2. Консорты королевы (2/2)
— Наверное, поэтому ее величество тебя и выбрала, — задумчиво сказал Джорах.
— Нет, просто я красивый мужчина, — засмеялся Даарио.
— Таких, как ты, вокруг нее мог быть хоть гарем, — фыркнул рыцарь. — Дело не в твоей смазливой морде. Тебе действительно неважно, есть у тебя власть или нет, ты принял сторону Дейенерис потому, что хотел быть с ней, просто поэтому, без двойного дна, и сначала я тебе не доверял, но потом…
— Но потом выяснилось, что доносы на Дейенерис писал не я, — не упустил случая напомнить Даарио. — Ладно, забыли. Если честно, ты тоже неплохой парень. К тебе даже ревновать не получается. У вас с Дейенерис такие отношения, что… не получается ревновать, в общем. Лишь бы она про меня не забыла.
Джорах прислушался к себе — а он ревнует? Он любил Дейенерис всей душой, и полюбил еще в кхаласаре, но тогда не имел права ревновать — она была чужой женой, он познакомился с ней на свадьбе с другим. Потом он все испортил, когда наружу вылезло его предательство, а еще до того Дени выбрала в постель Даарио, хотя могла выбрать Джораха, но… Даарио активно намекал на свои желания, которые королева могла не разделить, а Джорах не решался. И даже тогда рыцарь чувствовал не ревность, а горечь, и Даарио раздражал его совсем по другим причинам, а не потому, что спит с Дейенерис.
— Ты вряд ли дашь ей о себе забыть, — сказал Джорах.
— Как и ты, — ответил Даарио. — Между прочим, от тебя она требовала найти лекарство и вернуться, потому что ты ей нужен, а меня оставила в Миэрине, потому что любовник королевы в Вестеросе не ко двору. А я, в отличие от тебя, никаких писем узурпаторам не строчил.
— Слушай, — устало спросил рыцарь. — Может, хватит уже? Я знаю, что я делал. Упрекать меня за это ее величество имеет полное право. Она могла казнить меня тогда, а не изгнать. Но это она, а ты… В общем, заткнись наконец насчет доносов.
— Да ревную я, — рассмеялся наемник. — Ревную. В этом — ревную. Ты ей был нужен, а я нет. Обидно, знаешь ли.
— Теперь мы оба ей нужны, — ответил Джорах. — И оба должны с этим смириться.
***</p>
Их позвали знакомиться с новым десницей слишком быстро — в тот же день, как объявили консортами, ближе к вечеру. Кто это мог быть — оставалось лишь догадываться. Даарио даже не пытался догадаться, а Джорах прикидывал: Тирион? Нет, вряд ли. Варис — тоже нет. Дейенерис сделала Тириона десницей, как сама призналась потом Джораху — временно, надеясь, что ее рыцарь вернется живым и здоровым, и тогда значок перейдет ему. Миссандея и Серый Червь место десницы занимать не могли банально из-за их незнания всех политических тонкостей и истории Вестероса. Кто бы ни был десницей — это должен был быть вестеросец. Может, кто-то из Тиреллов?
Красный цвет бросился в глаза ярким пятном огненного блика. Дейенерис тоже теперь часто носила красные цвета, но… не настолько. Эта женщина будто вся целиком была красной — волосы, платье, рубин на шее, даже глаза словно красноватые. Только кожа бледная.
— Это леди Мелисандра, — сказала Дени, больше знакомя жрицу с Даарио, который видел ее впервые. — Она будет моим десницей.
Джорах мысленно взмолился, чтобы Даарио ничего не ляпнул — наемник начал медленно, но приобретать галантность, похожую на галантность лорда, и все же мог сморозить что-то… что угодно. Кто знает, что может обидеть жрицу? Но Даарио смотрел на Мелисандру с искренним уважением и почти суеверным испугом.
Ну да, он же из Эссоса, он лучше знает, кто такие красные жрецы и что они могут. Может, даже верит в их бога — про религию они никогда не говорили.
— Приятно познакомиться. Сир Джорах — впрочем, мы уже знакомы, — Мелисандра изящно склонила голову. — Сир Даарио… Или же вы не носите титул сира?
