Часть 3 (1/2)
Весь оставшийся день Марк не мог найти себе места, беспокоясь о судьбе Натаниэля. Даже попытка отвлечь себя от негативных мыслей любимым занятием с треском провалилась: строчки никак не придумывались, ручка казалась слишком тяжёлой в руке, мысли запутались в одну кучу, из которой никак не выбирались, а текст перед глазами плыл.
Ансьель каждые двадцать минут проверяет свой телефон на наличие уведомлений от Натаниэля, обеспокоенно закусывая губу, когда видит, что его уже долго не было в сети.
Марк вздрагивает, когда слышит резкий звук уведомления, сразу отвлекаясь от письма.
Да, это действительно был Нат.
И Марк не может оправиться от шока, когда видит сообщение.
О том, что так легко всё не обойдётся, можно было бы догадаться уже давно, но…настолько жестоко?
Писатель в панике выходит из комнаты и идёт на кухню, где, предположительно, должна быть его мама.
Женщина действительно была там. Она жарила яичницу, напевая очередной мотив из какой-то старой песенки.
— Мам? — сглотнув, спрашивает парень, всё ещё держа телефон в руках. — Можно Нат несколько дней поживёт у нас?
— Натаниэль? Конечно, ты же знаешь, что мы с твоим отцом всегда будем рады ему! — рассеянно отвечает она, немного сбитая с толку дрожащим голосом Марка и его нарастающей паникой, что понятно по тому, как быстро он говорит.
Женщина ставит плиту на значение поменьше, и, обернувшись, спрашивает, при этом хмуря брови, замечая, как Ансьель активно что-то печатает.
— Что-то случилось?
И Марк, запинаясь и тараторя, каждый раз поглядывая на экран устройства, в ожидании ответа, рассказывает о вызове родителей в школу, о том, что Натаниэля выгнали и что теперь он сидит где-то на улице, совсем одинокий и потерянный.
— Натаниэлю плохо! Мам, мне нужно сходить за ним! — вдруг вскрикнул Марк посреди своего рассказа.
Мать с сожалением посмотрела на сына, прежде чем поцеловала в лоб и прошептала:
— Марк, будь аккуратнее. Надеюсь, что всё обойдётся, — выдохнула она, разделяя чувства своего ребёнка.
Он забежал в свою комнату, взял первую попавшуюся тёплую кофту поверх своей лёгкой, и, вернувшись на кухню, быстро налил в бутылку воду.
— Вот, возьми, вызовешь такси на обратном пути. — сказала женщина, всунув парню в руку пару купюр.
— Мам, не нужно, у меня есть сво-
— Даже не отказывайся. Удачи тебе…
— Люблю тебя, мам, — нежно проговорил Ансьель, улыбнувшись маме.
— Беги уже…
Марк не помнит, когда в последний раз так быстро бежал. Даже при занятиях фитболом он не показывал свою способность в беге во всей красе, но сейчас это особый случай. Случай, когда за любимого человека нельзя пожалеть ничего. В том числе и свои ноги.
Он приостановился, сразу положив свои руки на колени, пытаясь отдышаться. В горле было нереально сухо от бега, но он не стал отпивать воду, ведь Натаниэлю это нужнее.
Парень заметил вдали рыжее пятно волос своего возлюбленного и пару сумок рядом с ним, после чего, мгновенно забыв про усталость, помчался к нему.
Натаниэль лежит без сознания свернувшись калачиком, в лёгкой кофте и весь бледный, рядом две тяжеленные сумки.
«Натти… Нат, Нат, Нат, очнись…» — лихорадочно повторял Марк, судорожно тряся своего парня.
Нат медленно раскрывает глаза, поражённый картиной перед ним. Над ним нависает его обеспокоенный, раскрасневшийся и до боли привлекательный парень.
— Марк, что ты здесь де-
— Нат… — прерывает его фразу писатель, крепко обнимая. К Натаниэлю медленно возвращались обрывки воспоминаний, а после и логическая цепочка того, каким образом его любимый человек оказался здесь.
Ансьель снимает тёплую кофту, что заставила его попотеть по дороге сюда, и осторожно накрывает её плечи парня. — Возьми воду, Нат. Тебе нужно немного восстановиться.
Художник чувствует себя невероятно слабым, когда берёт маленькую бутылку, но даже так она кажется ему тяжёлой. Он откручивает крышку и щедро пьёт, наконец побеждая эту сушу во рту.