Глава 32 (2/2)

- В этом нет ничего особенного, режиссёр.

- Это не так уж и важно. С такими руками ты сможешь стрелять сегодня? Как это произошло?

Когда режиссер повысил голос и задал вопрос, плечо Ин Сопа затряслось. Ли У Ён остановил его от продвижения вперед.

- Я упал.

- Тебе следовало быть осторожнее. Ты сможешь прямо сейчас ездить верхом на лошади? Нет, езда на лошади - это не проблема.

Сцена, которая требовала наибольшего внимания в исторической драме, была верхом на лошади. Это было связано с тем, что несчастный случай при падении может привести к серьезным травмам. При подготовке к исторической драме первое, что делали актеры-мужчины, - это учились ездить верхом. В противном случае было бы лучше использовать дублера с самого начала. Было довольно много случаев, когда они говорили, что будут кататься на лошади, но это приводило к несчастному случаю.

Прежде всего, Ли У Ён решил сыграть сцену, в которой он наткнулся на ловушку, когда ехал верхом на лошади и упал, без дублера.

- Мне придется сказать режиссеру, чтобы он готовился к роли.

- Мне использовать дублера?

Плечи Ли У Ёна были необычно шире, чем у других актеров-мужчин, поэтому было очевидно, что если бы он использовал дублера, это бы сразу заметили.

- Это небольшая сцена, но если не я буду сниматься в ней, зрители не смогут погрузиться в нее полностью.

- Кто этого не знает? Но сегодня ты должен снять сцену, в которой ты падаешь с лошади, но как ты собираешься это сделать с такой рукой?

Ли У Ён взглянул на Ин Сопа, который стоял рядом с ним. Выражение его лица становилось все хуже и хуже, как у человека, которого душат. Было похоже, что он вот-вот упадет, если оставить все так. Здесь проблема была не в этом.

- Я в порядке, режиссёр.

- Тогда что, если ты пострадаешь? Используй дублера сегодня. Ты собираешься сниматься только сегодня?

Никто больше не должен был знать, что Ли У Ён ранен, иначе все съемки были бы сорваны. В ситуации, которая произошла незадолго до выхода в эфир, этого не должно было произойти.

- Это не только на сегодня, так что вам не стоит использовать дублера.

- Ха, ты действительно.

Режиссер схватил Ли У Ёна за руку и огляделся.

- Ты действительно в порядке? Если ты считаешь, что это будет слишком много, отложи съемки.

Откладывание даты съемок стало бы катастрофой не только для персонала, но и для актеров.

- Это немного болезненно, но это не мешает движению.

- Тогда я рад.

Когда режиссер сделал очень подозрительное выражение лица, Ли У Ён мягко улыбнулся, как будто с ним действительно все было в порядке. Когда режиссер ушел готовиться к съемкам, Ин Соп снова склонил голову и извинился.

- Мне жаль.

- Вы говорили мне это раньше. Все в порядке. О, вы можете помочь мне одеться?

Чхве Ин Соп быстро взял куртку Ли У Ёна и придержал конец рукава, чтобы Ли У Ён мог все надеть. Когда рана потерлась о его одежду, он намеренно слегка нахмурился. Чхве Ин Соп, увидевший это, был поражен и спросил, все от в порядке.

- Я думаю, что я был наказан за то, что высмеивал моего хорошего менеджера.

- Нет. Я просто...

Уши Ин Сопа были опущены. Хвост и уши, которых там не было, свисали вниз.

Ли У Ён был рад видеть Ин Сопа, который был так подавлен из-за него. Внезапно, пока это не мешало его работе, он подумал, что было бы нормально часто получать травмы.

У него не должно быть такой бесполезной привычки.

- Что? Почему у тебя что-то с рукой?

Кан Ён Мо, проходивший мимо, увидел Ли У Ёна и закричал.

- Я упал.

Ли У Ён заговорил, прежде чем Чхве Ин Соп выступил вперед.

- Ты в порядке? Сегодня здесь будет сцена верховой езды.

- Спасибо вам за вашу заботу. Это не проблема.

