Когда начинаешь понимать, что стал свободным (2/2)

%%%</p>

Дом был наполнен уютом и мягким светом торшеров, грамотно расставленных по всему помещению. Дима, будучи спокойным человеком, стремился к гармонии и размеренности, которую ему прекрасно удалось создать как в жизни, так и в стилистическом оформлении своего лампового жилища. Серёжа, конечно, ещё при первом посещении заметил уютный, красивый ремонт. Но сейчас, когда его душа была ещё сильнее взволнована и истерзана переживаниями, нахождение именно здесь успокаивало его, будто укутывая мягким согревающим пледом. И дело было не только в ремонте, успокаивающим взор пастельными тонами. А главным образом в атмосфере тепла, которой был пропитан каждый уголок дома.

Ребята прошли в дальнюю комнату, в которой Серёжа ещё не был, точнее даже не знал о её существовании, так как находилась она в самом конце коридора второго этажа, где он в принципе особо и не ходил. Хотя догадаться об этой комнате было бы логично, ведь Диме же нужно где-то спать, а это как раз его спальня.

Комната была довольно просторной. Слева от окна располагалась широкая мягкая кровать, прикрытая узорчатым махровым покрывалом. Справа аккуратно стоял небольшой шкафчик с цветущей архидеей на верхней полке. А само окно было украшено причудливыми огоньками, мерцающими в такт джазовой музыке, которая тихонько доносилась из маленькой алой колонки.

Дима с улыбкой на лице пригласил Серёжу присесть, он, не сказав ни фразы, достал бутылку белого вина и, разлив по бокалам, пригласил Матвиенко присесть рядом с собой. Позов сам долго мялся, не зная как начать разговор, он никогда не был в такой ситуации, однако успокоить этого мужчину армянской внешности хотелось особенно.

— Ты настолько боишься встретиться с ним вновь? — спрашивает Дима, пока Серёжа, не до конца пришедший в себя, вспоминает обо всём произошедшем за все те годы, что он был во мраке без надежды выбраться.

Матвиенко и сам не знает, как он сможет рассказать всё то, что он скрывал все эти годы. Для него Дима стал самым светлым и надёжным человеком, которого встречал сам Матвиенко. В один момент Серёжа понял одну простую вещь: рано или поздно пластический хирург сам узнает о его прошлом и тогда будет явно не по себе. Серёжа знал, что рано или поздно всё вскроется, но лучше он сам расскажет, нежели Дима узнает из чужих уст. Поэтому, взвесив все ”за” и ”против”, Матвиенко принял решение сам рассказать обо всём произошедшем

— Понимаешь, я для него никогда не был человеком. Он мог избить меня, невзирая на обстоятельства. Для него я был просто существом, которого можно было использовать, как он хотел. Знаешь, я ведь правда был дураком, мне казалось, что он любовь всей моей жизни. Сначала он был хорошим. Я даже считал, что хочу жить ради него. Он хотел мужчину, похожего на его отца. Поэтому он никогда не бил по лицу… Это его драгоценность.

Серёжа рефлекторно докасается до плеча, чувствуя боль от оставленных мужем ран. Он не знает, поймут ли его, но сейчас поток слов вперемешку с мыслями сносит крышу. Матвиенко понимает, что он просто не может остановиться. В конце концов, пора бы хотя бы кому-то открыться. Матвиенко встаёт, словно в трансе, подходит к шкафчику с архидеей и, дотронувшись до лепестков, сдаётся собственным эмоциям.

— Архидея… цветок спасения, но даже он не мог донести мой призыв о помощи… Всё свое замужество я мечтал лишь о смерти, я настолько перестал верить в жизнь, что собственноручно хотел покончить весь этот кошмар самоубийством.., — он замолкает на долю секунды, — пока не встретил тебя с Савиной.

Позов молча встаёт с кровати, подходит со спины и, положив руку на плечо, пытается вложить во весь этот жест все те эмоции, которые сейчас бурлят в его душе. Изначально он думал, что мужчина перед ним просто не может заставить себя уйти от собственного мужа, так как боится потерять финансовое обеспечение со стороны своего возлюбленного, однако, с каждым днём узнавая Матвиенко всё лучше и лучше, он понял, как же ошибся на его счёт.

— Серёж, он тебя не тронет. Больше не посмеет.

— Спасибо, Дим, — повернувшись, говорит Матвиенко, он смотрит ему в глаза и впервые верит человеку, впервые чувствует себя защищённым.

Их идиллию и мгногозначительные взгляды, в которых столько тайн, прерывет девочка, всё это время наблюдающая издалека. Она выбегает и, подбежав к Матвиенко, обнимает его и говорит так искренне и честно:

— Дядь Серёж, мы тебя с папой в обиду не дадим. Ты меня ещё олимпийской чемпионкой сделаешь!

— Конечно, сделаю, маленькая моя.

— А вот с этого момента поподробней, —сведя брови к переносице, говорит Дима.

Вечер проходит в семейной уютной обстановке, шампанское уходит на второй план, уступая горячему чаю с лимоном. Позов слушает историю о том, как этот мужчина, так внезапно ворвавшись в его жизнь, теперь тренирует Савину. Они весь вечер обмениваются таинственными взглядами, рассказывают истории из жизни, шутят и смеются, не замечая часов. Кажется, именно в этот самый момент Серёжа понимает, что это лучший день в его жизни. Он наконец свободен.