Часть 46 (1/2)
Дом лекаря почти безмолвствовал, только в одном окне слабо брезжил свет, на фоне которого металась нервная тень. Всего пару минут назад в дверь постучался паренек в плаще с капюшоном и отдал лекарю записку, после чего и началась эта суета.
- Собирается, - хмыкнул Сюэ Ян. - Значит, заподозрил что-то.
- Казалось бы, ну зачем лекарю убивать наместника в Цаошане? Семья господина Цао управляла городом в трех поколениях, его дед даже фамилию взял из первого иероглифа, чтобы показать местным, что любит это место и собирается остаться здесь навсегда, - Иньлин задумчиво потер лоб. - И лекарю… как его там… господину Фэн Вэю, здесь всегда хватало работы, а не о каких его конфликтах с властью никто не слышал.
- И это возвращает нас к ”Пэй-гэ” нашей Слепышки, - закончил босяк. - Ты же видел их в поместье. Да и этот милый человек от него пришел, - Сюэ Ян кивнул на связанного посыльного, трясшегося в углу у забора между домами, откуда заклинатели и наблюдали за домом. - Пойдем допрашивать, всяко быстрее время пролетит.
Самого паренька в капюшоне уже ласково спросили, наперебой предлагая варианты возможных пыток, так что точно знали, что он работает на Пэй-гуцзы, принес записку лекарю, но что в ней, не знает, не положено смотреть, но носит такие письма уже пару месяцев, с тех пор, как наместник Цао приболел, и пришлось срочно звать лекаря среди ночи.
На вошедшего прямо в окно Сюэ Яна побледневший лекарь смотрел как на демона из Диюя, остановившись, как был, с какими-то книгами в руках. Одна из них съехала и шлепнулась на пол, заставив господина Фэн Вэя вздрогнуть. За ней вторая и третья, а там и ослабевшие руки опустились окончательно.
Темный заклинатель видел, как стремительно теряло остатки всяких красок лицо лекаря, и вместо ”просьбы” отдать записку у него вырвалось традиционное упоминание наставницы супруга.
- Лин-гэ! - позвал он должного войти через дверь, чтобы зажать господина Фэн Вэя в клещи, заклинателя, быстро поняв, что планы изменились.
Над лекарем уже клубилась энергия смерти, которую Сюэ Ян чувствовал всей кожей.
И стоило Иньлину только вбежать на зов, как лекарь рухнул на пол, забившись в страшных судорогах и истекая кровью из всех цицяо<span class="footnote" id="fn_32520728_0"></span>.
Едва спустившись с крыльца, Май-Май посмотрела в дальний конец двора, где в саду еще могли быть ученики, боясь лишних свидетелей, но Фэнбо понял этот взгляд по-своему.
- Там у нас сад, а дальше пруд. Хочешь посмотреть? Я покажу, - тут же сам и ответил парень, не дожидаясь возможного отказа, и схватил девушку за руку, чтобы вести.
Но спохватился, что это А-Шеня можно было так хватать, но не малознакомую деву. И тут же подметил, что у нее ледяные руки, совсем как у звереныша.
- У тебя такие руки холодные, - он все же спустился с крыльца, потянув за собой Май-Май, раз уж она не стала сопротивляться, напротив, еще и согнула пальцы, чтобы ему было удобнее держать. От этого кровь снова прилила к коже, но все же так можно было погреть ее ладошку. - Прямо как у моего шиди, я ему постоянно раньше руки грел, когда он сам прибегал…
У А-Шеня сердце сжалось, но он не подал виду, забыв о боли, потому что гэгэ вспомнил о нем даже в такой момент, когда рядом была понравившаяся ему «девушка».
- Погреть? - спросил А-Сюэ раньше, чем понял, как это, вероятно, неприлично звучит от совершенно чужого человека.
Но прекрасная девушка снова едва заметно кивнула, почему-то глядя на него так, будто никого другого в мире просто не существовало, и смущала этим еще сильнее. Ему бы радоваться, но заклинатель чувствовал, что не заслужил этого.
Дорожка через молодой сад показалась самым уютным местом в Поднебесной, когда Фэнбо остановился и взял обе руки девушки в свои, растер и подышал на них, нечаянно коснувшись самых кончиков пальцев губами и тут же этого испугавшись. О том, чтобы поцеловать хотя бы руки, не могло быть и речи, таким ангелом только любоваться, радуясь уже тому, что это позволено, оберегать и стихи читать, но опорочить даже мыслью о том, чтобы прикоснуться с хоть сколько-то грязными намерениями – просто невозможно. С другими красавицами у Фэнбо таких проблем не возникало, напротив, он свято верил, что если девушку не обнимать и не целовать, то зачем она вообще нужна, но в присутствии этой девы он сразу оробел, будто вообще впервые в жизни увидел кого-то противоположного пола.
Шаншень просто захлебывался своим счастьем, щемящим где-то в больном сердце и щипавшим глаза, и никак не мог оторвать взгляд от своего гэгэ. Сейчас тот вел себя с ним совсем как раньше, когда они были младше, держал за руку, грел холодные пальцы, рассказывал какие-то глупости про карпов, которых они шли смотреть, хотя его никто не спрашивал, ведь А-Шень молчал, боясь, что А-Сюэ может узнать его по голосу. Но тот ничего не замечал, смущенно алея ушами и неся какую-то чушь, лишь бы не молчать, иначе становилось совсем неловко. И можно было вот так смотреть на него, потому что сейчас лисенок не был прилежным даоши, которому такое не положено, сейчас он Май-Май и должен пошутить над гэгэ, чтобы тому не было грустно в Гусу, когда он уедет, как объяснили это девочки.