Часть 1. О пользе овсянки (1/2)
</p>– Я имел в виду, – попробовал исправить ситуацию Поттер, –
что вы не особо-то обращаете внимание на то,
что происходит в мире маглов.
Элиезер Юдковский
«Гарри Поттер и методы рационального мышления»
Лил проливной дождь. Намокшие ветки бились о стекло, роняя последние листья, завывал ветер, качались фонари, и Мэри, кутаясь в халат, думала: вот что ждет меня впереди – вечное ненастье, холод, тьма… никакой надежды, ничего. Она съежилась и обхватила плечи руками – на ней был старый халат Джона, и ей казалось – это его сильные руки обнимают ее и поддерживают. Уткнувшись в воротник, она почувствовала еще не выветрившийся запах – такой знакомый, такой родной… Слезы текли по щекам, но она даже не замечала, что плачет. Сзади раздался какой-то звук, и она поспешно отошла от окна. В кроватке спала ее годовалая дочка, ее Дженни – сжатые кулачки, ямочка на щечке. Девочка морщила лобик – что-то снилось. Что ей может сниться, такой крохе?
В комнате было почти пусто – диван, кроватка, пара старых стульев и полки с книгами – единственное, что осталось от Джона. Книги, да еще дешевенькое серебряное колечко, с которым Мэри никак не могла расстаться – все остальное, что имело хоть какую-то ценность, она уже продала. Да, еще медальон. Золотую цепочку она загнала в первую очередь, но медальон… Это была единственная память о семье Мэри, о ее неведомых родителях. Золотой медальон в форме капельки – сейчас в нем лежало крошечное изображение Джона, вырезанное из общей фотографии студенческой футбольной команды. Мэри не стала открывать медальон – было слишком больно видеть любимые черты и знать, что никогда больше… никогда. Надо найти какую-нибудь веревочку. И снова носить медальон. Мэри положила его под зеркало, в маленькую раковинку, которую когда-то они с Джоном нашли в парке у пруда.
Нет, нет. Нельзя так раскисать, нельзя. Вспомни о девочке. Но как же хочется есть… Мэри попыталась вспомнить, когда ела в последний раз – кажется, вчера утром она доела просроченное детское питание? Денег не было совсем, работы тоже – какую работу она могла найти, когда не с кем оставить Дженни? Мэри всхлипнула (нет, нет, я не буду плакать!) и, решив хоть как-то отвлечься, подняла с пола обувную коробку со своими сокровищами. Там лежала пара маленьких красных башмачков, под ними небольшая черно-белая фотография крошечной кудрявой девочки в светлом платьице с оборочками. Еще в коробке были пожелтевшие газетные вырезки с той же фотографией и объявлением о розыске: «Просим всех, кто знает эту девочку, откликнуться». Никто не откликнулся, никто не знал, каким образом маленькая Мэри оказалась у двери приюта – был теплый летний вечер, когда одна из сестер вышла прогуляться и нашла ее на ступеньках:
– Кто же тебя привел, детка? А как тебя зовут, малышка?
Малышка не ответила.
– А сколько тебе лет, деточка, ты знаешь?
Деточка показала три растопыренных пальчика.
– Три годика? Такая большая девочка должна знать свое имя. Так как же тебя зовут? Анна? Сара? Лиза? Нина? Мэри?
– Эи…
– Мэри?.