Часть 21. Другая история. (2/2)

— и всё-таки не смог.

— да. мне тяжело без едкого дыма в лёгких. даже сейчас. иногда мне просто стоит подержать пачку и посмотреть на неё, как желание закурить пропадает. странно это всё очень.

— ой, да по-любому пол пачки за день скуриваешь, вон, опять кашель начался, — закатывает алые глазки, переворачиваясь на спину.

— да бросил я давно!

— тогда какую заначку вчера аякс искал? — хитро ухмыляется. — а?

скар решил промолчать и отвернуть лицо.

— ты это не для меня делаешь, а для себя, пойми уже, — вновь ложится набок, закидывая на гитариста ногу.

— я знаю, — тоже переворачивается набок, обнимая талию каэдэхары, тем самым заключая в оковы пледа. — мне тяжело бросать что-либо, особенно то, чем занимался очень долго.

— а… неловко прерывать эту идиллию, но не мог бы ты открыть окно?

— блять, кому рассказываю…

но саня поднимается с постели, подходит к окну, открывает его и вновь плюхается к кадзухе.

— поди опять простыл, — хмурит и без того вечно хмурые брови, губами касаясь лба мальчишки.

— я тепло одеваюсь, — хмыкает.

— а дома ходишь развратно. вон какие шорты короткие.

— а сам-то?

— у меня хотя бы до колен.

— ага, выше колена! проститутка!

— это мы ещё посмотрим, — облизывается, запуская тёплые руки под футболку блондина.

парень ожидал чего угодно, но точно не щекотки…

еле сдерживаемый, но крайне заразительный смех наполнил тёмную комнату, освещаемую лишь тёплым светом настольной лампы и луны из окна. пианист заплакал от смеха, а скар просто начал не пойми с чего смеяться. затем, успокоившись и восстановив дыхалку, губами ловит заливистый смеха возлюбленного. каэдэхара моментально опомнился. оба просто касаются, не целуются. инициативу проявил райдэн. он, как и всегда, мягко мял пухлые и очень сладкие уста напротив. кадзу не оставался в стороне – нежно целовал сухие губы с привкусом крови в ответ.

оба парня улыбались и чувствовали улыбки друг друга.

младший прерывает поцелуй, на что медик строит обиженную моську.

— было чудесно, — тихо говорит и так же тихо хихикает мальчик.

— ещё что скажешь? — трётся носиком о носик своей булочки.

— ты у меня чудесный. чудесный, нежный и любимый, — оставляет мокрый поцелуй на родных губах.

***</p>

— да он здоров как бык, роза!

— это понятно, но…

— что «но»? — цыкает дотторе, складывая руки на груди.

синьора закусывает губу, хмуря светлые брови.

— у меня… предчувствие плохое. очень плохое…

— что именно тебя тревожит? — кашляя спрашивает арли.

— мне кажется, в его жизни вот-вот какая-то дрянь произойдёт и он снова с катушек слетит, — на выдохе произносит девушка.

— дорогая, скар сильный парень, к тому же у него есть мы и кадзуха, — пытается подбодрить юного психиатра лёня.

— вам правду сказать? — спрашивает всех присутствующих наташа. ребята ничего не поняли. — они разойдутся скоро. это факт.

— с чего бы? — возмутилась изабель. — ты видела какие они комфортыши?

— скару не нужен пай-мальчик, который не даст. и не нужно говорить, что я неправа.

— а ты ведь реально неправа, дорогуша, — говорит дот, складывая руки на груди.

— аргументируй.

— они любят друг друга.

— чувак, это не аргумент, — снова кашляет.

— да он даже курить ради пацана бросил!

— да кстати, — подмечает винсент. наташа одаривает подругу косым взглядом. — ну не выглядят они так, словно вот-вот разбегутся! может скарик даже познакомит кадзуху со своей семьёй.

— у-у-у, это вряд ли, — морщит нос голубой. — я однажды повстречал его мать в школе, и то это оказалась тётка его. они ж типа двойняшки. или близнецы. бля, хер знает.

— и как она тебе? — интересуется синьора.

— мразь мразью, зуб даю.

— мда уж, дамочка не из приятных, — устало трёт переносицу арли. — тоже видела её однажды. слушайте, она ведь по идее тоже ёбнутая…

— слу-у-ушай…— ужаснулась извбелька.

— походу из всей семейки райдэнов, самые адекватные это наш саня и его покойная бабка, — пожимает плечами дотторе, но его выводов никто уже не слышал, ведь все стали обсуждать чокнутую тётку друга.