Док Браун (2/2)

– Нет, – покачал головой док Браун. – Он только дал заключение о том, есть ли у тебя признаки каких-то серьезных угрожающих здоровью состояний. Таких как депрессия, например, – пояснил он. – Могу прочитать его письмо, если хочешь. Но если коротко, то он написал, что ты в норме. Это все. А все то, о чем вы беседовали, остается только между вами. Как и все то, о чем мы будем говорить здесь, останется здесь.

– А результаты… тестов? – спросил Вильгельм. Если родители узнают, что у него нет зависимости…

– Это конфиденциально, – заверил его док Браун.

– Но вы отчитываетесь моим родителям? Я ведь несовершеннолетний, – предположил Вильгельм самое плохое.

– И да, и нет, – развел руками док Браун. – Я говорю им только то… что для них важно.

– В каком смысле? – Вильгельм нахмурился.

– Например, я сообщил им сегодня, что твое состояние стабильно, и те препараты, которые ты принимал, не нанесли вреда твоему здоровью, – ответил док Браун. – А все цифры останутся… в засекреченном файле. Даже в лаборатории он проходит просто под номером.

– Хорошо, – Вильгельм кивнул. Он испытал облегчение. – Я должен буду приходить к вам на терапию? И на групповые сеансы тоже? – личные встречи он еще мог потерпеть, хотя и не был уверен, что это ему нужно. Но вот на групповые сеансы ему точно совсем не хотелось.

– Если хочешь, – ответил док Браун.

– Если хочу? – Вильгельм снова испытал удивление.

– Видишь ли… цель этого всего, – он сделал жест руками, как будто бы хотел обнять все окружающее пространство сразу. – Не заставлять кого-то пройти лечение. Не принуждать к терапии. Принуждение вообще почти никогда не работает. Цель этого места – создать безопасное пространство, где каждый может оставаться столько сколько нужно для того, чтобы восстановиться. Поэтому здесь нет никакой принудительной терапии. Иногда мы что-то рекомендуем гостям, но для тебя у меня пока никаких рекомендаций нет. Но если ты решишь, что тебе нужна помощь, то я расскажу о тех программах, которые здесь проходят.

– Если честно, я не уверен, что мне это поможет, – ответил Вильгельм.

– Ты имеешь ввиду терапию? – переспросил док Браун.

– Да, – кивнул Вильгельм. – Как вы уже знаете, я ходил к школьному психологу… – он замолчал, не зная, как описать, что с ним происходило.

– И тебе не стало лучше? – спросил док Браун, когда пауза слишком затянулась.

– Мне стало… по-другому, – попытался объяснить Вильгельм. Ему сложно было подобрать слова.

– По-другому? Как? – снова спросил док Браун.

– Наверное… – Вильгельм задумался. – Я перестал испытывать такой панический ужас перед всем происходящим. Знаете, как в тот момент, когда я узнал, что погиб мой брат. Я просто как будто бы провалился в какой-то… кошмарный сон, от которого не мог проснуться. Я боялся… очень сильно… всего вообще, что со мной происходит. И я делал глупости, потому что из-за страха не мог… оценить последствия что ли. Но после бесед с Борисом… я смог… как-то контролировать этот страх что ли. По крайней мере, он перестал быть таким всепоглощающим. Но… если честно, теперь я понимаю, что проблема не только в страхе. Вернее, вообще не в нем. Проблема не во мне. Проблема в той окружающей действительности, в той объективной действительности, которую… никак нельзя контролировать, – Вильгельм и сам не заметил, как начал говорить о том, о чем так долго думал.

– Что ты имеешь ввиду? – спросил его док Браун, когда он замолчал.

– Я имею ввиду, что… понимаете, есть объективно очень плохие вещи, – попытался объяснить Вильгельм. – Смерть, например. Или боль. Или преступление. Они объективны, они не зависят от того, как я к этом отношусь. Смерть – это смерть. Боль – это боль. А преступление – это преступление. Я могу смириться с этим, но я не могу об этом забыть. И никакие беседы не изменят этого. Не вернут к жизни того, кто умер. Не изменят последствий совершенного преступления и того вреда, который был нанесен. Это необратимо. Я могу смириться, наверное, мне не будет так больно и так страшно. Но я все равно буду знать. И это никуда от меня не денется. Уже никогда. Понимаете? – он посмотрел на дока Брауна. Тот вертел в руках фигурку золотой рыбки.

– Вполне, – кивнул он. – Ты прав. В мире есть объективно очень плохие вещи. Необратимые очень плохие вещи. Кому-то становится легче, если об этом говорить. Кому-то не становится, – он поставил фигурку на стол и развел руками. – Но ты прав, это не внутри тебя, и это нельзя исправить словами. Хотя… знаешь, иногда просто помогает, когда узнаешь об этом больше.

– Что вы имеете ввиду? – спросил Вильгельм.

– Ну, например, когда узнаешь, что толкает людей на преступления, – ответил док Браун. – Не конкретных людей, я имею ввиду. А людей вообще. Какие у них бывают мотивы, внутренние соглашения с совестью и моралью, этические стандарты. Какие эволюционные процессы привели к тому, что такая поведенческая стратегия закрепилась в популяции. Иногда знать такое помогает… В какой-то степени. По крайней мере, начинаешь чувствовать, что в этом есть какая-то логика, предсказуемость. Что это не просто случайное событие. Хотя, конечно, отчасти это иллюзия. Но она успокаивает.

– Я не думал об этом, – признался Вильгельм. Ему показалось, что в словах дока Брауна есть что-то очень рациональное, очень правильное, что-то такое, за что он может зацепиться сейчас, чтобы не увязнуть еще глубже.

– У нас тут весьма неплохая библиотека и медиатека, и довольно много самых разных материалов по психологии поведения, – сказал док Браун. – Если тебе интересно, ты можешь почитать или послушать об этом. В конце концов, нужно же как-то занять время, – он улыбнулся.

– Да… Я как раз хотел спросить, – вспомнил Вильгельм. – Сколько я здесь пробуду?

– Стандартная программа – восемь недель, – ответил док Браун. – Но в остальном все очень индивидуально. Да… тебе наверняка сказали, что ты можешь написать или позвонить близким. Вообще… твои родители просили меня ограничить эту возможность, – он отвел взгляд. – Но я не имею права и желания этого делать, если честно. Поэтому, если тебе нужно кому-то написать, то ты можешь сделать это прямо сейчас, – он поднялся, достал откуда-то из стола планшет и протянул его Вильгельму. – Тебе нужно будет только создать аккаунт на нашем сервере. К сожалению, ограничение связи с внешним миром – это одно из важных условий, так что… сообщи тем, кому ты напишешь, что не сможешь связываться с ними часто. Чтобы они не беспокоились.

– Хорошо, – кивнул Вильгельм. – Спасибо.

Он не знал, хочет ли разговаривать с Симоном, но он должен был сказать ему, где находится, наверняка он сходит сейчас с ума, не понимая, что происходит. А еще, наверное, нужно связаться с Августом, как бы отвратительно это ни было. Нужно узнать, что происходит. Только у Августа Вильгельм теперь мог что-то спросить, потому что только он был в курсе его плана.