- В самом деле? Будь осторожен, чтобы не упасть с лошади. Затем, если у тебя что-то сломается, может возникнуть беспрецедентная ситуация с заменой ведущего актера.

- Мы позаботимся о том, чтобы этого не произошло.

- Ладно. Тогда удачи.

Когда Кан Ён Мо проходил мимо, Чхве Ин Соп широко раскрыл глаза, как будто от удивления.

- ...Это удивительно.

- Что?

- Похоже, что Кан Ён Мо очень беспокоится о вас. Я немного удивлен.

Глядя на спину Кан Ён Мо, бормочущее выражение лица Ин Сопа показало удивление. Ли У Ён заметил, что его менеджер был искренне удивлен, а не саркастичен.

- Звучит так, будто он действительно волновался?

- Разве он только что не сказал, что беспокоится? Я неправильно расслышал?

Ли У Ён лучезарно улыбнулся. Он тихонько похлопал менеджера по плечу.

- Вы правильно его расслышали.

Ин Соп слегка наклонил голову и ждал следующих слов Ли У Ёна, как будто он не мог понять ситуацию.

- Как насчет вас, менеджер? Вы беспокоитесь обо мне?

Ли У Ён поднял руку, обмотанную бинтами, и задал эти вопросы. Большие глаза Ин Сопа наполнились чувством вины и конфликта.

Он ранил его, сбив с ног, и сегодня ему придется снимать важную сцену. Ин Соп не должен волноваться.

Но заслужил ли Ли У Ён это? Может ли Ин Соп сказать, что беспокоился о Ли У Ёне, он очень волновался и чувствовал себя виноватым за то, что причинил ему боль.

Какую бы доброту он ни проявлял, конец был один и тот же. Он должен предать Ли У Ёна. Даже зная это, он продолжал чувствовать себя виноватым.

- Да. Я беспокоюсь.

Чхве Ин Соп был намеренно резок. Чтобы его чувства чрезмерной заботы о Ли У Ёне не были раскрыты.

- Хорошо, делайте это.

Нежный голос, подобный весеннему ветерку, эхом разнесся над его головой. Ин Соп наполовину поднял голову, услышав слова, которых не мог понять. У него не хватило смелости посмотреть ему в глаза. Губы Ли У Ёна грациозно шевельнулись.

- Пожалуйста, продолжайте беспокоиться. Тогда...

Пока Ин Соп искал слова для ответа, Ли У Ён исчез среди персонала.

Ин Соп тупо уставился на свою знакомую спину.

- Ты это слышал?

Дженни, которая открыла дверь без стука, воскликнула взволнованным голосом.

- О чем ты говоришь?

Закрыв блокнот, в котором он писал, Питер повернул голову.

- Принц! Филип! Я говорю о принце.

Когда прозвучало имя Филип, сердце Питера затрепетало. Он все еще не сказал Дженни, что видел принца в корейской молодежной группе.

В первый день, когда он встретил его, он все время думал о стихах поэтессы Ким Нам Джо, лежа под одеялом. Питер забыл рассказать Дженни о принце, думая о стихотворении, и каждое слово пронзало его тело, как лихорадка. По мере того как проходили два дня, затем три или четыре дня, говорить становилось все труднее и труднее. Он думал, что должен это сделать, но это сорвалось с его губ нелегко.

- Сегодня я случайно услышала несколько девушек, и они сказали, что принц корейского происхождения. Он корейского происхождения, как и ты.

- Ха. Ладно...

- Разве это не удивительно? Тот факт, что в нем течет та же кровь, что и в тебе.

- Что ж, я никогда не думал о себе в таком ключе.

Это была неприятная правда, но это была правда.

Он даже не знал в лицо свою биологическую мать, и с тех пор, как он покинул Корею, когда был ребенком, у него нет никаких воспоминаний об этой стране. Для него не будет преувеличением сказать, что образ Кореи как страны - это все, что дал ему отец.

- Нет. Это хорошая возможность. Это прекрасная возможность.

Ее глаза заблестели. Ее щеки порозовели.