— Не ношу, миледи, — непривычно тихо и почтительно сказал наемник.
— Оба вы теперь зоветесь лордами, — сказала Дейенерис. — Хотя жены и сестры моего предка Эйегона Завоевателя носили титул королев, всем привычен титул короля для мужчины, но вы — не короли, и, чтобы не вносить путаницы, вы — лорды.
— Лорд Джорах и лорд Даарио, — произнесла Мелисандра. — Надеюсь, вы будете довольны моей службой на благо королевству.
— Я вижу по вашему лицу, Джорах, что вы недовольны, — сказала Дени. — Не стоит скрывать, если это так. Лучше прояснить все сразу.
— Я не недоволен, кхалиси, но… — рыцарь не мог произнести этого вслух. Обсуждать человека прямо при нем было верхом неприличия.
— Позвольте мне угадать самой, — сказала Мелисандра. — Вы помните, что я была советницей Станниса, служила тому, кто хотел узурпировать трон, подвергала его своему влиянию и манипулировала им с помощью веры во Владыку Света. Поверьте, я и без гадания по огню знаю, что обо мне говорят и думают. Вам нет нужды ни подтверждать, ни опровергать мои слова. Но подумайте, лорд Джорах, разве одна я служила ложному королю? Все могут ошибаться. Что до моего влияния на Станниса — не стану спорить, это правда. Однако влиять можно на того, кто подвержен чужим манипуляциям — чего не скажешь о ее величестве Дейенерис. Вам не обязательно верить во Владыку Света — вы и так служите ему, даже если молитесь ложным богам. Есть лишь две стороны, и мы с вами на верной.
— Вспомните Дрого, Джорах, — сказала Дени. — Вспомните Дрого, вспомните Рейего и спросите себя еще раз, стала ли бы я теперь слепо верить чужой магии либо ритуалам?
— Да, — Джорах склонил голову. — Прошу простить меня за недоверие, леди Мелисандра.
Мысленно он решил, что присмотреть за жрицей все-таки стоит — хотя она стала их нежданным козырем в битве с армией Короля Ночи, зажигая мечи дотракийцев и уничтожая мертвецов собственным пламенем, которое создавала словно из ниоткуда. И, тем не менее… Впрочем, после Мирри маз Дуур и Кварта у Дейенерис точно была стойкая аллергия на магию, и то, что она доверяла Мелисандре, значило, что магией ее действия королева не считает. Верить в каких-либо богов Дейенерис тоже была не склонна.
Но Дейенерис — это Дейенерис. То, что она выбрала Мелисандру, Джорах мог понять, но зачем жрице быть десницей — уже становилось вопросом, и цели ее, в отличие от целей Дейенерис, были крайне туманны.
***</p>
Ближе к ночи консорты заволновались, забыв про Мелисандру и вдвоем дежуря у покоев королевы, одновременно делая вид, что охраняют ее, а на деле переживая — кого из них Дени выберет сегодня? Именно сегодня, когда между ними был заключен брак, пусть на словах, но это ничего не меняло. Кто будет первым с ней в «брачную» ночь, тот, получается, дорог больше, и, хоть они не соперники, хоть и не получалось ревновать… все равно.
— Седьмое пекло, я чувствую себя наложницей, — издал смешок Даарио. — Наложником. Только и разницы, что член у меня.
— Придержи язык, — посоветовал Джорах.
— Зачем? Мой язык нравится ее величеству.
Может, и правда, горько подумал Джорах. Может, это ей в нем нравится так же, как честность — не мастерство в постели, а то, что он легко об этом говорит? Что легко говорит обо всем, не скованный традициями воспитания рыцарей и лордов? Предложил королеве выйти за него замуж… Воистину, одному Р’глору известно, что мог наемник наговорить Дейенерис, считая это нормальным.
Дверь покоев Дени приоткрылась.
Джорах и Даарио синхронно напряглись. Кого она выберет? Кто станет ее мужчиной в первую ночь?
— Заходите, — сказала Дейенерис. — Оба.