Глава восьмая (1/2)

Целовались они долго. Тэхён так усердствовал, будто вообще до этого не целовался, и Чонгук временами отрывался, чтобы сделать вдох.

— Продолжай в том же духе, и я тебя трахну, — сказал тот, переводя дыхание.

Тэхёну казалось, что у него вот-вот ширинка разойдется. У мажора были чуткие руки. Проехав по Тэхёновой спине, они скользнули в задние карманы джинсов. Тэ застонал. Тогда Чонгук запустил руку за пояс и, миновав бельё, оказался прямо там, куда Тэхён ещё никого не пускал, и не собирался.

— Ты что делаешь, гад! — оттолкнул он Чонгука.

Тот глупо моргал, будто его внезапно разбудили.

— Просто трогаю.

— Ничего, нахрен, не просто!

— А в чём проблема? Ты мне губы чуть не оторвал, я ведь не жалуюсь.

— Я к тебе в очко не лез!

— Да надо оно мне! — вспылил Чонгук. — Ты вообще, блядь, дикий!

Не найдя что ответить, Тэхён подошёл к креслу и сел, скрестив руки на груди. Чонгук наблюдал, но чем больше он смотрел, как тот дуется, тем сложнее становилось сдерживать смех. Тэхён краем глаза видел, как подошел Чонгук, сверкая своими заячьими зубами.

— Давай продолжим с любого места, с которого скажешь? — миролюбиво сказал он.

— Я бы сделал откат на четыре года назад, — Тэхён продолжал смотреть мимо.

— Интересно почему? — Чонгук сел на корточки, сложив руки на подлокотнике.

— Да так, — пробормотал Тэхён.

— Мы с Тонхо познакомились почти четыре года назад.

— Мои родители… — начал Тэ и умолк.

— Что родители? — переспросил Чонгук, но увидев выражение лица Тэхёна спохватился. — А твоя сестра старше или младше?

— Старше на три года.

— Моя старше на пять.

— Это у которой муж судья? — спросил Тэхён.

Чонгук кивнул.

— Вот это память у тебя! Теперь и я вспомнил, ты говорил про свою, что у неё муж алкоголик, — поняв, что опять сморозил, Чонгук поспешно

добавил: — Ты, кажется, думал, что это я подослал её к тебе. Она не знала где ты живёшь?

— Нет.

— Ты сбежал из дома, когда мы с тобой встретились?

— Давай не будем, — попросил Тэхён.

Глядя на его милое измученное лицо, Чонгук думал, что когда Тэхёну было около шестнадцати, тот, вероятно, потерял родителей. Самому Чонгуку в это время было семнадцать, и он стал встречаться с Тонхо. Какие разные жизни они жили, а этой ночью живут одну.

— А хочешь немного мажорских историй? — спросил Чонгук бодро.

— Давай, удиви меня, — хмыкнул Тэ.

— Думаешь я такой предсказуемый?

— Ну, судья в вашей семье уже есть. Ты тоже шаришь в законах. На юриста учишься? Отец у тебя, должно быть, прокурор?

— Первая промашка! — воскликнул Чонгук. — Не прокурор.

— Директор банка?

— Нет. Директор банка у меня мама. А отец депутат.

Тэхён присвистнул. Действительно мажор.

— Сестру угадаешь?

— Хирург, — пожал Тэхён плечами.

— С тобой неинтересно, — сказал Чонгук.

— А моя сестра не успела выучиться, вышла замуж в девятнадцать лет. Или в двадцать. Не помню. Меня чуть не отправили в лицей для сирот. Она поспешила создать видимость семьи, чтобы мы не расставались. Знаешь, я когда вот думаю, что это она ради меня, я себя так ненавижу! Мы что-то пытались делать друг для друга, но выходило только хуже.

А что, — думал Чонгук, — если бы и правда отмотать четыре года. И поехал бы он не на Ибицу, где единственным соотечественником был взрослый, до неприличия привлекательный Тонхо, а в Хадон, где Тэхён был ещё счастливым подростком.

— Ты давно знал, что гей? — вынырнул Чонгук из своих воспоминаний.

— Я не гей! — вырвалось у Тэхёна.

— Ладно, проехали, — закатил Чонгук глаза.

— Я не знал, — сказал Тэхён. — А ты?

