Слушаю (1/2)
Томми старался не шевелиться до приезда скорой помощи. Полиция стала разбираться в происшествии, ведь не каждый день увидишь трассу и обочину, залитую йогуртами всех видов и вкусов, и в хлам разбитую, перевернувшуюся фуру рядом, в то время как опытные врачи из оказавшегося по близости города Куоску вытаскивали пострадавшего водителя из грузовика.
Сотрудники полиции связались с родителями Томми и доложили им, что случилось, где находится их сын, и где можно забрать личные вещи, сохранившиеся в машине после аварии. Мама сразу же распереживалась и стала собираться в дорогу до Куоску, чтобы навестить сына.
В дороге до больницы Лалли был в сознании, но не сложно было заметить, что ему безумно больно — хирурги явно обнаружат не один перелом. Кровотечение остановили, но ссадины и открытые раны сильно болели и создавали неприятные ощущения. Он не мог пошевелить ни единой частью тела, и единственное, о чём парень мог думать — как сообщить Олли о случившемся?
***</p>
Врачи провели тщательное обследование, вследствие которого обнаружили у Томми перелом ключицы, правой руки, сотрясение мозга, множество ссадин и ушибов и открытую рану, образовавшуюся из-за ремня безопасности.
Двигаться было очень сложно и больно, но Лалли это волновало меньше, чем возможность хоть как-то сообщить Олли о случившемся, ведь его телефон полностью разбит и остался где-то на месте аварии, а попросить позвонить с чужого он не может — тело не слушается и отзывается острой болью даже от дыхания, не то что от движения.
Врачи и медсёстры переодически заходят в палату, интересуются его самочувствием, ставят капельницы, делают перевязки и снова уходят. Грустно и одиноко, даже хуже, чем в квартирке в Оулу.
Также Томми с обливающимся кровью сердцем думал о том, что его любимого грузовика больше нет. И даже если он когда-нибудь снова сможет сесть за руль, это будет совершенно другая машина. Не его. Не родное. И понадобится слишком много времени, чтобы он снова смог привыкнуть и полюбить новый грузовик.
***</p>
На следующий день начальник Томми позвонил в больницу и попросил дать ему телефон. Врач поставил звонок на громкую связь и оставил гаджет на тумбочке у кровати.
— Алло? — слабым голосом ответил Лалли.
— Томми, привет. Это Осси Корхонен, начальник твой.
— Я узнал.
— Как ты? — поинтересовался мужчина.
— Живой, — с грустной усмешкой сказал водитель.
— Мне очень жаль, что так вышло. Выздоравливай скорее, — пожелал начальник. В его голосе слышались грусть и сожаление.
— Если бы тот джип в меня врезался, водитель бы не выжил.
— Да я уж понял, что ты герой, — улыбнулся Корхонен, — Ты сможешь вернуться на работу потом?
— Надеюсь и постараюсь, — ответил Томми.
— Можно будет приехать навестить тебя?
— Да, конечно, только узнайте у врачей адрес больницы.
— Хорошо, я заеду в выходные, — пообещал начальник.
— Кстати, узнайте, пожалуйста, сумму неустойки, сколько нужно выплатить, — попросил Лалли.
— Не переживай, компания всё оплатит.
— Правда?
— Ты же не просто так прицеп уронил, — пояснил Корхонен, — Ты человека спас. Хорошо, хоть сам остался жив.
— Спасибо Вам огромное.
Томми ещё немного поговорил со своим начальником, после чего пришла медсестра, чтобы поменять капельницу.
***</p>
На следующий день приехали родители.
— Сыночек, боже мой, что с тобой? — чуть ли не в слезах вбежала в палату мама, на ходу поправляя спадающий с плеч халат.
— Я в порядке, мамуль, — сказал Томми. Из-за большого количества вколотых анальгетиков он уже не чувствовал боли, только не мог двигаться.
— Как же ты так улетел-то? — она поглаживала сына по рукам и по щекам, стараясь не расплакаться окончательно. Отец лишь пожал сыну руку, зафиксированную гипсом.
— Я не мог позволить, чтобы тот джип в меня врезался, — объяснил ей Лалли, — Водитель бы не выжил. Я думал, что я удержусь на обочине и не вылечу, но прицеп тяжеловат оказался.
— Получается, ты спас человека? — переспросил отец.
— Возможно и несколько, — скромно подтвердил Томми, — Если он не один ехал.
— Мой мальчик, — мама обняла его, насколько это было возможно, и поцеловала в лоб, — Герой.