Глава 6. Дорога и сомнения (1/2)
Риэр уставился в полог палатки невидящим взглядом. Где-то в ногах затаилось ощущение мелкой противной дрожи. Хотелось проораться, или побить кулаком в стену, или, еще лучше, перекинуться и убить кого-нибудь…
Но вместо этого он просто лежал, сжимая кулаки изо всех сил.
Не зря она не понравилась ему с первого взгляда, стерва, дрянь отвратительная… Всю душу же вынула! Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. В конце концов, самое главное — что она не заподозрила его ни в чем… ни в чем, что он на самом деле собирается сделать, и не стоит пока особо даже думать об этом. Стоит думать только о той информации, что он ей дал, — легче будет вжиться в роль.
Риэр скривил губы в косой невеселой усмешке. Учитывая, что роль отчасти основана на правде, должно быть не так сложно…
Он закрыл глаза. Нужно поспать. Просто поспать…
— Вижу, тебе понравилось близкое знакомство с нашей Тэа, — раздался невыносимо резкий голос аристократишки.
Риэр открыл глаза с отвратительным пониманием, что тяжелый вечер еще не закончен.
— Жаль, что она не расспросила тебя подробнее. Было бы интересно послушать, с какими там магами якшалась твоя мать… Не хочешь поделиться?
— Отвали, — бесцветно выдавил Риэр.
Нет, злиться он не будет. У него здесь другие цели. И касательно аристократика — тоже.
— А может, ты чуешь магию, потому что магом был твой отец? Не думал об этом? — не унимался тот. — Жаль, что столь высокое происхождение никак на тебе не отобразилось. Впрочем, неудивительно, иначе бы род отца признал тебя.
Риэр стиснул зубы.
— Что молчишь? Неужели с тебя сбил спесь всего лишь один разговор? Впрочем, такое часто случается.
Голос был слишком мерзким, чтобы его терпеть.
— Заткнешься ты или нет, — процедил Риэр, не сдержавшись.
За любой из намеков, которые делал саннров аристократишка, можно было бы набить морду. Как минимум.
Тот улыбнулся — неприятной, холодной улыбкой, так странно сочетающейся с не самыми плохими, в общем-то, чертами лица. Риэр старательно не смотрел на него, чтобы не выбеситься еще больше. Но получалось плохо. Точеные скулы притягивали взгляд — просто потому, что он редко видел такие фактурные лица. В Оплоте у многих внешность казалась какой-то невнятной, ускользающей — случайно ли, специально, Риэр не знал. А вне Оплота он проводил не слишком много времени, да и с аристократами не больно-то общался. Лицо же этого сопляка было таким, какие описывают разве что в сказках про всяких там принцев-принцесс: мол, красивые, изящные, точеные все из себя. Впрочем, это всё глупые сказки, а на деле аристократы — такие же, как и все остальные люди, в основном, довольно неприятные. Вспомнить только того жирного борова, что заказал эту Кайру, — а ведь тоже носитель платиновых браслетов.
— Молчишь. Нечего сказать, выходит. Про Гильдию тоже нечего? — Аристократ лег, но набок, облокотился на руку и смотрел на него. Почти так же внимательно и цепко, как и рыжая стерва.
— О чем ты? — не удержался Риэр от вопроса, хотя сперва почти уже решил не отвечать.
— Ну, я, к примеру, не верю, что ты мог как-то проявить себя. По правде сказать, мы не видели ни твоих рекомендаций, ни какой-либо демонстрации умений…
Риэр сжал зубы. Но треклятый ублюдок всё не унимался:
— Ты вообще мог быть бродягой с улицы, мы наняли тебя за большие деньги только потому, что тебе случайно повезло получить магическую связь с Кайрой… А может, ты и есть бродяга? И… случайно ли?
Риэр задумался. Это уже угроза или нет? Не то чтобы он хорошо понимал интонации. Саннр подери эти «социальные взаимодействия».
— Знаешь, магия — штука тонкая, конечно, да и разбирается в ней лучше всех Тэа. Да только имей в виду: если мы узнаем, что ты что-то подстроил… — голос стал очень тихим, приглушенным. Опасным. — Я лично выну из тебя все кишки. И тебя не спасет ничего, даже если ты вовремя сбежишь. Устрою охоту, если понадобится, как на дикого зверя. Буду травить по всей Империи и дальше. Понял?
Больше всего на свете Риэру хотелось вцепиться ему в горло. Можно зубами. Как зверь.
«Не подведи меня, Ночная Кошка…»
Будь проклят Араат и все его нотации. Чтоб ему в аду гореть, луны видят, заслуживает.
Риэр медленно вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Аристократ не сводил с него глаз, а Риэр не любил, чтоб кто-то видел, что он выведен из себя, но нужно было хоть как-то успокоиться. По правде говоря, все равно его неравновесие видели слишком часто и слишком многие. Впрочем, он еще научится. Он докажет…
— Я понял тебя, — голос вышел раздраженным, но далеко не таким взбешенным, каким мог бы. — Но если ты не доверяешь вашему… специалисту по магии, то тебе лучше обсудить это с ней, а не со мной.
Он лег, отвернулся. Вернее, заставил себя отвернуться — коробило, буквально выворачивало оставлять спину незащищенной. Но вероятность убийства минимальна, а на нападение он сможет среагировать должным образом.
— Спокойной ночи, и не мешай мне спать, будь так любезен.
На это аристократ ничего не ответил. Риэр понадеялся, что сумел его задеть своим спокойным ответом. Жаль, что нельзя глянуть хотя бы мельком на его лицо, но если он обернется, это испортит всё возможное впечатление.
