31. Кошмары (Сфинкс, Слепой) (2/2)

— Бледный ты какой-то.

Сфинкс прячет от чужой ладони улыбку. И прячет свой ответ в молчании, которое Слепой всегда понимал лучше слов.

— Это твоё прозвище, не моё, — ворчит он.

Слепой небрежно пожимает плечом.

В темноте он щёлкает зажигалкой снова и, расслабленно наваливаясь на оконную раму спиной, прикрывает глаза.

— Светает?

— Пока нет.

В темноте дым смешивается с морозным воздухом,

— Кошмары мучают, — то ли спрашивает, то ли знает наверняка.

— Конечно, — бурчит Сфинкс. — Больше же мне не из-за чего поднимать тебя среди ночи.

— Да брось. Я совсем не хочу спать, — говорит Слепой и прячет лицо в ладонь, зевая.

Сфинкс усмехается и слегка толкает его. Слепой кажется безразличным. Как и всегда. Настолько безразличным, что готов снова и снова идти вслед за Сфинксом. И даже не спрашивать, зачем.

Он говорит что-то ещё. Про глупых нервных кошек, про невозмутимые холодные стихии и про шёпот мороза за окном. Сфинкс слушает. Откидывается назад, удерживаясь на ужасно худом плече.

Глубоко вдыхает подмерзающий предрассветный воздух.

Голос у Слепого спокойный. Мягкий и тихий, а интонации те же, что и десять лет назад, когда успокаивать нужно было маленького ревущего во время ночной грозы Кузнечика.