Часть 4. Желание и слезы (1/2)

Она чувствовала, как руки всё сильнее сжимают горло, дышать было практически невозможно, из горла вырвались лишь хрипы. Она пыталась убрать тиски, перекрывающие доступ к столь ценному воздуху, но всё было тщетно.

— Сними с неё серьги, — холодно приказал Бражник, продолжая душить её.

Это был конец, по крайней мере так подумала она.

Скосив глаза, она заметила, что совсем рядом лежал её меч, если бы она как-то могла выиграть время и дотянуться до него.

Раздался какой-то шум снизу, и Маринетт предположила, что это наконец подоспел Кот Нуар, который сейчас пытался разрушить баррикады. Злодеи тоже услышали это и на секунду отвлеклись, повернув головы.

Сейчас!

Ледибаг из последних сил дёрнулась и всё-таки схватила меч. Она была так благородна судьбе, что на ней ещё был камень чудес дракона.

Она хотела ранить его в руку или, может быть, в ногу, но её руки отчего дрогнули (или её мозг специально направил их) и… Наступила тишина, звенящая, жуткая и пугающая тишина.

Руки отпустили её горло, а Бражник со стуком упал на бок, он пытался что-то произнести, но уже просто не мог, теперь уже из его горла раздавались лишь хрипы.

Ледибаг с ужасом смотрела на то, как из раны на шее, из которой всё ещё торчал её меч, течёт кровь. То ли от этого, то ли от недавнего удушья воздух не поступал в её лёгкие.

Дрожащей рукой она дотянулась до броши мотылька и мгновением позже вместо Бражника уже лежал Габриэль Агрест, который без поддержки костюма, точно был мертв.

В ушах звенело, тошнота подкатила к горлу при виде крови и осознании, что она только что лишила жизни отца одного из своих лучших друзей.

— Ты убила его! — крикнул, очевидно, Феликс, прежде чем накинуться на неё.

Маринетт не знала, что она делает, когда перекинула его через плечо, одновременно с этим сдернув и с него камень чудес и кинув тот куда-то назад. Феликс без магии квами сильно приложился затылком о пол и, похоже, отключился.

Смотря на кровь перед собой, Ледибаг задрожала и упала на колени. Её костюм в некоторых местах уже был кровавым. Деревянной рукой она схватила меч за ручку и вытащила его из сонной артерии Габриэля Агреста. Меч с тихим лязгом упал.

— Ледибаг! — раздался голос Кота Нуара, а затем она услышала, как он подбежал к ней.

— К-кот, — всхлипнула она, повернувшись к нему. Она думала, что он обнимет её, но вместо этого он отшатнулся. В его глазах застыл ужас.

— Нет… Нет… Ты… Убила… — едва слышно сказал он, пятясь назад.

— Я не хотела! — рыдая, прокричала она.

Но он лишь развернулся и побежал, а затем остановился. Ледибаг надеялась, что он передумал, но потом она заметила, что Нуар наклонился и, подняв что-то, побежал вновь.

Она поняла, что это был камень чудес павлина.

— Нет! Кот Нуар, вернись! Котёнок! Адри…

Она повернулась к лежащим телам Габриэля и Феликса, но на полу были вовсе не они. Теперь на их месте находились истекающие кровью Адриан и Эмма.

— Ма… Ма… — пролепетала своими белыми как бумага губами девочка, прежде чем её глаза окончательно закрылись, а из её рта побежала струйка крови.

— Нет! — закричала Ледибаг, протягивая руку к Эмме, но как только она коснулась, то девочка растворилась, оставив после себя пустоту.

— Нет! — ещё громче зарыдала девушка, теперь пытаясь дотронуться до Адриана, у которого была большая кровоточащая рана на груди.

— М-моя Леди? — прохрипел он.

— Тише, тише, я всё как-нибудь исправлю… Тебе нельзя двигаться, — крепко сжимая его руку, прошептала она.

— Это… Твоя вина… Это всё твоя вина…

А затем он сделал последний вздох и навсегда закрыл глаза.

— НЕТ!!!

