Часть 2 (1/2)

И наконец-то, в три часа дня прозвенел звонок, оповещающий учеников о том, что седьмой урок окончен. Это была литература и они писали соченение на тему ”кем вы видите себя в будущем”, нужна сия ерунда была по настоянию нового школьного психолога, по мнению которого это является необходимостью.

Сам Достоевский написал то, что от него хотели. Мол, я хочу стать руководителем фирмы по производству швабр, и потом организовать детский дом из того количества детей, которое у меня будет. Конечно же это не так. Он бы хотел стать архитектором, ведь он хорошо в этом разбирается и ему это действительно интересно, чего не скажешь о швабрах.

Гоголь же, напротив, решил выгородить полный абсурд, как понял Федор по плохо скрываемому смеху своего нового соседа по парте. Но заглянуть к нему в тетрадь так и не удалось, так как он ее все время прятал, дабы Федор не увидел.

После того, как они вышли из школы, они пошли в одном направлении. Молча. Светловолосый явно не понимал, почему Федор его, как он мысленно выразился, сталкерит, а тот лишь про себя усмехался, ведь через дорогу от школы есть только один дом. И вот когда они уже подошли к входной двери, Николай не выдержал и спросил:

—Что ты за мной ходишь?

—Я иду к себе домой. Я живу через дорогу от школы.

Гоголь чуть не удержался от того, чтобы ударить себя по лбу.</p>

—А в какой ты квартире живёшь?

—Скажу только то, что на третьем этаже.

—Значит в девятой!—провозгласил Коля.

Тут уже удивился Достоевский, но он не подавал виду.

—С чего бы?

—Одиннадцатая продается, в десятой живёт какая-то бабка, а в двенадцатой не живёт никто,—воскликнул гетерохромный<span class="footnote" id="fn_30813320_0"></span>.

Достоевский на это ничего не ответил, а лишь молча зашёл в парадную и продолжил свой путь по лестнице до третьего этажа, даже не попрощавшись, тем временем как Гоголь стоял в неком ступоре.

***</p>

Уже было за десять часов вечера, а брюнет так к домашней работе и не приступал, о чем речь, если он не спал практически? Он еле как, через силу поднял себя с кровати, мысленно аргументируя тем, что хоть что-то сделать надо. Завтра, (то есть, во вторник) было шесть уроков и лишь четыре нормальных урока. Под ”нормальными” Достоевский подразумевал химию, физику, геометрию и историю, хотя порой даже та надоедала из-за своей ординарности, а может и из-за точного знания всех важных дат. По мнению Федора литература, русский, английский, немецкий и география были бесполезны, ведь в некоторых он не видел пользы, а некоторые он знал настолько безупречно, что те навевали лишь скуку. В этом полугодии будут две олимпиады, на которых можно будет выйти на всероссийский уровень, что, несомненно, в будущем сыграет хорошую роль для поступления в ВУЗ.

Брюнет в скором времени поймал себя на том, что сидит на полу, на кухне погрязнув в своих размышлениях, о которых он вряд ли будет вспоминать.

Неожиданно для такого позднего времени, в дверь постучали. Аккуратно, с некой неуверенностью в своих действиях и решении.

Это, скорее всего, Гоголь.

Впрочем, так и было. Когда Достоевский открыл дверь, его лицу действительно предстал Коля. У него был несколько помятый вид, но он видимо тоже спал.

—Привет! Прости что так поздно, но ты оставил на парте учебник по истории, а я подумал, что это мой,—протораторил Гоголь.

—Привет, спасибо что принес,—сказал Достоевский, вместе с этим забирая учебник.

—Спокойной ночи!—со странной улыбкой сказал Коля.

—Пока—сказал Федор и закрыл дверь в квартиру на ключ.

***</p>

начало второго урока, 09:05</p>

Гоголь сидел за партой и писал какие-то закорючки в тетради по обществознанию. Он считал этот урок бесполезным, поэтому замечание учителя ”почему ты не встал, когда я вошёл в класс и где твой учебник” он проигнорировал, поэтому сейчас он рассказал абсолютную дребедень, развалившись но своем троне и пытаясь испепелить Николая взглядом, на что тот лишь улыбался.

А вообще, ему было интересно, куда делся Достоевский. Возможно он проспал, возможно он решил прийти к третьему. Кто ж его знает?

За окном лил дождь, октябрь перестал быть таким теплым и приятным. Температура опустилась до пяти градусов тепла, ветер с Юго-Восточного сменился на Северо-Западный, прибавилось слякоти и погода стала унылой.

Вдруг, ни с того ни с сего Иван Ефимович (или Юрьевич, Гоголь точно не помнил) прекратил свой ”увлекательный” рассказ на тему личной безопасности в чрезвычайных ситуациях и вышел из класса. До конца урока он так и не возвращался.