Вечер после стрима. [Вилбур x Томми] (2/2)
Пока Вилбур умело ласкает его член, Иннит просто не знает, куда девать себя, откидывает назад голову. сильнее подставляя шею, ноги расставляет шире, насколько позволяют еще надетые на нем штаны, а Сут все издевается, медлит, укусами распаляет чужое возбуждение лишь сильнее, с удовольствием наблюдая, водит по этим укусам языком, собирая маленькие капельки крови.
Не выдержав, мужчина задирает красно-белую футболку мальчишки и идет поцелуями все ниже, не останавливая руку, а после стягивает одним рывком и чужие штаны, и нижнее белье, открывая себе давно стоящий член парня.
Взяв светлые ноги блондина под коленями, он расставляет их пошире, и проходит медленными поцелуями по ляжкам, заходит порой совсем далеко, почти целуя пах, но быстро отстраняется, возвращаясь к ногам, заставляя Тома скулить.
-Вилбур... Вил, пожалуйста... -Умоляет мальчик, изнывая.
-Что такое, моя сладость? Чего ты хочешь? -Спрашивает тот, не останавливая поцелуев, и в этот раз целуя близко к члену, вызывая громкий, распущенный стон.
-Возьми меня... Че-ерт... Трахни меня уже, ублюдок!
И ему не надо повторять дважды, потому как Вил уже тянется рукой в тумбочку у кровати и вытаскивает смазку, которой щедро поливает пальцы, и от одного этого вида Томми с трепетом выдыхает.
Закинув одну ногу мальчишки на свое плечо, он входит в него сначала одним пальцем, медленно ведет до конца, двигает им на пробу, слушая всхлипы, после добавляет второй палец, следом за ним, с легким опозданием, третий, вводит их глубоко, с каждым разом все ускоряя движения рукой, смотрит на лицо партнера, полное удовольствия, видит его подернутые дымкой глаза, приблизившись к нему и поцеловав, но лишь раз, следом отстранившись, только для того, чтобы смотреть, как отчаянно Том тянется к нему за новым, а не получив, откидывает голову и вновь скулит, шепотом зовя Вила, жмурясь, когда тот достает длинными пальцами до его простаты, как сжимает он простыню под собой руками, сгребая, кусает губы в истоме...
Видя все это из раза в раз, понимает, сколько в Томми искусства раскрывается в моменты близости именно с ним...
Вытащив из голубоглазого пальцы и обтерев о простыню, кареглазый вдруг переворачивает его на живот, заставляя встать на колени, а после вжимает грудью в кровать, вновь возвышаясь над ним.
-Такой юный... Такой идеальный... Послушный... -Шепчет Вил, быстро раздеваясь, а следом наклоняется к чужому уху и прижимается грудью к спине, лишь сильнее вжимая его в кровать. -Мой вечно прекрасный цветок...
Входит он в мальчишку одним слитным движением, высекая вскрик, обхватывает его талию руками и целует в мочку уха, без церемоний начиная глубоко двигаться, лишь потому, что слышит, как Иннит сам об этом просит, потому, что видит, с какой силой сжимает он подушку руками и утыкается в нее же лицом, стоная на максимуме своих возможностей, как ластится к его прикосновениям, благоговеет от горячего дыхания, что чувствует кожей, покрытой тысячью мурашек от долгожданного удовольствия.
Вжимает его с силой в простыню грудной клеткой, а сам двигается быстро и резко, внемля мольбам своего личного чуда, ускоряется еще, когда чувствует, как партнер сжимает его внутри и раздвигает шире скользящие ноги. Вил утыкается ему носом в сгиб шеи, тихо рыча туда же, когда вновь кусает и старается войти глубже, чтобы доставить своему, лишь своему, мальчику больше удовольствия, когда последний вжимается лицом вниз столь сильнее, сколь громче стонет.
И Томми кончит, выставив бедра так высоко, как может, едва держась на коленях, и то отчасти потому, что Вилбур его придерживает, вцепившись в подушку до побеления костяшек, а следом за ним кончит и мужчина, толкнувшись в него так глубоко, насколько позволят лимиты.