Часть 16 (1/2)

Оставаясь один, Бай Иньлин всегда спал с открытой дверью спальни, чтобы слышать, когда Сун Лань вернется с ночной охоты. Не то, чтобы в этом была какая-то необходимость, но ему хотелось. Дверь в основной комнате павильона открылась задолго до рассвета, разбудив чутко спящего в такие ночи заклинателя.

Выйдя из спальни, Иньлин закутался в накидку плотнее и подошел к порогу. Сун Лань еще стоял на крыльце с Сяо Синчэнем, пока тот что-то серьезно объяснял, гремя склянками в тянькуне.

- Каждые пару часов, не забывай, - строго напомнил Синчэнь как раз в тот момент, когда Иньлин выглянул наружу, заинтересовавшись резким запахом лечебных трав.

- Что-то случилось? - он прислонился плечом к откосу.

- Ничего серьезного, - оглянулся Сун Лань, а Сяо Синчэнь только неодобрительно покачал головой, но промолчал.

Но стоило даоджану переступить порог, как бывший небожитель заметил, что тот немного прихрамывает.

- Так, раздевайся, - Иньлин захлопнул дверь.

- Все в порядке, я уже перевязал рану и принял противоядие, - заверил даос, сев в кресло.

- Раздевайся, показывай рану и рассказывай, что случилось, - заклинатель поставил чайник на огонь, взял тянькун с бинтами и мазями и сел на пол перед ним. В мастерстве Сяо Синчэня в лекарском деле он не сомневался, но точно так же не сомневался и в том, что этот упрямый даос не дал тому себя осмотреть и перевязывал полученную рану сам.

Пока Сун Лань нехотя раздевался и рассказывал о выводке пауков, яйца которых вылупились в трупе одержимого лиса еще осенью, преобразившись под действием его темной энергии, а за зиму молодняк оголодал и стал выползать из укрытий, чтобы поохотиться, Бай Иньлин прилежно слушал, но куда больше внимания уделил месту укуса паука.

- Признайся, Сяо-сюнди когда-то пришлось осматривать твою рану в такой же неприличной близости к паху, об этом вы не можете рассказать? - сдерживая смех, как только мог, поинтересовался бывший небожитель, наливая теплую воду в пиалу. - Наверняка еще и дотрагивался… случайно, конечно же.

- Нет, - отрезал Сун Лань, в душе надеявшийся, что заклинатель давно забыл свое развлечение. Но Иньлин упорно предлагал варианты того, что из своего прошлого так же упорно скрывали даосы. - Похоже, прижать паука коленом – очень плохая идея, но понимаешь это не сразу…

- Чего только в пылу боя не сделаешь, - бывший небожитель вздохнул и начал разматывать бинт на бедре даоджана, густо пропитанный все теми же пряными травами. - Отмерших тканей я не вижу, значит, этот яд действует на нервную систему, самого места укуса можно не бояться. Судороги уже были?

-Да. Синчэнь сделал противоядие, за пару дней пройдет, - даоджан заодно вспомнил, что его пора бы выпить, достал флягу из отложенного верхнего слоя ханьфу. Запах трав резанул еще сильнее, перебивая все остальное собой.

- Ладно, - Иньлин смочил бинт в теплой воде и промыл место укуса.

Два припухших отверстия в коже были прекрасно видны, а по расстоянию между ними можно было определить, что паук был не меньше трех чи в длину. Взяв чистый бинт, заклинатель снова перевязал оставшуюся рану и не удержался, поцеловал кожу сразу над повязкой, уж больно удобно сидел между колен даоса. И тот не вздрогнул, как обычно, и даже не одернул бывшего небожителя, переходящего пока еще существующую черту допустимого. Так что он зашел дальше, продолжив исследовать губами бедро и запустив руку под край рубашки.

- Иньлин, - вроде и одумался остановить его Сун Лань, но уже совсем не так уверенно, как раньше.

Зимой, когда ночи были длинными, особенно в Дунчжи, о наступлении утра сообщал разве что вой Могуэя. И услышав этот самый утренний вой на побудку, Бай Иньлин не смог потянуться, как обычно, и понял, что запоздалый подарок Шэнь Цзюня на солнцестояние ему не почудился, он действительно спал прямо на полу в ворохе одежды, помятый, немытый, под весом любимого тела. Этой ночью впервые за два с половиной года бывшему небожителю было позволено абсолютно все, причем добровольно.

- Выпей лекарство, - заклинатель откинул волосы, поцеловал зашевелившегося на нем даоса в лоб и сам пошарил руками вокруг, ища флягу, из которой Сун Лань уже пил несколько раз ночью, - и мыться, скоро уроки.

- Еще нескоро, - вместо того, чтобы ужаснуться тому, где и как спал, даоджан подвинулся выше и закинул ногу бывшего небожителя к себе на талию.

- Милостивый Шэнь Цзюнь, что с тобой сегодня? - рассмеялся тот, окончательно разомлев. - Ты хоть чувствуешь, какой я липкий после всего этого, или тебе травы в голову ударили? Лекарство свое сначала выпей, я не хочу, чтобы у тебя вдруг начались судороги.