1. Неймется (Сфинкс, Слепой) (1/1)

Чужие тонкие пальцы к его губам дотлевающую сигарету подносят. Жест привычный: осторожный и уверенный одновременно. Слепой рядом опускается, Сфинкс даже не оборачивается, только взгляд короткий на него бросает.

Чужим ядом, до конца невыкуренным из своей оболочки, затягивается.

— Последняя, — тихо говорит Слепой. — Остальные закатились.

Сфинкс глаза прикрывает.

На подоконнике ужасно холодно, с деревянных щелей в раме сквозняком тянет. Но возвращаться в комнату не хочется пока.

Ни дня без происшествий, как говорится. Ни дня без истерик, без драмы до переворачивания и так на ладан дышащих столов, стульев. Кроватей вот, на этот раз. Ещё и новенького перетягивает к себе. Вот ведь заняться человеку нечем. Что на Чёрного находит, пёс его знает. Они уже почти что и привыкли к такому.

— И чего ему неймётся, — Сфинкс морщится, когда чужие руки заслуженную сигарету от его лица убирают. Тянется следом. — Слепой.

Тот мотает головой неопределенно — почти можно принять за извинение, если бы было, за что извиняться. Нехотя возвращает окурок обратно.

— Скучно живём, вот и неймётся, — комментирует.

Напрягает плечи, когда в нескольких метрах за закрытой дверью грохот раздаётся. Сфинкс с любопытством вперёд подаётся.

— Что они там…

— Опять уронили, — Слепой усмехается какой-то садистской ухмылкой.

Что уронили или кого — не уточняет. Сфинкс сейчас даже рад, что не учился долгие годы и не умеет слухом видеть то, что за закрытыми дверями делается.

— Снова ведь всю ночь шляться будет, — затягивается последний раз, провожает взглядом брошенный вниз окурок.

— Ну и хорошо, — Слепой пяткой тлеющий огонек тушит, сползает с подоконника. — Пускай себе шляется, хоть поспим спокойно.

Звук за дверью повторяется, сопровождаемый громким голосом Табаки, когда тот разражается изощренными ругательствами.

— Да похоже нет, — отвечает Сфинкс. — Не в этом доме.

— Не в этой жизни, — поправляет Слепой.

Ирония в его голосе неявная.

Сфинкс старательно убеждает себя, что она ему — слышится.