Стоит оставить оборачивания и несдержанность до лучших времен. Он еще успеет его достать.
***
</p> Несколько дней слились воедино. Они ехали, спали — и снова ехали. Готовили еду — но Риэр по-прежнему держался в стороне от них. Что-то мешало ему есть со всеми. Впрочем, сырое он при Тэаре больше не ел, да и ел, в общем, не при них, а уходя в лес.
Он знал, что выглядит это странно. Пожалуй, это одна из тех вещей, которые совершенно точно не входили в правильное «социальное взаимодействие», но переступить через себя он не мог. Есть при них, есть одну еду с ними — это было слишком.
Может, потому, что он и они — не одна команда, что бы он там ни пытался изобразить.
Он вспомнил, как в Оплоте поначалу тоже не мог есть вместе со всеми. Большой зал, высокий — этажа три — потолок. Фрески, раскинувшиеся над головой: богатая роспись, которая раньше ему и не снилась. Несколько десятков мужчин и женщин разного возраста, одетые в серые балахоны: ученичество, смирение и всё такое — всё, что он не любил. Его почти на телесном уровне мутило от осознания того, что он одет в такой же серый балахон, как и все вокруг. Его мутило, что с ними надо садиться рядом. Разговаривать на уроках и вне их. Его просто мутило от людей, а их запах вызывал желание перекинуться и оскалить зубы в хищной ухмылке.
Он был еще подростком, и звериная ипостась давала о себе знать в самые неподходящие моменты…
Риэр задумчиво дотронулся до браслета на руке. Холодный металл, теперь ощущающийся на руке безжизненным камнем — с тех самых пор, как разрушилась его связь с объектом, перейдя в саму его плоть. Он сам не мог бы объяснить, почему носит этот браслет, не снимая даже во время мытья. Если магия артефакта разрушена, нужно ли тащить бесполезный остаток артефакта обратно в Оплот? Может, разве что в качестве доказательства его слов… Он не знал точно, что нужно делать в этой ситуации, и это беспокоило. Вместе с тем, и раздражало тоже — к Саннру четкие инструкции, он в состоянии думать самостоятельно! Думать и принимать решения. Он это докажет, когда вернется с выполненным заданием, несмотря на то, что оно так усложнилось.
Но браслет он снимать все-таки не собирался. Даже просто положить его в сумку — не хотел. Мало ли что.
***
</p> На восьмой день их пути Риэр впервые задумался: а когда же он вернется, если он уже так далеко отъехал от Оплота? И что происходит там, в Оплоте? И что сказали клиенту, когда он так неожиданно не вернулся в положенный срок?
Ответов по-прежнему не было.
Риэр задумчиво покосился на аристократа. В последнее время тот даже бесил меньше, чем в первые дни. Может, потому что все дни превратились в сплошную дорога-ночевка? Это невероятно выматывало скукой и однообразием. Мерная тряска в седле, чистка лошади, еда, сон. И снова с начала, и так каждый день, дурная замкнутая бесконечность. Больше всего на свете Риэру хотелось перекинуться и размяться. Пробежаться по земле, ощущая ее под упругими сильными лапами. Ощутить всё бесконечное многообразие лесных запахов — обоняние человеческой ипостаси, пусть и более тонкое, чем у людей, всё равно было ущербным. Ощутить упругость ветра во время бега, ток крови по мышцам, биение добычи в пасти…
Он со вздохом выкидывал лишние мысли из головы раз за разом, но потом они приходили во снах.
— Может, хватит уже стонать во сне?
Очередное утро началось с неожиданного наезда от аристократишки. Спустить такое Риэр не мог.
— Не завидуй, — огрызнулся он, еще не успев окончательно проснуться и сообразить, что же вообще ему снилось.
— У меня по этой части, видимо, нет проблем, в отличие от тебя. И сны от недополучения ласки не мучают. Так что нечему тут завидовать, — ехидно ответил Ассаи.
Проморгавшись, Риэр сообразил наконец, о чем вообще речь. Нет, ну не обнаглел ли совсем?.. Напомнив себе о терпении, он с некоторым усилием сформулировал ответную подначку:
— У тебя по этой части, видимо, и желаний уже нет никаких, даром что молод еще, так что все-таки есть, чему завидовать.
Теперь сжал зубы уже аристократ — что Риэр отметил с почти что наслаждением.
Стоны ему, видите ли, не понравились. А он что, виноват, что ли? Что же снилось… Он помнил только какие-то урывки, помнил лес и бег по нему, — но, пожалуй, аристократ оказался отчасти прав: недополучение ласки тоже сказывалось, как сегодня, например. Но что он-то с этим сделает, в Оплоте не с кем, не шлюх же снимать. Он трахался-то не так много в своей жизни, благо тяжелое обучение хорошо отвлекало от лишних мыслей…
Неожиданно удовольствие от удачной подначки сменилось злостью. Богатенький ублюдок, ну конечно! Ему-то любая за его деньги даст. Только пальцем помани. Риэру же оставалось рассчитывать разве что на свою внешность. Которая, конечно, была неплоха, но… но вести он себя не умел, и пусть неохотно, но понимал и это. Все-таки обучение в Оплоте даром не прошло, и видеть за собой недостатки он волей-неволей научился.
Но что же за гребаная несправедливость! Одним всё, а ему-то что?! Небось этот белобрысый ушлепок, у которого «ни кожи ни рожи», как говорится, таких баб трахал, что на него бы и не взглянули…
От осознания этого обидой нутро сводило настолько, что просто глупо было терпеть.