Часть 6 (2/2)

подходя ближе к кабинету, звуки становились отчётливее.

я растворился в необъятной тишине своего пульса

теперь мне ничего не страшно, мне теперь не грустно</p>

двери открываются.

я глуп

я пьян

смотри

в глаза

один

во тьме

и без

тебя

окно

вино

моя

луна

от этих слов

я без

ума

</p>

— а я лежу на подоконнике такой весь богемный, а за окном уже три дня дождя, а мама мониторит мои вены, а во мне уже пять миллиграмм феназепама, а во мне уже семь миллиграмм феназепама.

скарамучча сидел на подоконнике. окно нараспашку. сидит и курит. поёт свои блядские песни. в моменте он.

заметив пацанов, медик выбрасывает сигарету в окно и подрывается с подоконника. сердцебиение зашкаливает.

— вы блять меня не видели, ясно?

— да ты долбоящер криворукий, коли ему обезбол!

скар не сразу сообразил что к чему. дошло только когда кадзуха лежал на кушетке.

снова этот сдавленный стон боли.

медик хватает шприц и судорожно набирает в него лидокаин. берёт заспиртованную вату, а дальше по сценарию. только делать всё надо быстро.

красные глаза пускают слезу. хрупкий кулачок бьёт по кушетке со всей силы.

— всё хорошо, кадзуха, — успокаивает медбрат.

нихуя не хорошо.

каз пытается подняться, но руки предательски дрожат. хочется сквозь землю провалиться за слабость. парень сдаётся. обессилено падает обратно.

все молчат. нарушил тишину малиновый:

— он отключился, даун.

***</p>

когда скар взял кадзуху на руки, то ахуел от того, насколько пацан лёгкий.

— либо это я слишком сильный, либо это он пиздец лёгкий, но я больше склоняюсь ко второму.

медик приказал хэйдзо забрать в столовке костыли и расстелить кровать кадзу в палате. сам же юноша никуда не торопился, неспешно брёл по слабо освещённому коридору. дети, что ещё тусовались тут, глазели на медика.

зайдя в четвёртую палату, скар уложил кадзуху на койку и накрыл одеялом. на выходе из палаты он подзывает к себе малинового и они вместе выходят.

— я ахуеваю с этого кадзухи.

— тебе с ним всю жизнь теперь возиться.

за это хэйдз получил подзатыльник.

— боже, он такой лёгкий… он вообще ест хоть что-то?!

— у него депрессия послеродовая была.

— какая блять депрессия?

— послеродовая, — зевает хэйдз, складывая руки на груди.

— чё, мелкие в семействе завелись?

зеленоглазый смотрит на медика мол «ты еблан?».

— я пошутил вообще-то.

— хорошо, давай по-существу, — орать и колотить этого шутника не было сил.

— несколько лет назад он на важных соревнованиях, — косо смотрит на проходящую мимо женщину и сбавляет громкость, — травму получил и у него началась депрессия. он начал резать себя, сократил свой круг общения до нескольких человек, перестал на улицу выходить, на учёбу положил большой и жирный, и так далее. в итоге…

— в итоге?

— сам как думаешь?

— всё дошло до рпп?

— именно, — на выдохе отвечает тот.

— я кстати заметил на руках шрамы. свежие?

— да ну ты чё? старые, им несколько лет. слишком глубоко взял, вот и остались.

— бледный он конечно, как поганка.

— у него шрамы не только на руках были.

— что?

— что слышал, родители кое-как вытащили его из этого дерьма. вы с ним чем-то похожи.

«о да, ещё как похожи»

— ничем мы не похожи, — отрезает медик цыкая. — он такой хрупкий. хочется постоянно защищать его.

— ты это вслух сказал.

— знаю.

молчание, что продлилось недолго.

— подожди, соревнования? он бывший спортсмен?

— типа того, — зевает хэйдз, доставая из кармана телефон. смотрит время и убирает.

— чем занимался?

— вот завтра у него и спросишь, — зеленоглазый кладёт руку на плечо медика. — если он, конечно, захочет говорить об этом…

скар тяжело вздыхает. трёт пальцами переносицу. кашляет.

— пойдём я тебе дозу вколю и отстану.

— бля, я думал ты забыл.

— размечтался.

позвав всех обитателей в процедурный, юноша ушёл выполнять свои «чёрные» медицинские дела.