— Я давно знал, кто мне нравится. Но в силу возраста не понимал, что дело в ориентации. Позже, лет в пятнадцать, переписывался с одним парнем, моим ровесником. Он жил в другом городе. Я его ни разу не видел, кроме как на фото. Мы слали друг другу нюдсы, прикинь!

Тэхён только поморщился.

— Общались мы довольно долго. Ох, знал бы ты сколько адреналина в совместной дрочке по видеосвязи. Надо с тобой как-нибудь попробовать, — Чонгук стрельнул в Тэхёна глазами.

— Угу, — хмыкнул Тэ.

— А потом я поехал на каникулы в Испанию, познакомился там с Тонхо и забросил нашу переписку.

— Забросил потому что с Тонхо стал спать? — Тэхён пытался контролировать свой голос.

— Не сразу стал, но да, поэтому.

— Скажи, а вы в ваших отношениях как распределяете… — Тэхён замялся. Чонгук положил подбородок на свои руки и хихикал.

— Чего? — спросил Тэхён.

— Продолжай, это так забавно.

— Что? — надулся Тэ.

— Извини-извини. Так что ты там спрашивал? Смелей, я на всё отвечу.

— Как вы роли распределяете… — Тэхен изо всех сил пытался не опустить глаза, — ...в сексе.

— Почему это тебя интересует?

— Ты сказал что ответишь.

— Хорошо. Но потом я кое-что спрошу.

Тэхён сглотнул.

— Идёт.

— Тридцать на семьдесят в процентном соотношении.

— Можно без бухгалтерии?

Чонгук открыл рот, но понял, что не может подобрать нужные слова, которые не оттолкнут парня. Энтузиазм его сразу схлопнулся.

— Знаешь, малыш, не так уж это и важно. Зачем тебе это знать. Давай фокусироваться на нас. Понимаешь, нет определённой модели в отношениях. С одним человеком мы ведём себя так, а с другими иначе. Хочешь знать о ролях, спроси в какой роли я вижу тебя.

— Какого хрена! — взбесился Тэхён. — Мы так не договаривались.

— В конце концов я не обязан… — немного офигел Чонгук.

— Трус! Ссышь сказать, что Тонхо тебя жарит? Что ты его девка? «Сладкий», блядь.

Чонгук побелел от злости. Он встал. Смотрел на Тэхёна битую минуту, его ноздри трепетали. Тэхён даже ждал что ему вот-вот пропечатают в нос. Затем Чонгук произнес:

— Ты ведь ничего не понимаешь, да? Ты вообще сексом занимался когда-нибудь?

— Представь себе, — съязвил Тэхён.

— А любовью?

— Какое это имеет отношение к…

— Да ты прав. Я мог бы трахнуть тебя и без любви. Тогда, когда ты предлагал себя в клубе. Я мог бы сделать так, что ты чувствовал бы себя девкой.

Воспоминание об этом неприятно укололо.

Чонгук нашёл свои сигареты на столе и закурил.

— В конце концов, ты сам искал со мной встреч, — сказал Чонгук спокойнее. — Ты хотя бы себе ответил на вопрос «зачем?»

— Честно говоря, такие вопросы мне легче игнорировать, чем пускать в свою голову. Если об этом всё время думать — я свихнусь.

— То есть, как только я уйду, ты всё забудешь и сознание твое останется незапятнанным, словно свежий снег?

— Нет, не забуду. Просто это будет идти параллельно мне. Как-будто это моё запасное я. И… — смущённо добавил он, — я дурак, что обозвал тебя.

— Ты никогда не сможешь судить о чём-то объективно, наблюдая со стороны. Однажды ты поймёшь всё сам, могу тебя уверить. Не будет больше никаких твоих параллельных я. Лишь ты целиком.

— И всё же, этим людям… Я хотел сказать, геям приходится надевать маску в обществе.

— Нет, зачем? Просто не обязательно говорить о себе всё. Скорее маски будут надевать другие. Моя мать, например, всегда говорит о Тонхо как о моём друге, — Чонгук улыбнулся краешком рта.

— Она знает?

— Знает, она ведь не дура. Они друг друга не переносят и стараются не пересекаться.

— А отец?

— Мы никогда не говорили на эту тему. Предки её боятся как огня. Меня такое положение дел устраивает.

— Я сразу понял, что такое тридцать на семьдесят, — сказал вдруг Тэхён. — Это значит, чаще он тебя, да?

Чонгук застыл.