***</p>

Маринетт резко проснулась, чувствуя, как быстро бьётся сердце. Сев, она пыталась перевести дыхание, но паника лишь усиливалась, руки начали сильно дрожать, отказываясь подчиняться голове.

Вдохи с каждым разом становились всё менее и менее глубокими, слезы текли по лицу всё быстрее и быстрее.

— Маринетт, что случилось? — взволнованно спросила Тикки, а девушка была не в силах даже взглянуть на свою квами.

— Я… Я убила его… Я убила отца Адриана… И если он правда… — она не могла произнести свои подозрения вслух, потому что мозг всё ещё не хотел принимать возможную правду, — то это произошло практически у него на глазах. Он… Он никогда не сможет простить меня. Я никогда не смогу простить себя.

— Он простит тебя, если вы поговорите и… — начала успокаивать её Тикки, но Маринетт перебила её.

— Поговорите… Да, мне надо поговорить с ним, я должна поговорить и объясниться. И пусть он решает, что делать со мной. Если он решит, что мне лучше в тюрьме, я… Я сделаю это.

— Маринетт, тебе нужно успокоиться. Пожалуйста, дыши со мной, — сказала квами, пытаясь прижаться к щеке девушки, то та была слишком погружена в свои мысли.

— Да, да, я сделаю это сейчас! — громко сказала Маринетт и открыла рот, чтобы перевоплотиться, но затем закрыла его и быстро вышла из спальни. — Но перед этим мне кое-что нужно сделать.

***</p>

Ночи в Париже практически никогда не были тихими, особенно с приближением лета, когда ночью не было холодно.

Поэтому Адриан привык не замечать сторонние шумы, будь то какие-то гуляющие под окнами люди, которые любили громко говорить, или же машины, едущие довольно быстро. Иначе Агрест вообще бы не высыпался и навряд ли смог нормально поддерживать свой распорядок дня, который включал в себя работу и заботу о дочери.

Но сегодня сон не приходил, Адриан ворочался на кровати, пытаясь принять удобную позу, однако ничего не помогало.

Казалось спустя вечность, его глаза наконец начали закрываться, и Адриан приготовился ко сну, как вдруг раздался стук в окно.

Адриан, подумавший, что это просто голубь или какая-нибудь другая птица, не обратил на это внимание. Тем более он лежал спиной к окну, а поворачиваться совсем не хотелось.

Но затем стук повторился, на этот раз более настойчивый и громкий.

Устало вздохнув, Адриан всё же повернулся, раскрыл глаза и замер.

О чёрт, о чёрт, о чёрт.

В его окно стучалась Ледибаг. Неужели она как-то раскрыла его личность и пришла за Эммой? Но как она могла узнать? Когда он оступился? Может, она видела его с Маринетт? Хотя навряд ли этого было достаточно, чтобы раскрыть его.

Его мысли прервала Ледибаг, которая заметила, что он увидел её, и помахала ему.

Что ж… Убежать он не мог.

Встав, Адриан на слегка дрожащих ногах подошёл к окну и открыл его.

— Здра… — не успел он поздороваться, как девушка накинулась на него с объятиями. Крепко сжимая его, она расплакалась.

Адриан ничего не понимал. Совсем ничего.

Пока нечаянно не вдохнул аромат её волос и её самой и не почувствовал помимо сладкого запаха шампуня ещё и лёгкий, но ощутимый запах алкоголя.

Его глаза широко раскрылись.

Ледибаг была… Пьяна?

Какой-то абсурд.

— Прости меня… За всё, пожалуйста. Я… Я знаю, что мне… Нет прощения… Но я умоляю тебя… Прости меня… Я никогда не хотела причинять боль тебе или твоей семье… Ты такой замечательный… И я так любила тебя, я бы никогда… У меня не было выбора… Он… Пытался задушить меня… Я… — бормотала она, прежде чем слёзы не позволили ей говорить. Её тело в его руках затряслась.

«И я так любила тебя».

Неужели это было правдой? Или это лишь её опьянённый мозг говорил неправду?