6. (1/2)

Уснуть больше так и не получилось, поэтому Андрей сел ближе к окну, темнота за которым наконец начала рассеиваться и сменилась предутренним бледно-розовым сумраком. Поезд замедлил ход и остановился в том самом Бологом, которое, как известно из советской песенки, находится где-то между Ленинградом и Москвой. Стоянка занимала около получаса, и Андрюха решил выйти на перрон. Он прислонился плечом к колонне полукруглого здания вокзала, вдохнул свежий летний воздух и вспомнил, как однажды они с Михой ехали вот таким же маршрутом, только наоборот из Москвы в Питер, и напились просто в хлам, смешав всё, что только было можно.

Тогда Андрею на полном серьёзе показалось, что вместо привычного Горшка он видит перед собой самого настоящего демона. Он смотрел в Мишкины мутные глаза и разговаривал с той сущностью, которую обозвал потом гоблином. Спустя время Князь, конечно, списал всё на действие спиртного и звоночки подступающей белой горячки, и жёстко испугался, но тогда был чётко уверен, что всё происходит на самом деле. Будь у него под рукой нож или ещё какое оружие, годное для уничтожения чертей, он бы, не ровен час, своими собственными руками прирезал бы Миху, и пиздец всему. Чего только не привидится в пьяном бреду…

Сейчас с Джокером случилась похожая история, помимо одного важного отличия: Князь был трезв, ведь несколько рюмок коньяка, распитых с Лёшкой, давно выветрились, а после концерта он и капли в рот не брал. Сумасшедшим дуриком Андрей себя тоже не чувствовал, хотя, наверное, это ни о чём не говорило. Вряд ли хоть один умалишённый осознает свой недуг, на то он и клиент психбольнички. Но Князь всё же отсёк такие мысли о своём ментальном здоровье и разрешил себе думать, что попал в некий мистический переплёт.

Он никогда не был так категорично настроен против мистики и непознанного, как законченный реалист Горшок, поэтому смирился и с любопытством снова достал из кармана карту Джокера, полагая, что она является неким ключом. Андрей внимательно рассмотрел жуткую рожу в шутовском колпаке, перевернул и заметил, что на её полосатой обратной стороне появилось окошечко с постоянно меняющимися цифрами.

— 17 часов с копейками… Надеюсь, это отсчёт до того момента, когда откроется доступ к игре, а не карманная бомба с часовым механизмом, — шёпотом рассмеялся Князь и, шевеля губами, подсчитал: — Получается, как раз после концерта, часов в десять вечера. Ну что ж, Джокер, я готов. Очень любопытно, что же ты придумал за игру, да и кто ты в самом деле такой?

Андрей поддёрнул чуть сползшие джинсы, прошёлся туда-сюда по перрону, вдыхая до боли знакомые железнодорожные запахи, и вернулся в вагон. Сон медленно брал своё, но мысли путались и мешались, как голодные кошки под ногами, поэтому Андрюха достал наушники, подсоединил их к телефону и включил успокаивающие мелодии без слов, которые закачивал однажды для Алиски, чтоб усыпить её в самолёте.

— Ну что, доча, теперь и папка поспит под такую музыку, — улыбнулся он, вспомнил своих родных и понял, что уже успел соскучиться. Он безумно любил и Агату, и обоих своих дочерей, но как-то так выходило, что творчество всегда стояло в его жизни на первом месте. Творчество и… И Горшок. Особенно в юности, в те далёкие годы, когда они буквально растворились друг в друге, такие разные и такие похожие. Сейчас, анализируя иногда свои чувства, Андрей понимал, что между ними рукой судьбы или провидения была создана очень странная связь, как между родными людьми. Например, братьями. Или даже крепче и сильнее, потому что к братану Лёше Миша относился гораздо более прохладно, чем к нему, Андрею, в лучшие времена их дружбы. Князь вздохнул, поворочался и кое-как заснул, к счастью или к огорчению не увидев никаких снов.

Златоглавая столица шумела утренним часом пик, стоя в пробках, и Андрей встрял в один из дорожных заторов прямиком от вокзального шлагбаума. Спешить было некуда, но всё же он хотел спокойно, не торопясь, заселиться в гостиницу, чтобы там отдохнуть, а потом сходить на интервью в студии одной радиостанции и отправиться к ребятам-музыкантам, которые сейчас скорее всего уже загрузились в «Сапсан», на саундчек.

«Наверное, неспроста именно мой билет пропал, — усмехнулся Андрюха, разглядывая в зеркало бокового вида вереницу машин позади. — Джокер нарочно всё подстроил, чтоб подловить меня в ночном купе один на один со своими мыслями».

Князь сунул руку в карман, нащупал карту, но доставать не стал. Он шмыгнул носом, почесал скулу, откинулся на спинку пассажирского сидения и приготовился к долгой дороге.

Заселение в отель прошло гладко, Андрей разложил нужные вещи и пошёл в ванную приводить в порядок свой весьма помятый вид. Покончив с этим и на ходу размазывая ладонью по щекам крем после бритья, он толкнул дверь в комнату и отшатнулся, увидев развалившегося на кровати Джокера. При свете дня он выглядел ещё реалистичнее, чем ночью, и Князь совсем струхнул и интуитивно закрыл глаза, а когда открыл, номер был уже пуст.

— А был ли мальчик? — спросил самого себя Андрюха, махнул на всё рукой и пошёл обедать. Джокер мелькнул среди столов ресторана, а потом объявился в коридоре рядом со студией радиостанции, и Князь понял, что он за ним следит. Дело принимало очень интересный оборот, но думать об этом было некогда, потому что Андрею приходилось отвечать на стандартные вопросы ведущей. Он рассказал о двух предстоящих совместных концертах с Лёшей, повспоминал Миху, не выходя за определённые самим собой рамки искренности и дозволенности, и заинтересованно приподнял бровь, когда журналистка спросила:

— Если бы вам выпал шанс прожить жизнь по-другому, или, например, возможность встретить себя молодого и дать совет, то что бы вы изменили?

Андрюха вновь заметил материализовавшегося возле стенки хихикающего Джокера и чуть задумался. Этот вопрос частенько задавали на различных прессухах и интервью, но в свете последних странных событий он прозвучал будто пророчески.

— Знаешь, это очень философская тема. С одной стороны, если что-то изменить, то я буду уже вроде как и не я. А с другой…

Тут Князь совсем завис, уставившись в одну точку, и ведущая свернула разговор в другую сторону, оставив в воздухе лёгкую недосказанность. А Андрей всё думал, а если и правда он бы мог что-то поменять… Что в первую очередь он бы сделал? Некая очень правильная и светлая догадка яркой кометой пронеслась в сознании, но он не сумел поймать её за хвост и вопросительно взглянул на девушку, которая что-то повторяла уже не в первый раз.

— Андрей?

— Извини, отвлёкся, — очаровательно улыбнулся он и щёлкнул пальцами. — Давай ещё раз, о чём ты спрашивала?