Глава 1 (1/1)
?Так значит эта двухметровая усатая клавиша все-таки женится? – с удивлением подумала Тарья, разглядывая небольшой сложенный пополам кусок картона с витиеватой надписью ?Приглашаем на свадьбу!?. – Хм, интересно…? Пять минут назад, собственноручно проверяя почту, среди счетов и рекламных буклетов она наткнулась на нечто небольшое пошло-розового цвета, густо усеянное блестками. Развернув приглашение, она быстро пробежала глазами еще более незамысловатый, чем снаружи, текст. В то, что Холопайнен наконец обрел вторую половину, поверить она еще могла. Но вот в то, что на церемонию бракосочетания он осмелился пригласить Ее – в это певице верилось не больше, чем в Санта Клауса. Однако факт оставался фактом: она действительно держала в руках приглашение. И торжество должно было состояться уже сегодня вечером! ?Ну что ж, Холопайнен, – сощурила глаза финка, – не знаю, зачем тебе это нужно, но будь по-твоему. Просто не буду разговаривать с тобой и все. Тем более что и без тебя есть с кем…? Турунен представила встречу с Флор, которую не видела довольно долгое время. Уже несколько месяцев они скрывали свои отношения, лишь изредка встречаясь на нейтральной территории, и Тарья была очень рада снова увидеть вживую дорогое лицо. Пожалуй, это и стало главным стимулом пойти на торжество: певица догадывалась, что, как новая постоянная вокалистка, Янсен наверняка тоже приглашена на праздник, а значит, есть шанс снова встретиться с ней.*** ?Это что, шутка?!? – с возмущением подумала Ользон, в который раз перечитывая короткое ?Мы, господин и госпожа Холопайнен, будем рады видеть Вас на нашей свадьбе, которая состоится...? Далее шла дата, время и место проведения торжества. Все еще не веря своим глазам, шведка вскочила со стула и, не выпуская из рук злосчастную картонку, стала размашистыми шагами мерить свою кухню. Так долго и старательно заталкиваемые внутрь эмоции вдруг выплеснулись наружу веселым радужным фонтаном. Десятки сеансов к психотерапевту и сотни евро на их оплату радостным маршем отправились коту под хвост, благодаря маленькому клочку розового картона. ?Что он вообще себе позволяет?! Вышвыривает из группы, словно драную кошку, а потом приглашает полюбоваться на свой очередной триумф, где наверняка будет лосниться от собственной значимости, как новенький евро? Ну уж нет, Холопайнен, больше я себя унизить не дам!? – решила Анетт и, предварительно слегка скомкав злосчастное приглашение, выкинула его в ведро. Ей вовсе не улыбалась мысль, что она приглашена на праздничный ужин, чтобы забавлять этого мистера Белую Майку. Но ведь других причин для приглашения у него не было. Или были? Руки тряслись от волнения, и каким-то непостижимым образом ее вдруг потянуло к небольшому встроенному в стену минибару. ?Так. Нужно успокоиться?, – рассудила она, откупоривая бутылку коньяка и наливая в стакан жидкость насыщенного коричневого цвета. С каждой выпитой рюмкой мысли ее текли все медленнее, а их обладательница становилась все спокойнее и пофигистичнее. ?Ай, да наплевать! Поглазею на старых, но не очень добрых коллег, поем на халяву… Что еще? А, вот, опять же, выпью на халяву!? – с этими словами Ользон снова потянулась к уже полупустой бутылке. – Решено – иду! – твердо заявила она вслух своему отражению в стакане и, не удержав емкость, случайно выронила ее из рук. Стекло со звонким дребезгом рассыпалось по полу. – На счастье! – философски заметила Ользон.*** Войдя в спальню, высокая нидерландка сразу кинулась к большому зеркалу. Сняв кожаный пиджак, она быстро переоделась в длинное, в пол, открытое платье цвета черного жемчуга с большим светло-серебристым бантом сзади на поясе. Распустив длинные рыжеватые локоны, она осмотрела себя с головы до ног с высоты своего почти двухметрового роста. Увиденное весьма ей понравилось: улыбнувшись, она удовлетворенно подмигнула собственному отражению. Затем, повернувшись в профиль, снова оглядела себя со стороны: кокетливый бант весело подпрыгивал на самой выдающейся части тела, выгодно ее подчеркивая. ?Нелегко быть самой шикарной после невесты женщиной на свадьбе, – самодовольно подумала Флор, открывая тюбик ярко-красной помады. – Нелегко. Но так, черт возьми, приятно!?