Глава 1 (1/2)

Учиха Микото всегда была примерной дочерью, надежным товарищем, хорошей женой и совершенно, отвратительной матерью… Это она поняла, когда ее Итачи поднял свое оружие, чтобы закончить начатое. Вмиг, когда их глаза встретились, в алом мангёко Итачи, она будто впитала частичку той боли, с которой ее убийца будет жить до конца своих дней.

Дорога была извилистой и никак не заканчивалась. В темноте женщине предвиделось ее старый дом, где она проживала со своей семьёй до того, как её выбрали невестой наследника. Немного прибавив шагу, уже бывшая жена главы клана приблизилась к небольшому одноэтажному дому. Странно, что поместье сохранило свой первозданный вид, хотя оно давно пустовало. Чуткий слух шиноби уловил едва заметные звуки, исходившие из дома. Мягкими шагами ступая во внутрь куноичи, прежде чем войти, поклонилась в знак уважения памяти к этому месту. В прошлый раз уезжала она отсюда в спешке, а сейчас, вроде спешить-то некуда. Внутри сидели двое самых близких к ней мужчин: отец и брат играли в шоги.

Как она могла забыть эту традицию их семьи?

- Надеялся не увидеть тебя так рано…- внезапно нарушил тишину отец, продолжая играть, не поднимая взгляда от доски.

Брат поднял голову и улыбнулся, мягкой немного извиняющиеся улыбкой. Было странно ощущать себя старше него, и, если, подумать, отец также был ненамного старше нее.

- Расскажешь, как обстоят дела там? – наконец, взглянув на нее спросил мужчина. Все в клане говорили, что ее старший больше похож на Фугаку, но сейчас смотря на давно забытые глаза женщина уверилась, что нет, все -же на дедушку. Такие же складки около глаз, такой же низкий хвостик с каштаново-черными волосами. У младшего они были иссиня-черными, прям как у нее, даже сам он больше похожий на маму, ее малыш…От воспоминаний сердце непроизвольно кольнуло и усмехнувшись куноичи зашла во внутрь, мягко закрывая седзи, и села рядом с братом.

- Знаешь ли, не очень…

После смерти отца, ее и брата перевели в общее поместье, где такие же сироты, как они учились выживать в клане. В какой-то мере Микото повезло, из-за неизвестного феномена ее глаз, она стала идеальной кандидатурой в жены наследника клана. Им пророчили сильное потомство, и надо же, не прогадали…

Брат умер в горловине второй, и она осталась совершенно одна. Наверное, именно в этот момент, что-то надломилось внутри нее. И вместо того, чтобы сразиться за свое место под солнцем, она просто согласилась стать невестой Фугаку. В какой-то мере, будущий муж презирал ее, и это чувство они пронесли через весь их недолговечный брак. Она полюбила его, а он не смог. Рождение двух сыновей примирило и немного смягчило его отношение к супруге, но как оказалось, ненадолго.

- Хотела бы все исправить, если бы была бы такая возможность? – женщина вскинулась от внезапного вопроса брата. Казалось, что после ее рассказа он никогда не заговорит с ней. Потому что она сама себе была противна, что уже говорить о брате.

Ответа не потребовалось, мангеко женщины говорило за себя красноречивее слов. Только представив как брат убивает своего брата, у нее кипело кровь, и вся вина лежит на них. На амбициозного, но такого дурака Фугаку, на слабохарактерную нее.

- Микото…- мягко окликнул ее брат. Сколько было ему лет? Шестнадцать? На вид не больше четырнадцати. Тонкокостный, красивый и такой молодой. Сколько девичьих сердец успел бы он разбить, останься он живым. Голос чем-то напоминал ей, ее Итачи, только -только формирующиеся…

Она никогда не знала, что и брат обладал Мангеко. Узоры в глазах у двух представителей проклятого клана начали формироваться во что-то ужасно-привлекательно- страшное.

- Пусть это будет моим подарком на твое день рождение…- мягко улыбнулся брат, дотрагиваясь двумя пальцами до ее открытого лба. Как же он напоминал ей ее старшего.

Как же она хотела рассказать об этой схожести с племянником ему… Но мир завертелся, ушли все цвета и на миг она оказалась в непроглядной тьме.

Было темно, но и тело постепенно, начало терять свое тепло. Поежившись от резкого ветра, женщина попыталась встать, по ощущениям она сидела в жестком футоне. Попытка активировать шаринган обдало резкой болью в глазах, и только теперь она поняла, что ее глаза завязаны бинтом. Она была шиноби, даже добралась до джоунинского звания, ее учили не полагаться только на глаза, не поддаваться панике. Но смерть от рук своего сына, внезапная встреча с дорогими ей людьми, и это непонятная ей ситуация, все это в целом было слишком даже для нее. У нее началась истерика, она пыталась снять бинты, плакала и одновременно смеялась. На шум прибежали несколько человек. Странно, а в преисподней бывают люди?

- Успокойся, у тебя чакроистощение… -кто-то заломил ее руки назад и пытался успокоить ее.

Она хотела выйти от захвата одним махом, как ее вырубили простым ударом в сонную артерию.

***</p>

Зрение возвращалось неохотно, сначала все было туманно белым и только очертания людей можно было различить, если хорошенько прищуриться. Не спасал даже слух, шиноби на интуитивном уровне ходят бесшумно, а определять по-чакре, увы она была чистокровной Учиха, а не Хьюго.

- - Пришла в себя девчонка- этот сварливо-старческий голос она бы узнала из тысячи. Саяме-сан была медиком и няней в одном лице, для таких же сирот как она. Ее боялись и любили одновременно. Микото помнила, как она самолично провожала эту женщину в последний путь.

- Саяме -сан… - голос… если даже она долго молчала, голос, ее голос не должен быть таким… детским…

- Что? – ворчливо отозвалась старуха, подходя с гадко-пахнущими лекарствами.

- Что происходит? – не это хотела спросить она. Определенно не это. Еще не сформированный вопрос застрял в горле.

- Брат… твой …умер - будь она ребенком, услышь она этот тон, она бы обиделась. Но брат умер давно, и Микото уже свыклась с этой мыслью.

- Я знаю – вышло даже чуть злей, чем предполагалось. Выражение лица старухи все еще оставалось туманным и это злило.

- Поправляйся… Всему свое время – устало вздохнула старая Учиха. – Прошли, прошли времена Учихи Мадары, когда шиноби боялись тени наших соклановцев – бормотала себе под нос женщина, уходя прочь в другую смежную комнату.

Микото боролась с удушающей тошнотой после лекарств, но терпения грозилась лопнуться с минуту на минуту, и женщина встала с насиженного места на дрожащих ногах. Шатающимися шагами на ощупь она вышла наружу. Она должна узнать, что тут, черт возьми происходит.

Смутные сомнения, грызущие ее с момента пробуждения, отдались стадом мурашек по коже. Дом, в котором она отлеживалась, в прошлом будущем нее уже не существовал. Он был разрушен в день нападения девятихвостого. Это гендзюцу? Остановив поток чакры на минуту, женщина попыталась выйти из него, но ничего не изменилось. Где-то было слышно чириканье птичек, шум от тренировок и все тот же неизменный дом.