1.6 (1/2)
Вся моя жизнь состояла сплошь из позора. Да, впрочем, я так и не смог уяснить, что такое — человеческая жизнь?..
Дазай всегда был болезненным ребёнком. По крайней мере многие врачи, включая Мори, так о нём говорили, едва увидев: вечно с какими-то синяками, царапинами и гематомами, которые без должного ухода могли вызвать раны пострашнее, как то же самое внутреннее кровотечение, но мальчишку явно подобное никак не тревожило. Даже любой сторонний человек мог бы сказать: «Ого, у этого юноши столько бинтов на теле! Неужели домашние обижают? Или просто такой активный?», однако все они были далеки от истины.
Освещение больничной палаты сильно удручало, когда Осаму только открыл глаза. И сразу же, как он это сделал, он моментально пожалел о своём решении — боль пронзила всё тело, хоть и была терпимой под сильными обезболивающими, но вот перебинтованные правые рука и нога уже говорили о многом. Так же забинтован был и затылок, которым Дазай, по всей видимости, тоже успел где-то приложиться, не особо припоминая детали их с Чуей драки.
Напротив сидел Огай, устало склонивший голову вниз и сложивший руки на груди — по всей видимости мужчина находился здесь давно, успев задремать в ожидании пробуждения Дазая. Тот не сразу его заметил, удивлённо похлопав глазами, всё ещё приходя в себя. Голова словно превратилась в огромную юлу, пока все мысли перемешались в огромную кашу, и со стороны это выглядело как: пялящийся в стенку Осаму, пока у этой самой стенки спал Мори.
— Кхе-кхе! — единственное, что пришло юноше в голову, это громко покашлять, дабы разбудить босса, но тот даже не пошевелился. Переведя взгляд на тумбочку, где лежало несколько личных вещей — всего-то телефон с запакованными палочками из какого-то ресторанчика в компании салфеток — Осаму решил пожертвовать самым ненужным, скомкав сразу несколько салфеток в небольшой шарик, кинув их прямо в макушку босса.
Ему всё равно…
Глупо похлопав глазами, Дазай явно был не в том состоянии, чтобы дойти до мысли просто позвать Мори, так что следующими в ход пошли палочки. Благо, попытка номер два оказалась удачной, и когда те со стуком ударились о макушку мужчины, тот осоловело раскрыл глаза, сразу же хватаясь за голову.
— Ну наконец-то, я уж думал, что придётся и телефоном кинуть, — с улыбкой хмыкнул Дазай, привлекая к себе внимание.
Спустя долгие несколько секунд до мужчины наконец дошло, что именно произошло, и тот, протяжно зевнув, вновь устроился поудобнее на стуле, так ничего и не сказав.
— Э? И что это значит?
Мори вновь не проронил ни слова, что начало слегка подбешивать Дазая, который уже и вправду задумывался над тем, чтобы кинуть в мужчину телефон.
— Ну хватит, я ведь тяжело ранен! К тому же успешно справился со своей миссией! Зачем же вы игнорируете такого ценного сотрудника? — голос Осаму в этот момент был похож на жалобный скулёж, а на лице так и виднелась мина отчаяния.
— …Ну ты ведь тоже предпочёл кидаться в меня вещами, вместо того чтобы просто поговорить, с чего бы мне не поступить так же? — всё-таки приоткрыв глаза, Огай наконец-то поднял голову, с усмешкой глядя на юношу. На лице мужчины чётко виднелась утренняя щетина, а под глазами синяки, явно говорящие о том, что эту ночь он бодрствовал, как и большинство его сотрудников, которых подняла вся эта шумиха. — И да, с заданием ты действительно хорошо справился. Молодец. Однако Чуя-кун проснулся намного раньше, чем ты. Ещё в дороге-
— Он сбежал?! — тут же вырвалось у Осаму, испуганно выпучившего глаза. Ему определённо было страшно — страшно снова садиться за работу и возможно вновь переживать всю эту ночь, выманивая Короля Овец на поле боя, а потом опять вводя инъекцию в смертельной битве. Однако на лице Мори не присутствовало и тени того же страха, так что он поспешил успокоить и своего подопечного:
— Нет-нет. Учитывая силу и способность Чуи-куна, его сопровождал один из исполнителей. Ты ведь помнишь Артюра, верно?
