Часть 5. Предыстория (1/2)

Они оба учились в Слизерине – Спайк Олсопп и Септимия Булстроуд. Спайк был маглорожденным, а Септимия – седьмым ребенком в старинной колдовской семье: ее родители безуспешно пытались произвести на свет наследника, но рождались все дочери и дочери. Септимия была последней – ее отец умер, и мать осталась одна с целым выводком красавиц. Несмотря на такое наследство, она вновь вышла замуж, старшие дочери тоже быстро устроили свои судьбы, а Септимии досталась роль нелюбимой падчерицы – отчим был вдовцом с двумя сыновьями-погодками, которые шпыняли навязанную им сестру почем зря.

Оба с радостью прибыли в школу – у Спайка тоже были большие сложности дома: его родители совсем не пришли в восторг, узнав, что сын – волшебник. Оба достигли больших успехов – Спайк в зельеварении и травологии, а Септимия стала первой ученицей практически по всем предметам, старостой и капитаном квиддичной команды Слизерина. Спайка мало что интересовало, кроме излюбленных дисциплин и знахарства – все свободное от уроков, книг и опытов время он проводил у мадам Бритнесс – школьной целительницы.

Одноклассники не любили Септимию, считая ее высокомерной выскочкой и злючкой, но не смели задирать и дразнить, как Спайка – она была злопамятна и жестока. Не любили, слегка побаивались, но ни один из мальчишек не мог противостоять ее влекущим чарам: поговаривали, что она унаследовала эту магию от прапрабабушки-вейлы. А Спайк стал идеальной мишенью для насмешек: рассеянный, нелепый, вечно погруженный в размышления – он все время попадал в какие-то дурацкие ситуации. Ему пришлось бы нелегко, но неожиданно Септимия взяла его под свою защиту. Их дружба вызывала недоумение и у школьников, и у преподавателей: честолюбивая красавица Септимия и нелепый отрешенный Спайк странно смотрелись рядом.

После школы Септимия какое-то время путешествовала по Европе, знакомясь с опытом волшебников – ей очень кстати досталось наследство от дальней родственницы отца, а Спайк немного поработал помощником мадам Бритнесс и в больнице Святого Мунго, а потом стал учителем зельеварения. Они поженились, и Септимию взяли на должность преподавателя защиты от темных искусств. Работа с детьми не была их призванием: Спайка совершенно не слушались ученики, к тому же на его уроках постоянно происходили какие-то несчастные случаи, и он регулярно поставлял пациентов преемнику мадам Бритнесс – Адаму Шприццу. Септимию ученики просто боялись, так жестока она была в наказаниях.

Наконец кто-то из родителей пожаловался на Спайка и приехала комиссия из Министерства. Результат оказался неожиданным: выяснилось, что Спайк проводил некие загадочные эксперименты, в качестве подопытных кроликов используя учеников. Но эти опыты так впечатлили комиссию, что Спайка взяли на работу в Министерство магии, предоставив ему специальную лабораторию в Отделе тайн. Септимия ушла вместе с ним, и ученики вздохнули спокойно.

Через пару лет разразился страшный скандал, в результате которого лаборатория была опечатана, Спайк оказался в Азкабане, а Септимию изгнали из магического сообщества. Оказалось, что для экспериментов Спайку понадобилась кровь единорога. Попались они совершенно случайно, на убийстве уже третьего единорога: их заметил егерь Волшебного леса, собиравший ежевику. Поскольку подобраться к единорогу проще ведьме, обвинение предъявили Септимии, но Спайк взял все на себя, заявив, что наложил на нее заклятие подвластья. Причем он искренне не понимал, почему подняли такой шум:

– Как же еще мы могли раздобыть кровь единорога? – недоумевал он.

И хотя все, хорошо знавшие Спайка, не могли поверить, что он способен удачно справиться с заклятием подвластья, делать было нечего: и он, и Септимия даже под действием сыворотки правды говорили одно и то же. Спайк отправился в Азкабан, а Септимия… А Септимия была беременна. Честолюбивая, жестокая, сверх меры одаренная, всегда стремившаяся быть первой – она стала последней из последних. Ее изгнали из привычного мира, уничтожив волшебную палочку и приставив постоянный магический надзор. Одна среди маглов, без помощи волшебных сил, без средств к существованию… Она должна была озлобиться, сломаться, погибнуть. Но она не погибла.

В положенный срок Септимия родила мальчика, который, к ее величайшему горю, оказался сквибом. А ведь она так мечтала взять реванш, так мечтала, чтобы ее сын покорил Хогвартс и весь волшебный мир, который так жестоко ее отверг. А волшебный мир вздохнул с облегчением – проблема решилась сама собой: все месяцы беременности Септимии лучшие умы Министерства Магии ломали головы, как не допустить сына преступников в Хогвартс, ведь законных оснований для этого не было.

Шли годы, Септимия вела себя безупречно, сын ее рос и добивался больших успехов в мире маглов, но это мало интересовало волшебников – и, как впоследствии выяснилось, напрасно. Спайк переживал заключение на удивление легко – он все время что-то изобретал, исписывая горы пергамента, и даже дементоры на него не влияли так, как на других – казалось, он их просто не замечает.

Потом в Министерстве Магии произошли перемены, и новый министр Брутус Элмерз, приехав с инспекцией в Азкабан, чрезвычайно заинтересовался изобретениями Спайка. Спайку изменили режим заключения, перевели опять в Тайный отдел Министерства, в специальную закрытую лабораторию и даже разрешили ежемесячные свидания с семьей. Так Спайк впервые увидел своего двадцатилетнего сына Блейза, а министр магии снова встретился с Септимией. Когда-то, давным-давно, юный Брутус был поражен ее красотой и даже делал робкие попытки поухаживать, которые Септимия принимала довольно благосклонно, но, в конце концов, выбрала Спайка Олсоппа.

Пока Спайк общался с сыном, Брутус улучил минутку, чтобы поговорить с Септимией наедине. Хотя по меркам маглов пятидесятилетняя Септимия считалась дамой среднего возраста, для волшебников эти годы были расцветом – еще бы, ведь редкий волшебник не доживал до 150-170 лет. Элмерз смотрел на Септимию с невольным восхищением и душевным трепетом, чувствуя пробуждение в душе былых чувств. Он так и не женился, посвятив всего себя карьере. Септимия смотрела на него с улыбкой:

– Ну, здравствуй, Брутти. Поздравляю с высокой должностью. И спешу выразить тебе свою огромную благодарность за то, что разрешил нам видеться со Спайком.

– Ты великолепно выглядишь, Тимми.

Септимия даже вздрогнула – она и забыла, как ее называли в Хогвартсе. Как же давно это было…

– Стараюсь, – ответила она, не отводя проницательного взгляда от глаз Брутуса, который заметно волновался. – Я должна держаться ради моего мальчика. Какое счастье, что он, наконец, сможет общаться с отцом.

– Да, конечно, – пробормотал Брутус. – Спайк удивительная личность. Я почти не знал его в Хогвартсе, но сейчас, когда мы познакомились и я понял, чем он занимается… Он гений, иначе не скажешь. Теперь я понимаю, почему ты выбрала именно его.