — и минус восемьдесят с лишним ублюдков и пособников!
— Аластор, но так же нельзя! А закон? Это граждане Магической Британии! Если они виновны, то должны сидеть в Азкабане, может быть, даже казнены, но по приговору суда, а не быть убитыми без суда и следствия!
— Это не граждане! — взревел Грюм. — Это преступники, участвовавшие в свержении законной власти! А вот те, кого они распродают по манорам и борделям — граждане, которые сейчас своими телами, душами и жизнями расплачиваются за ваше чистоплюйство и коррумпированность! Это не мелкие разборки в песочнице, а массовые убийства, рабовладение и концлагеря! И потом, ответь мне, сильно ли помог этот твой суд и следствие после первой войны, когда эти твари просто откупились? А вот казнили бы их, как они того заслуживают, глядишь, и некому бы было тёмного ублюдка возрождать!
— И чем, в таком случае, мы лучше их? — пыталась по инерции сопротивляться Боунс.
— Амелия, не еби мне мозг тупыми вопросами! Не будь Альбус таким мудаком, а ты и некоторые другие такими чистоплюями, то ещё после Турнира Трёх Волшебников пошвыряли бы всех упиванцев во главе с Фаджем в Арку и занялись зачисткой страны от тёмного говна! Но нет! — заорал Грюм. — НЕТ! Вы свалили всю работу на семнадцатилетнего пацана, вот он и воюет, как может и считает нужным. И лично я, блядь, его полностью поддерживаю!
В кабинете повисла тишина. В принципе, почти всё, о чём говорил Грюм, приходило Амелии в голову и раньше, но старые привычки и вера в закон человека, всю жизнь посвятившего службе в органах магического правопорядка, преобладали. Впрочем, в последние месяцы эта слепая вера начала трескаться и терять целые куски подобно тому, как отсыревшая штукатурка отваливается от стены целыми пластами. Очень хотелось обвинить во всем Дамблдора, но не получалось, Альбус хоть и был виноват, но далеко не во всём, и сейчас Амелия начинала задумываться, а откуда взялось то слепое подчинение старому магу?
За последние полтора десятка лет он не был замечен ни в каких особенных делах, которые могли бы подтвердить его звание сильнейшего колдуна Великобритании, а в последнее время Фадж и Министерство и вовсе об него ноги вытирали. Так почему ему верили, когда он фактически выключил светлую сторону из борьбы, при этом давая полную свободу действий коррумпированному правительству и сторонникам Того-кого-нельзя-называть? Подумать только, две войны всего лишь за пятнадцать лет!
— Ладно, что ты предлагаешь, Аластор? — наконец решилась Боунс.
— Во-первых, связаться с Поттером и выяснить, что там за сверхважное задание дал ему Дамблдор и помочь по возможности. Во-вторых, Поттер, очевидно, взял на вооружение тактику пожирателей: точечные удары и отход. Нам надо взять с него пример и начать делать то же самое. В-третьих, слить Орден Феникса и твою группу в одно подразделение, сейчас не то время, чтобы действовать разобщённо, — мгновенно ответил Грюм, показывая, что думал об этом уже не первый день.
— Хорошо… — медленно произнесла Амелия. — Как мы свяжемся с Поттером, вряд ли его могут найти совы.
— Я думаю, мой патронус его найдет. Главное установить контакт, а там посмотрим, — ответил Грюм и сделал глоток из фляжки, откуда явственно разило каким-то крепким спиртным.
— Связывайся с парнем и жду тебя с Кингсли для обсуждения слияния наших групп, я, правда, не уверена, что всем членам Ордена можно доверять. Их ведь подбирал лично Дамблдор, а его-то решения мы и ставим под сомнение, правда? Но ладно, разберёмся, после чего наметим цели и начнём работать! — хлопнула по подлокотнику кресла Боунс, показывая, что разговор закончен.
***</p>
Амбридж очнулась с сильнейшей головной болью, но, попытавшись потереть лоб, обнаружила, что привязана к толстой железной решётке, руки были широко раскинуты, а решётка немного наклонена вперёд.
— Вы в курсе, что на редкость уродливы, мисс Амбридж? — раздался вдруг звонкий голос, заставив её вздрогнуть и закрутить головой.
— Кто это?! Покажитесь немедленно! — этот звонкий голос Долорес был знаком, где-то она его уже слышала. Точно! — Грейнджер!
— Я польщена, что вы меня помните, — сказала Гермиона, выходя из-за спины привязанной Амбридж. В руках она держала толстый ежедневник. — У меня к вам есть ряд вопросов.
— Я советую тебе отпустить меня немедленно, поганая грязнокровка!
— А если нет? — с интересом спросила её Грейнджер.
— Тогда я позабочусь, чтобы тебя продали самому жестокому из слуг Тёмного Лорда, малолетняя сука!
— Если честно, почему вы решили, будто выйдете отсюда живой? — Гермиона достала палочку. — Честно говоря, ваш мозг по ущербности сравним с вашей внешностью.
— Ты не посмеешь!
***</p>
Хоть Корбан Яксли и не видел, что происходило в пыточном зале, но зато всё прекрасно слышал. Судя по гневным выкрикам Долорес в самом начале, их захватила грязнокровка Грейнджер, являющаяся Нежелательным лицом номер два, что было уже не то, что плохо, а очень плохо, потому что где второй номер, там и первый. А Корбан по должности был в курсе того, что произошло в Малфой-маноре. Между тем из зала донеслось жеманное хихиканье, которое через несколько минут превратилось в смех, потом в плач, затем в рыдания, к которому примешивалось подвывание, и, наконец, тишину подвала разорвал животный вой Амбридж. Этот вой, многократно отражаясь от стен, чуть не сбил с ног Нарциссу Блэк, которая зачем-то сунулась в подвал, и заставил Яксли скрючиться в углу клетки, позабыв всю свою чистокровную гордость и превосходство.
Нарцисса быстрым шагом зашла в гостиную, где сидели остальные обитатели особняка, и под встревоженными взглядами открыла бар, налив себе полный бокал огневиски, который совершенно по-плебейски и выпила несколькими глотками.
— Драко, на минуту, пожалуйста! — тоном, не допускающим возражений, сказала Нарцисса, выходя из гостиной.
— Да, мама, что случилось? — спросил выскочивший вслед за ней блондин.
— Я сейчас была в подвале, хотела попросить Гермиону спросить у пленников о судьбе Люциуса, все же Яксли это ближний круг… Но неважно. Так вот, Драко, если ты ещё раз откроешь свой рот в сторону будущей Леди Блэк, или Лорда Блэк, или родителей Леди, я самолично отрежу тебе язык, понял? Это будет милосердней, чем то, что сейчас происходит с Амбридж.
— Да, мама, я понял! — закивал побледневший Драко.
— Прекрасно. А теперь давай вернёмся в гостиную.