— Нужно постараться, чтобы такого забыть, — фыркнул Дазай, облегчённо плюхнувшись на подушку. — Значит не придётся снова бегать за этим коротышкой, отлично! И я могу взять отпуск и спокойно умереть!
Устало покачав головой, Огай ответил не сразу, переводя ленивый взгляд на окно. Дождь уже давно закончился, и сквозь оставшиеся тучи виднелся очень вялый рассвет. Даже забавно, что погода распоряжалась так относительно удачно.
— Больничный я тебе выделю, разумеется, но всего на пару дней, — наконец сухо произнёс мужчина, выпрямившись на стуле, пока всё это действие сопутствовалось симфонией хруста его же костей.
Осаму аж поперхнулся от возмущения, широко распахнув глаза:
— Издеваетесь? Лучше уж сразу пулю в лоб! Кто успеет поправиться от такой драки с этим ненормальным всего за пару дней?! Попробуйте сами выйти один на один с этим коротышкой, а потом отлежаться пару дней и снова выйти на работу как ни в чём не бывало!
Пока юноша так и пылал от возмущения, готовый и дальше обсыпать своими тирадами босса, Мори с глупой улыбкой смотрел на всю эту картину, пока рядом с ним вдруг не появилась маленькая светловолосая девочка. Дазай на секунду замялся, глядя в голубые глаза напротив, и только успел раскрыть рот в немом вопросе, как его тут же опередил женский голос:
— Что у вас произошло такого, что Чуя так яро хочет тебя видеть?
Осаму не сразу понял смысл этой фразы, лишь глупо хлопая глазами, иногда открывая и закрывая рот, так и не найдясь с ответом. Чуя хочет его видеть? …Что?
— Элис, выражайся яснее, — монотонным голосом пробормотал мужчина, потирая переносицу, будто бы это могло его взбодрить. Девочка тут же нахмурилась, высокомерно вскидывая голову вверх:
— Что непонятного? Я только что была у него, как ты просил! На все вопросы молчит, постоянно спрашивая: «Где этот ублюдок Дазай?»! Вот я и спрашиваю, — Элис вновь повернулась к юноше. — Что ты сделал, что он так яро тебя требует, а?
Поколебавшись несколько секунд, на лице Дазая вновь появилась кривая ухмылка. Его эмоции в данный момент было сложно понять: вроде бы ситуация его смешила, а вроде он был на грани какой-то истерики, причина которой тоже была не до конца ясна.
Вопросительно вскинув брови вверх, Огай непонимающе уставился на юношу, пока тот собирался с мыслями для ответа.
— Ха-ха, да он… Просто не успел меня добить, вот и всё! — в следующую секунду Осаму болезненно застонал, будто бы только что осознав, во что именно влип.
Значит Чуя хочет его видеть и всё закончить? Хорошо! Замечательно!
* * *</p>
Для Огая было безумным удивлением решения принятые его подчинённым: Осаму, который только-только начал жаловаться о несостоявшемся отпуске, в итоге даже не высидел эти пару дней, выделенные ему в качестве больничного, и уже к обеду бодро стоял на ногах. Вот тебе и чудо детского организма с бонусом в виде быстро заживляющихся ран, однако переломы так просто не срастутся, да и растяжение в ноге тоже не пройдёт за секунду, так что перебинтованный с ног до головы Дазай сколько бы ни бурчал, а всё же принял выданные ему костыли.
Определённо, ребёнок его возраста просто не должен так выглядеть и особенно передвигаться в этом состоянии, но будто бы Осаму станет кого-то слушать? Ха! Не в этой жизни уж точно!
Когда тот только написал сообщение о том, что готов встретиться с Накахарой для неких «переговоров», Мори уже чувствовал неладное, попытавшись отговорить Дазая самой простой фразой:
— Уже выбрал для себя гроб?