- Какой шанс?

- Ты говоришь по-корейски?

- А? ... Хм. А что?

- Научи меня корейскому. До окончания школы я буду продолжать писать любовные письма принцу на корейском языке. Он будет гадать, кто это. Затем я появлюсь и поговорю с принцем по-корейски. Будь моим сообщником. Как романтично!

Она сложила руки и пустила в ход свое воображение. Похоже, она думала, что разговор с Филиппом, который был корейцем по происхождению, на корейском языке произведет большой эффект. Питер хотел посоветовать ей остановиться.

Всякий раз, когда Филип приходил в корейскую молодежную группу, девушки вокруг него намеренно говорили по-корейски. Это было очевидное намерение ощутить чувство единства. Филип был добр ко всем девушкам, как сказала Дженни. Но это никого не делало особенным.

- Корейский? Я? Для тебя?

- Да. Тебя это устраивает? Это хорошая идея?

- Дженни... Ты сможешь научиться?

Питер знал о Дженни почти все. У нее не было ни увлечений, ни таланта к учебе. Особенно когда дело касалось лингвистической части.

- Конечно. Я могу это сделать. Давай начнём с сегодняшнего дня. Прямо сейчас.

Энтузиазм Дженни, казалось, взлетел до небес при мысли о том, что она сможет стать особенной для принца. Дженни сидела за столом Питера и уговаривала его поскорее приступить к учебе. Однако она не смогла даже прочесть первую страницу ”первого шага Хангыля*”, которую Питер принес с книжной полки, и Джент рухнула на его стол.

* Корейский алфавит.

- Мне кажется, я сейчас умру...

- Это в первый раз, ну и что? Тебе не нужно запоминать все согласные и гласные.

Питер потряс Дженни за плечо и игриво заговорил:

- Я понятия не имею, что это такое. Почему буквы такие странные? Это похоже на картину.

- Ты думала, что изучать иностранный язык будет легко? Во-первых, сегодня же иди домой и запомни все согласные и гласные. Понимаешь?

Питер старательно записывал в тетрадь. Дженни, которая молча смотрела на него, расхохоталась.

- Почему ты смеешься?

- Это выглядит интересным.

- Например, что?

- Это.

Она указала пальцем на согласную “ㅎ”.

- Почему это интересно?

- Похоже, на нем надета шляпа. Мило, Они похожи на цветы.

Питер никогда не думал об этом с такой точки зрения, но когда он слушал ее, это действительно стало выглядеть как человек в шляпе.

- Ты собираешься заполнить письмо принцу только этим? Чтобы он знал, что мое сердце - это цветочный сад.

- Ха-ха-ха-ха-ха. Он, вероятно, подумает, что это было письмо от сумасшедшего преследователя. Кроме того, если ты будешь использовать это неоднократно, будет казаться, что ты смеешься.

Питер изобразил звук смеха и некоторое время смеялся. Дженни засмеялась вместе с ним. Мать Питера вошла в комнату, когда звук их смеха донесся с лестницы.

- Что такого смешного, что вы так смеетесь?

- Нет, ничего.

Питер махнул рукой. На его лице все еще оставалась игривая улыбка.

- Дженни, ты не хотела бы остаться на ужин? Сегодня дядя Питера решил приехать, поэтому мы готовим ужин по-корейски. Я не знаю, придется ли это тебе по вкусу, но не хочешь ли попробовать?

- Нет. Я должна идти домой. Моя мама готовит для меня ужин и ждет.

Питер и его мама знали, что это ложь, но он ничего не сказали.

- Ладно. Тогда ты ничего не можешь сделать. Давай в следующий раз поедим вместе.

- Да. Спасибо.

Дженни весело улыбнулась и встала со своего места.

- Питер, увидимся завтра.

- Ладно. Сделай свою домашнюю работу к завтрашнему дню.

Питер протянул ей тренировочный лист. Дженни положила руку на лоб, как будто устала. Провожая ее, Питер помог матери приготовить ужин.

На следующий день у Дженни снова началась депрессия.