Глава первая (2/2)
Цзян Чэн — брат Вэй Усяня, наследник семьи Цзян. Воспитываемый своей матерью, парень вырос очень серьёзным, в какой-то степени правильным, прямолинейным и немного раздражительным — к слову, эта раздражительность по большей степени проявлялась из-за Вэй Усяня, который, как обычно, нарушал правила и творил то, что ему вздумается; правда, эту раздражительность нельзя назвать негативной, скорее позитивной — та раздражительность, благодаря которой ты можешь разглядеть в человеке такие чувства к себе, как забота, любовь и беспокойство о тебе.
— Опять ты за этим новеньким подглядываешь? — проговорил парень. — Не надоело, честное слово? Что ты хочешь от него?
— Тебе ли не знать! — фыркнул Вэй Усянь. — Если Лань Ванцзи не дал мне ответы, тогда узнаю от него! В чём проблема?
— В том, как минимум, что ты нарушаешь личное пространство, — вздохнул его брат.
— Но он ведь даже меня не замечает, — усмехнулся парень.
— Ты так уверен? — Цзян Чэн скептически приподнял бровь. — Он, между прочем, из семьи Лань, и тоже, как видишь, одарённый. Просто, наверняка, он думает, что ты один из тех, кто перешёптываются у него за спиной и болтают всякое, либо придурок, которому нечем заняться! — уже более строже произнёс я Цзян. — Поэтому и не реагирует на тебя!
— Не неси ерунды, Чэн! — попросил Вэй Усянь. Он повернулся обратно в ту сторону, где недавно стоял новенький, и, не найдя его там, вскрикнул: — Чэн, это всё из-за тебя! Он ушёл, а я даже не видел, в какую сторону! А-а-а!
— Ты выглядишь озабоченным, в курсе?.. — с губ наследника семьи Цзян слетела грустная усмешка. — Дожили…
— Не смешно! — вздохнул парень. — Вот и где мне его теперь искать? А я ведь хотел с ним поговорить…
— И что бы ты ему сказал?
— Для начала познакомился бы, — улыбнулся Вэй Усянь, подняв указательный палец вверх. — А потом уже начал расспрашивать.
— Ну, и дурак ты… — пробубнил его брат. — Кто ж сразу к вопросам переходит? Так он, даже если и познакомится с тобой, сразу же и отвернётся от тебя.
— Вот ещё! Я найду способ его заинтересовать, — усмехнулся парень. — Только найти бы его… — он вздохнул.
— Забудь ты уже, хотя бы на сегодня, про свою затею, — Цзян Чэн положил ладонь на плечо брата и улыбнулся. — Пойдём лучше, нечего отлынивать, — и он чуть ли не за шкирку потащил его за собой.
— Чего-о?! Не-ет! — Вэй Усянь пытался выбраться и сбежать, но — увы — у него этого не вышло.
Это наблюдение и этот разговор между братьями Цзян и Вэй произошли спустя почти два месяца после прихода новенького. И даже несмотря на то, что прошёл достаточно не малый срок с его прихода, шёпот не прекращался и по сей день: и даже если отстали от его внешности, от его характера и поведения, от его отношений со старшими братьями, было то, что волновало, беспокоило и крайне удивляло всех — абсолютно, — кроме старших братьев Лань и, видимо, преподавателей. Это имя новенького: оно было женским.
«Женское имя у мужчины?», — слышал новенький постоянно говоры.
«Неужели родители решили посмеяться так?», — спрашивали одни.
«Чепуха, ведь они же знатная семья! Не говори так!», — внимали другие.
«А может они назвали его так для того, чтобы подчеркнуть его несхожесть с остальными — внешность, повадки, характер… и — заодно — имя…», — предполагали другие.
И было ещё множество предположений: логичных и нелогичных, глупых и даже в какой-то степени адекватных, однако ни одно из них не было верно — об этом не догадывался никто, кроме старших братьев Лань и преподавателей. Но все не могли понять не только этого, но ещё и того, почему парня действительно назвали женским именем? Ещё и таким красивым, что переводится как Магнолия.
Имя новенького: Лань Юйлань.