Однако подобную шутку восприняли всерьёз, и чуть позже Осаму всё-таки скинул ссылку на выбранный им гроб из красного дерева с чёрной бархатной обивкой внутри. Потрясающе… Хорошо ещё не додумался выбирать себе место на кладбище или похоронный костюм! И на том спасибо.
К полудню они наконец-то добрались к нужному зданию мафии, где и должен был находиться Накахара, временно запечатанный благодаря исполнителю и нескольким медикаментам, замедляющим активность способностей.
Это место считалось своеобразной тюрьмой для некоторых одарённых, коих мафия не смогла или не до конца завербовала. Так или иначе их нахождение здесь сильно обезопасило не только организацию, но и сам город, ведь как слышал Дазай, в этом месте даже находился одарённый, создающий хаос и контролирующий разум людей, если те причиняли ему вред. Мори, конечно, не особо любил о нём говорить, но всё же упоминал, что в будущем может пригодится помощь с аннулированием этой пугающей способности, что уже предвещало их личную встречу с этим создателем хаоса.
Осаму нервно закусил губу — его переживания были вполне очевидны, раз уж прошлый препарат не сработал как нужно и Накахара проснулся ещё по дороге сюда — благо, Огай не стал акцентировать этом внимание. Он и так хорошо подстраховался, выделив удвоенную дозу успокоительно и себе, и Дазаю, да и сопровождающий их Хироцу тоже не был обделён. Мужчина заявился чуть позже, предложив свою помощь.
— А его кормили? — вдруг поинтересовался Осаму, глядя на старших. Рюро непонятливо вскинул брови, но не стал ничего говорить, предоставив возможность ответить Огаю, но тот, по всей видимости, и сам не знал ответа на этот вопрос.
Устало пожав плечами, Мори продолжил иди вперёд с закрытыми глазами, будто бы пытался ненадолго уснуть, прибавляя себе немного бодрости, но она тут же уходила в этот самый шаг.
— Боюсь, не представлялось возможности, — наконец ответил он сухим тоном. — Чуя даже будучи под сильным успокоительным умудряется сильно буянить. Даже не знаю, это у него такой хороший организм или природная невосприимчивость, но так или иначе поднимать дозу я не рискну. Будет обидно, если мы так рано лишимся такого хорошего одарённого.
Осаму не ответил. Вернее, он выдал что-то на своём неразборчиво-задумчивом языке, не давая внятного ответа, пока они наконец-то не подошли к нужной двери, возле которой стояло аж несколько охранников, о чём-то бурно перешёптываясь. Завидев Мори, те побледнели, словно ведьмы, увидевшие огонь во времена Салема, послушно расступаясь в стороны и пропуская босса к заключённому, но дорогу всё ещё преграждали несколько дверей, и, как приметил Дазай, все они не были заперты. Значит внутри уже кто-то есть? Интересно.
— Рэмбо на всякий случай решил остаться здесь, чтобы не повторилось утренних казусов с приостановкой действия препаратов, — пояснил Огай, приоткрывая двери.
Честно сказать, та картина, которую он увидел, нисколько его не удивила: Чуя был настолько силён, что его заковали всеми возможными методами, при этом ещё и сдерживая подпространством Артюра, который сейчас, как кстати, находился внутри этого куба, держа кусочек курицы палочками прямо у рта Накахары. С первого взгляда можно было ошибочно предположить, что жизнь его уже покинула, оставив в этих цепях безвольную оболочку, но как только в тусклое помещение проник свет из-за открытых дверей, пленник сразу же дёрнул головой вверх, не выражая никакого к ним интереса, до того, как из-за спины Мори высунулся Дазай.
И это было очень зря.
Стоило Чуе его увидеть, как тот моментально воспылал яростью, резко задёргавшись, что, к слову, было довольно трудно в его положении. Ему приходилось сидеть на сомкнутых коленях, которые были полностью прижаты к земле металлом вплоть до ступней, а руки подняты вверх, растопыренные в разные стороны, и их точно так же сковывали длинные цепи, ведя к предплечью. Шея, живот, грудь — было связано абсолютно всё, а на коже виднелись несколько синяков и царапин, видимо в качестве последствия после попытки бегства от одного из исполнителей.