Часть 9 (1/2)

скарамучча блять не мог поверить, что кадзуха и есть тот самый фигурист, что несколько лет назад на самых важных в своей жизни соревнованиях сломал бедро и плачевно закончил свою карьеру.

голова гудела от количества инфы. ну как блять так могло произойти? скар бывал на если не всех, то большинстве выступлениях кадзухи.

в тот роковой день его мать снова что-то начудила и скару пришлось в срочном порядке поехать в родительский дом.

может оно и к лучшему? что не пришёл на соревнования. медик не узрел беспомощного каэдэхару, в луже крови с пробитой головой и сломаным бедром.

а что если они могли быть уже вместе?

бред.

скар представляет, как сейчас кадзуха уложит свою голову на плечо темноволосого, полежит так какое-то время, а после они поцелуются. неумело и нежно, ведь каэдэхара в этих любовных делах совсем ничего не смыслит.

из своей головы медика выдёргивает бархатный голос пациента.

— скар?

это звучало так… сложно сказать. как-то… по-родному что-ли?..

— а?

— ты такой сидишь… смотришь в одну точку… на окружающий мир вообще не реагируешь.

— старая привычка. ужасная привычка.

— молча смотреть в одну точку?

— забираться в свою голову и ни на что не реагировать. возможно это одно и то же, но мне нравится как оно звучит.

— почему же это ужасная привычка?

парни переглядываются и скар тяжело вздыхает.

— а… прости что спросил…

— ничего. просто когда я погружаюсь в себя – я вообще не реагирую. вот блять вообще ни на что. обычно друг не позволяет мне окончательно забраться в башку, но ты тоже смог меня выдернуть. ты прям какой-то… не знаю. меня просто пугает это моё состояние. оно ужасно.

— ничего себе…

— ты ничего не смог придумать, вот и сморозил первое, что на ум пришло?

— честно говоря, да.

— мог даже промолчать. я сам без понятия, как это объяснить.

прекрасно он всё знает блять.

кадзуху он в это не просветит.

пока что.

— ты как вообще после того случая?

— тогда я хотел сдохнуть, но сейчас всё хорошо, — совершено спокойно отвечает каз.

— поэтому в психушку упекли? — вопрос звучал без капли насмешки.

— да.

сейчас эта тема давалась кадзухе намного легче. а может он просто мог спокойно разговаривать об этом только со скаром? вполне возможно, не стоит этот факт опускать.

блондин опускает голову и смотрит на еле заметные шрамы на руках. на рубиновые глаза наворачиваются слёзы. но он держится до последнего. тяжело вздыхает. потирает места старых порезов.

скарамучча молча наблюдает за действиями друга.

говорить не хочется никому, но медика это совсем немного раздражает.

он ненавидит, когда собеседник молчит.

тоже старый шрам на сердце, правда оставила его бывшая скара. аля? маргарита? катя? имени он не помнит, да и нахуя оно ему?

скар вообще терпеть не может воспоминания о своём прошлом. о бывшей и детстве в особенности.

***</p>

«маленький мальчик тихими шажочками идёт по тёмному коридору большого дома. ему страшно. страшно заходить в комнату матери. скарамучча стирает подступившие слёзки с опухших сапфировых глазок. в одной руке он держит потрёпанного жизнью плюшевого медвежонка. другую сжимает в кулачок, тихо стучит в дверь. ничего. мальчик немного приоткрывает дверь в спальню.

комната слабо освещена тёплым светом ночника. посреди комнаты в позе сейдза сидит длинноволосая женщина. на её коленях лежит другая женщина. мать скара смотрит в одну точку, бормочет что-то под нос и гладит розовые волосы женщины на своих коленях. та смотрит в сторону мальчика. мико тяжело вздыхает и одаривает ребёнка виноватым взглядом. скар заплакал. всхлипывает и тем самым выдаёт себя. лучше бы он вообще в комнате остался…

— уходи.

грозный голос матери заставляет вздрогнуть.